– Ничего мы не слышим, – проворчал употевший Лёшик. – Давайте привал сделаем.
– Чем-то, кстати, пахнет, – задумчиво сказала Алиса. – Химия какая-то.
– Вроде блеснуло что-то, – заметил остроглазый Петя. – Может, вода близко!
Они поднажали и вскоре смешанный лиственно-хвойный лес расступился, а они выехали на травяной берег реки. Яркое солнце на небе и яркие блики на воде сначала ослепили друзей. Свежий речной ветер, тепло на лице – первое впечатление было долгожданным праздником.
– Йу-хуууу! – Лёшик радостно поднял руки.
Но через несколько секунд, когда глаза привыкли, друзей ожидал неприятный сюрприз. Сверху вниз по течению реки, по всей видимой площади – плыли чёрные и коричневые пятна с маслянистым отблеском.
– Нефть! – сказал Рафик, отличник по химии.
– Я тут рыбу ловить не буду! – побледнел, а потом позеленел Лёшик.
Петя присел к берегу, макнул палец в воду и глубокомысленно поднёс к глазам в стиле Шерлока Холмса. Или – Фомы Неверующего. Фыркнул, отошёл и стал вытирать чёрный палец о траву:
– А на третий день Зоркий Глаз обнаружил, что у тюрьмы нету стены, – пробормотал он смущённо.
Впрочем, друзья не стали подкалывать его недоверчивость. Они осматривались – с интересом, изумлением, ужасом. Лёшик и Петя устало присели на берегу. Рафик стоял прямо, сложив руки на груди, как индейский вождь, и вглядывался в речную даль. Алиса бродила у воды с потерянным видом.
– Ой, там рыба в нефти плывёт… – заметил Лёшик с отвращением. – Дохлая!
Алиса тоже что-то углядела в стороне и отошла. Петя следил за ней, бросая внимательные короткие взгляды. А она присела у берега на корточки и ахнула:
– Ребята, сюда! – шокированно воскликнула Алиса.
Петя и Рафик подбежали к Алисе. Лёшик подошёл следом. Их глазам предстало грустное зрелище.
В густой осоке у берега расплылось большое нефтяное пятно. Чёрная жижа лениво колыхалась вокруг острой травы. А в жиже копошились несколько небольших животных. Их длинных мех слипся и почернел от нефти.
– Это же бобрята! Маленькие ещё совсем! – взволнованно воскликнула Алиса.
Она шагнула вперёд и порывисто подхватила на руки бобрёнка, который смог выползти на берег целиком. Он тяжело дышал и вяло ворочался у Алисы в руках. А потом икнул и срыгнул лужицу нефти на футболку девушке. Но Алиса этого даже не заметила. Она смотрела в воду:
– Смотрите, там бобриха, она их вытолкала, а сама выползти не смогла!
Алиса крепко прижала бобрёнка к себе, пачкая мордочку Doge на футболке. Она глядела на друзей, а в глазах её были слёзы:
– Ребята, мы должны их спасти!
В её глазах была боль… И отсутствие, словно она видела какую-то другую картину из прошлого. Словно картина из прошлого наложилась на происходящее, создавая резонанс, разрывая старую рану.
Рафик оценивающе поглядел на бобрят и почесал затылок:
– Надо их от нефти почистить немного и в больницу. Сами мы не поможем.
Лёшик и Петя переглянулись. Петя сбросил свои разношенные кроссовки и шагнул к воде:
– Блин, тут осока… – снова нацепил обувь и полез в воду.
– Ребят, я не могу, меня от запаха мутит… – потерянно пробормотал Лёшик.
А Петя, стоя по щиколотку в воде у берега, подхватил под животик одного из бобрят и потащил на берег на вытянутых руках. С тельца стекала маслянистая жижа. Бобрёнок заворочался и дёрнул головой.
– Ай! За рукав прикусил! – воскликнул Петя, дёрнувшись, но бобра не выронил.
– Мне давай! – нервно воскликнула Алиса. – Они не кусаются!
Петя с сомнением глянул на неё, но передал бобрёнка. Алиса прижала обоих бобрят к груди, не собираясь бросать ни одного. Те ворочались, устраиваясь поудобнее – и даже не думали кусаться.
– Аве Мария, – пробормотал Петя, глядя на Алису. – Деус уульт.
Тем временем Рафик шагнул в воду, и нагнулся к бобрёнку. Тот задвигался, но Рафик что-то зашептал – и бобрёнок успокоился. Рафик вытащил его на берег и положил около Алисы.
