Я был уверен, что поездка, точнее полет к границе и разбирательства с имперцами на месте у нас много времени не займет. В конце концов моя яхта делает в час три дневных перехода минимум, а серьезной драки вроде как, не предвидится, но все равно мы распределили внутренние помещения. Одна из комнат отошла принцессам, вторую забрал я, еще одну — Агата, а вот бравому генералу пришлось разделить оставшуюся каюту с Хадсом и Дезмондом, которых взяла с собой моя нынешняя мать. Остальная охрана и минимальная прислуга, которую по причине присутствия среди нас дам, все же пришлось взять, расположилась в своего рода общаге для персонала — эдаких казармах на нижнем ярусе.

Остальная наша бригада — полк Фейблгардцев, корпус Кригга и стройбатовцы, летели на отдельных кораблях значительно отстав, дабы не мешать нам ревом своих реактивных движков. Пожалуй надо будет научиться делать турбированные реактивные двигатели. Пульсирующие очень уж шумят. Даже в километре их прекрасно слышно. В тайный рейд этот орущий оркестр не отправишь.

Впрочем, почти сразу же все из своих кают повыходили на общую открытую палубу, куда я распорядился вынести кресла и накрыть стол. С первого взгляда, наш отдых вполне можно было бы принять за вечерние посиделки на открытой террасе, вот только под нашими ногами пролетали городки и деревни, а вокруг клубились облака.

Принцесс забрала Агата — стоя у самого борта, оперевшись на деревянный леер, она показывала вниз на проплывающие под нами элементы пейзажа и населенные пункты, очень интересно и увлекательно рассказывая про то или иное пятнышко застройки, тонкую нитку реки или кляксу озера. Огромные территории пашен тоже произвели немалое впечатление на принцесс, а маго-научная команда Фейблгардцев поражалась летающему кораблю, так и не сумев понять принципа, благодаря которому тот держится в воздухе. Генерала в оборот взяли уже мы с Хадсом и Дезмондом, показав тому клинок Ланте.

— Мерзкое оружие, — заявил тот осмотрев нож, — грязное.

— Вы знаете как такие делают? — спросил я, хотя ответ уже знал заранее.

— Знаю, конечно, — кивнул генерал Тан, — если определенным образом закалить нож в крови пустотника, многократно повторяя процедуру, получится на какое-то время придать клинку пустотные свойства. Ненадолго, правда.

— Мерзость, — поморщился Хадс, и я его отношение к клинку мог понять. Ради того, чтобы этот кусок железа получил на какое-то время способность дотянуться до моей шкуры, был убит кто-то из его соплеменников.

Пустотники, именно как народ, в свое время оказались едва ли не на грани вымирания. Тогдашняя церковь, считавшая, что бог и создатель всего сущего был всего лишь очень-очень сильным магом, объявила их, разрушающих магию — то есть саму основу мироздания по тогдашней вере — истинным злом.

Костры инквизиции тогда пылали по всему континенту, и спастись можно было разве что за морем или в королевстве бездарных, названия которого я так и не узнал, потому как в империи и вольных королевствах его упоминать было не принято. Бездарные же, которые в те времена вели свою собственную священную войну против носителей магии и неодаренных людей которые магам подчиняются, в свою очередь, не стеснялись пускать пустотников под нож ради крови, в которой закаляли всякий колюще-режущий инструментарий.

Маги на магическх землях, прежде чем отправить пустотника в костер, тоже не брезговали слить с бедолаги кровушку и закалить в ней нож, чтобы потом воткнуть его в печень кому-нибудь из заклятых друзей. В общем, генофонд антимагов этого мира, за пару веков церковного мракобесия, проредили изрядно.

Хадс с генералом Таном пустились в спор о технологической стороне процесса, и я вроде как понял, что нож для правильной закалки надо было зажать в тисках над какой-нибудь емкостью, и нагревая со стороны рукояти, причем нагревая от души, чтобы лезвие было раскаленным, поливать это самое лезвие кровью. Процесс был длительный, крови уходило много. Все, что сливалось в емкость, снова отправлялось на лезвие. Почему-то считалось, что вся кровь должна была запечься и выпариться на клинке. Без остатка.

