План начал складываться воедино, когда объявились четыре хорезмийца, которых ранее Тормач принимал этих людей за слуг своего старшего сотника Иосифа, тот часто с ними разговаривал. Да, третий сын бека, видел хорошие одежды на этих людях, но и Иосиф должен был заработать за свою жизнь много добра. И вот эти люди являются инженерами, которые могут и специализируются на постройке осадных орудий.

— Эх, Иосиф, я был не справедлив к тебе. Но я отомщу. Сейчас уже строится мощный таран, завтра начнут строить катапульты, которые и огнем метать смогут. Дело времени, чтобы победить, тем более, что еды у нас много, большую дань взял я, — разговаривал сам с собой Тормач, не обращая внимание на странное тарахтение, что слышалось за пределами его шатра.

Крики, ржание коней, стоны людей, которые начались, когда командующий самостоятельно налил себе очередной кувшин кваса, единственный напиток, который он любил у диких словен.

— Что происходит? — выбегая из шатра, успел задать вопрос Тормач, но был сражен арбалетным болтом в незащищенную броней грудь.

Умирая, третий сын бека, видел море и себя на корме большого корабля.

Не видел командующий, как погибает его армия. Как расстреливают со странных конструкций на колесах его воинов, как выстраиваются две с половиной сотни обученных ратников в стену щитов и медленно, но уверенно, поддержанные лучниками горожан, зачищают лагерь, отрезая хазар от их лошадей. Не увидел Тормач и то, как сдавались в плен все иноплеменники, и как до последнего сражались его храбрые воины, большей частью не успевшие надеть брони, и мало приспособленные к сражениям в пешем строю.

— Будешь ругать или разведешься, что молчишь? Хочешь сказать, что мы и не женаты вовсе, даже не расписывались, нашел себе уже красотку, тут же любая с радостью пойдет с тобой? — первое, что сказала Света, когда Игорь зашел в лазарет, чтобы навестить ее и поинтересоваться здоровьем.

— Я очень рад, что с тобой все в порядке, — скупо ответил Солдат и уже собирался уйти, дел еще очень много, а тут разборок на час.

— В порядке? Да? У меня шрам на щеке и кончика уха нет, — выкрикнула Света, когда Игорь уже был в дверях.

— Ну, это у нас для симметрии, ты безухая, я безхухий будем семьей безуховых, а сына Пьером назовем, — ответил Игорь улыбаясь.

— Я не безухая! — прокричала вслед Света.

— А я сына никогда Пьером не назову, — уже себе под нос пробурчал Игорь, направляясь к озерным воротам, где развернулся настоящий центр по приему беженцев.

В той, кажущейся, уже прошлой жизни, Игорь Посталовский видел подобные центры беженцев. Такие же оборванцы, худые и изнеможённые люди, с такими же уставшими и обреченными глазами. Они стояли на границе с Такжикской ССР и просто хотели, что все, что с ними происходит, закончилось. Некоторые люди уже были готовы и на фатальное решение своей судьбы, но были слишком религиозны, чтобы не наделать глупостей.

— Ну, что тут? — спросил граф-боярин у Катерины, которая возилась с исписанными бумагами.

— Тебе как? По людям, тварям или по трофеям? — спросила уставшая женщина.

— По тварям мне должен Артур доложить, давай по людям и трофеям, — ответил Солдат, вглядываясь в лица людей, которых разделяют на группы, полностью голых уже гонят в растопленную баню, а Вера и другие девушки дихлофосом обрабатывают то, что одеждой зовется.

— Оба-на, а это что за фрукт? — наигранно удивленно выкрикнул Игорь, когда в одной из колонн пленных увидел Рысь, понуро шествующего впереди связанного десятка.

— Корень, пошто тот тать не у особой вязне? — спросил Солдат у одного из десятников сотни Волькомира.

Корень, не задавая вопросов, сноровисто отвязал Рысь от связанного общей веревкой десятка.

— Ведай, блядник, злыдня на твой род, — пригрозил лгуну и предателю кары на его род Игорь, ухватив того за подбородок и крепко сжав.

— Не погуби, виру дам, мя живота лиши, токмо не род, — взмолился Рысь.