– Ты что ему сказал? – поинтересовался наблюдательный Петя.
– Секретное бобриное слово, – независимо ответил Рафик и пошёл на бис.
– Ага, как у Пратчета, – нервно хохотнул Лёшик и сразу стушевался. – Извините.
Рафик вытащил ещё одного бобрёнка, а Петя полез дальше в осоку – за старшей бобрихой:
– Так, а её тут хрен вытащишь… Она в осоке острой, все руки изрежу. Да еще тут яма на дне, так просто не подойти… Есть идеи? – сказал Петя. – Не хотелось бы в нефть нырять.
Алиса следила за ним с несчастным лицом, закусив губу. Рафик с Лёшиком переглянулись.
– Она же задохнется, надо срочно что-то придумать! – воскликнула Алиса, прижимая к себе бобрят.
В её глазах было отчаяние.
Кирилл и нелюбовь
Кирилл вошёл в квартиру и cбросил на пол рюкзак с крепкого плеча. Из кухни за прикрытой дверью звучал нервный голос матери. Кирилл снял куртку, повесил на вешалку. Сделал шаг и протянул руку к двери кухни – надо ужин обсудить с матерью. Вечером в шесть намечалась тренировка. Нужно было не только сделать уроки, но и заранее поужинать. Тренер чётко сказал – никаких упражнений на полный желудок!
Приоткрыв дверь кухни, Кирилл застыл, осознав, с кем говорит мать:
– Что им твои приветы! Лучше бы сам пообщался.
Тихий неразборчивый голос в ответ – очевидно, в трубке телефона.
– Может, заедешь в выходные? Дочь совсем от рук отбилась, ей нужен отец. Посидели бы вместе, поужинали семьей…
Голос матери стал просящим. Чуть умоляющим, чуть кокетливым. Кирилл ощутил смущение, унижение – и за ними шевельнулись в душе боль и ненависть. Его кулак на ручке двери сжался, та скрипнула. Мать, очевидно, услышала и понизила тон. Впрочем, её голос и так погрустнел, став тише:
– Ясно… Да, конечно, понимаю. Как не понять. Ты занят в выходные. Наверное – потому, что твоей новой семье нужно внимание отца. Очень хорошо их понимаю!
Её голос сорвался на крик. Раздался стук пластика – очевидно, бросила трубку на телефон. Мать помолчала и безжизненно сказала:
– Всё слышала?
– Это я, – сказал Кирилл и вошёл в кухню. – Ты как?
Мать уже стояла около холодильника с бутылкой вина в руках. Она лишь махнула рукой и плюхнулась устало на угловой кухонный диванчик. Набулькала вина в кружку и отпила.
– Может, не стоит до ужина? – печально спросил Кирилл.
– Ты ж мой заботливый, – с лёгкой иронией, но одновременно тепло ответила мать. – Ещё школу не закончил, а уже о матери думает. Иди сюда.
Кирилл подошёл к ней, а мать взяла его за руку, и, проникновенно глядя снизу вверх, чётко проговорила:
– Никогда не женись по залёту. Лучше уж сразу одиночество, чем потом разбитые надежды. Понял?
Кирилл не знал, что ответить. Ему очень хотелось спросить, говорил ли отец о нём? Но гордость не позволяла. И опасение спугнуть надежду. Он помолчал и спросил:
– Мне бы ужин пораньше. Можешь что-нибудь лёгкое сготовить через часик?
– Пельмени в холодильнике, бери, вари в любое время, – мать откинулась, махнула рукой и отпила ещё вина. – А я пойду, полежу. Что-то я устала на работе.
“Ты работаешь на полставки, и пьешь алкоголь днём. Ты не устала, а спиваешься!” – что-то такое хотелось ответить Кириллу. Но он был не мастак говорить. Он лишь проводил взглядом мать, уходящую в свою комнату. Высокая, статная женщина, сохранившая остатки былой красоты на лице. Их постепенно вытесняли мешки под потухшими глазами.
Возможно, мать перестала следить за собой после ухода отца. А может – отец ушёл, потому что мать перестала следить за собой. Кирилл ещё плохо понимал эти нюансы, когда пару лет назад случился разрыв. Впрочем, он и сейчас плохо понимал отношения. Сам он испытывал влечение к девушкам, а те отвечали ему встречным интересом. Однако, на пьянки-гулянки у Кирилла времени не было, потому что были тренировки, учёба и домашние дела. А Кирилл мечтал стать чемпионом. И тренер всё время повторял – “никакого алкоголя!”.