В результате получалось "ржавое железо" — нож с узнаваемым покрытием, которое слегка полировалось, чтобы соскрести с лезвия... хм, назовем это биологический нагар, и пускалось в ход. С наконечниками стрел это почему-то не работало, а может работало, да никто не хотел тратить ценный продукт и кучу времени на стрелу, которая скорее всего воткнется в землю или лишь поцарапает доспех. Думаю какой-нибудь лучник-снайпер, мастер одного выстрела, вполне мог изготавливать такие наконечники для себя, просто широко такая практика не распространилась.

За те два с небольшим века, пока церковная доктрина не изменилась, пустотников вырезали едва ли не под корень, и сейчас антимаги считались редкостью. Даже покойный Мендакс — один из самых богатых и влиятельных людей империи, крупнейшего государства на континенте — не сумел наскрести себе в личную гвардию больше двух десятков человек. У матери Хадс вообще один был.

Сейчас практика изготовления таких антимагических ножей встречалась редко. Люди наделенные властью и деньгами, поняли что пустотника выгоднее взять на службу, вместо того чтобы получить из него по сути одноразовый клинок, ну а людям без власти и денег, антимагический клинок просто не был нужен.

Я, слушая двух вояк, обсуждавших теоретические и теологические аспекты подобного ритуала, пришел к выводу, что магия тут была не при чем. Пожалуй все дело в том что на клинке образовывался тонкий слой из чего-то содержащегося в крови и вряд ли это был свернувшийся белок или какие-нибудь подгоревшие частицы ДНК.

Нет, я конечно допускал, что дело именно в этом, но тогда, наверное, проще было бы окунуть стрелу в кровь пустотника и сразу стрелять, или набодяжить какой-нибудь клей или лак на основе этой крови, который конечно же быстро испортился бы, но зато хорошо держался бы на ноже. Если так не делали, значит пытались извлечь из крови что-то другое. Что не меняется в мертвом организме? Что остается точно таким же как и было?

Вся органика разлагается, каждая молекула белка разрушается, каждая спираль ДНК распадается. Все меняется. А вот неорганические вещества в организме — металлы которых в теле взрослого человека наверное штук сто всяких-разных, скорее всего, не меняют свою структуру и не важно мертв человек или жив.

Я конечно же не химик ни разу и не биолог, так что могу ошибаться конечно же, но эксперимент подобный провести надо. Почти уверен, что такое вот кустарное кровавое напыление на пуле не продержится — его сдерет в стволе, но попробовать то можно? Если сделать в пуле полость и наполнить ее кровью пустотника, пройдет ли она сквозь магический щит?

Я не знал, был почти уверен что нет, но на втором конце этой уверенности была другая — если извлечь металл из крови пустотника и отлить из него пулю, уж она то, сквозь магический щит должна пройти легко. Опять же надо экспериментировать, но сначала это железо надо было добыть…

— Ты не успеешь рыпнуться в кусты — пробубнил я под нос строки песенки — когда тебя уложат из обреза, на свете нет прекрасней красоты, Чем абстиненция морфинного генеза!

— Чего? — прервал меня генерал не поняв язык на котором я заговорил, видимо я перешел на великий и могучий.

— Нет, ничего — я посмотрел на плывущие за бортом облака и в голове как-то сама собой всплыла следующая строчка — Взгляните в небо, грязные скоты, Хотя бы раз, хотя б для интереса! На свете нет прекрасней красоты, Чем абстиненция морфинного генеза! Всего отрадней прыгнуть из окна, Отринув тьму, где мусор и блевота; Всей этой жизни красная цена — Одно мгновение свободного полета! В астрал вернутся детские черты, Из нашей крови выплавят железо; На свете нет прекрасней красоты, Чем абстиненция морфинного генеза…

Судя по лицам, никто не понял что я говорил. Хм, интересно, обычно мой синхронный переводчик в голове переводит все на лету… Подсознательно отследил прыжок мысли но не стал мешать мыслительному процессу катиться по новым рельсам.