«А вот это мы еще разыграем покрасивше, да с прибылью» — подумал Игорь, вспоминая разговор с Артуром, который уже давно предлагал убирать Рысь и присоединять общину в агломерации Славгорода.

— Давай, Катерина, а то отвлекают тут всякие, — обратился уже к заместителю главы города по хозяйственной части, которую все зовут больше ключницей Катериной.

— Ты бы не губил всех болотных, у них много добрых людей, а мальчишки с девчонками вообще хорошо обживаются, — попросила жена Паши-Козака и, дождавшись кивка Солдата, начала свой доклад, часто подсматривая в тетрадь и какие-то листы, исписанные разными подчерками.

Триста пять коней, боевых и вьючных. Побитых еще пять сотен, так что туши коней разделываются и в ближайшее время, чтобы никто не жаловался, что в каше одна конина, ночи уже прохладные и в ледниках мясо вполне пролежит, но часть на тушенку. К этим коням прилагается под сотню телег с разным добром, Катерина посокрушалась, что еще не все учтено. Телеги есть и в неплохом состоянии, тем более, что мужики подшаманят и в хозяйстве такое добро пригодится.

По рухляди всего много. Черной куницы собрано почти три тысячи, белки чуть больше, лисы тысяча, есть мех нутрии и бобровый, немного соболей и даже десять горностаев. И это без того, что захвачены так же уже сшитые сорок три шубы, да овечьи тулупы.

— Я прострочу, нормально будет, а то там швы так себе, под пьяную руку бабы шили, — сделала отступление Катерина.

— Давай отвлечемся, и скажи, как мы готовы к зиме? Все будут одеты? — задал важный вопрос Солдат, который уже неоднократно подымался самой Катериной, а Вера так вообще паниковала, что одна зимняя одежка будет на три человека.

Ключница полистала свою общую тетрадь, и, что-то подсчитав в уме, сказала:

— С учетом уже готовой одежки, у нас пятьсот всяких курток, тулупов, ватников и шуб, ну, если те ватники, что вы забрали на свои доспехи учитывать. Пошить можем еще чуть меньше этого, но нитки станут дефицитом, даже мои запасы тают. С обувью и штанами сложнее, намного. Была бы шерсть, так попробовали валенки катать, но чего нет, того нет. Тебе и Светке найдем, да и мужикам нашим, а так, не очень.

— Вот она, коррупция, — усмехнулся Игорь, но отказываться от удобной зимней обуви, несмотря на то, сам имеет берцы, не стал.

Катерина еще предлагала утеплять даже кроссовки или туфли шкурками, но и это не решит проблему.

По провизии, которую забрали в качестве трофеев так же все хорошо, можно даже было успеть продать в Киев что-то, лучше с обменом на ту же обувь, хоть какую. Город и так по расчетам был готов пропитаться год, без учета возможных новых поселенцев, а тут еще всяко-разное в виде чуть ли не дикорастущего овса, ячменя, репы, меньше ржи.

Ну и люди. Часть решено было отправить домой, по желанию, после прохождения фильтрации. Мужикам, которых привел Акке, нужны жены, чтобы меньше бедокурили. Они вроде бы пока были дисциплинированы, но это пока, без женской ласки мужики начнут звереть. Так что смазливых девок, которых везли на рабские рынки Итиля, надо оставлять. С мужиками так же. Даже до зимы еще очень много работы, к примеру, нужно пробить сухопутные дороги к поселкам Горыничи, куда решил переселиться и сам Горыня, и создать еще одно кузнечное производство, к Речному, к болотникам, которые так или иначе, но станут частью сельской округи города. Но всех оставлять в городе никак нельзя. Радимичей, что были пленными, частью предполагается отдать в роды, чтобы они собрали выкуп для своих соплеменников и выкупили их.

Оружия досталось так же очень много. Только сложносоставных луков хазар больше сотни с огромным запасом стрел. Мечи и короткие кривые степные сабли, кистени, копья и кинжалы, метательные ножи и короткие дротики, разного качества брони, в основном кольчуги. Славгород может теперь неплохо экипировать тысячную армию и не стоило продавать все это.

Большим приобретением, как оказалось позже, стали арабы-инженеры, или кто они там по национальности, но по виду, так сущие арабы. Эти ребята, правда, без особого выбора, решили перезимовать в Славгороде и горят желанием поделиться своим опытом.