Я фыркаю. "Ни один. Это ченнелеры. Они собираются кормить меня маной во время ритуала. К сожалению, я просто не создан для этого».
Мой ответ успокаивает их, потому что они оба могут сказать, насколько упала моя мана. Видя это, требуется дешевый навык, и я не пытаюсь использовать свое кольцо, чтобы скрыть дроп.
Мы стоим в тишине, пока моя мана восстанавливается, толпа медленно расслабляется, пока идет время. Королева, высоко наверху, возвращается к управлению Империей. Разговор со свитой. Проведение видеоконференций для тех, с кем ей нужно поговорить. Никто из нас не слышит ни черта.
Время ползет незаметно, пока я одного за другим тащу перед собой придворных и надеваю на них кандалы. Некоторые пытаются уйти, пытаются торговаться. Они терпят неудачу. Никто не пытается драться — ни с Чемпионом, ни с Королевой, ни со мной прямо здесь.
Один за другим на всех присутствующих придворных накладывают кандалы. Большинство не выглядит довольным этим, «честью» того, что им разрешено больше смотреть. Мне все равно. Я продолжаю. Проходит день, пока мы делаем перерывы для восстановления моей маны, чтобы боль в моей голове от использования одного и того же Навыка и снова и снова исчерпала мою ману, чтобы исчезла.
Я проталкиваюсь вперед, пока придворные медленно начинают жить своей жизнью. Отвечать на ограниченные звонки. Создание других. Управляя их бизнесом, их дворянскими домами. Их армии, флоты и культы. И новости о происходящем просачиваются.
Со временем репортерам разрешают вещать, и информация распространяется широко. Общественные волнения, несколько вспыльчивых дураков, решивших, что пора поднять знамя революции или попытаться применить силу. Но по большей части довольно тихо. В конце концов, цель тащить всех сюда заключалась в том, чтобы держать его в узде.
В конце концов, больше никого нет. Никто, кроме Спурьяна, Жюльеруди и Брердейна. Тройка претендентов. Они смотрят друг на друга, взвешивая варианты. Пытаюсь определить, кого возьму следующим.
— Спуриан, — зову я.
Глаза Пророка то расширяются, то сужаются. Один из охранников пытается подтолкнуть его вперед, но тот начинает идти прежде, чем рука успевает дернуться.
Я кладу руку ему на плечо, вызывая Навык. Никаких споров, никаких дискуссий. Я применяю Навык, и он пронзает его. И снова охранники направляют в меня Ману, заливая меня Маной снова и снова. Это сладкая агония, толкающая мой контроль на грань.
Когда мы закончили, Спурьян, пошатываясь, возвращается на свое место, выглядя изнуренным, но я все еще чувствую, что он несколько удовлетворен. Я замечаю, что пальцы Жюльеруди сложены вместе в форме птицы, в то время как Брерден держит руку за ухом. Они оба смотрят на меня, пока я глубоко дышу и сосредотачиваюсь. Когда я медленно вхожу в медитативный транс, чтобы избавиться от боли.
Когда мои глаза открываются, появляется второе кольцо Почетного караула. Шанельеры, все они. Я смотрю, как пара финалистов переводит взгляд между ними и мной. Жду моего заявления. Чтобы увидеть, кто выиграл.
«Аюри». Одно слово, одна просьба.
Она появляется за парой новых охранников. Прежде чем они успевают двигаться, она активирует свой Навык, окутывая всех нас Сферой Грамуса. В пределах ее Навыка, отрезанного от реальности, только ченнелеры, претенденты, Микито, Боло, Аюри и я будем знать, что сказано.
И сделано.
Глава 26
Когда мы появляемся, ни один из двух претендентов не счастлив. По крайней мере, Джулируди стоит на ногах, а Брердайн сгорбилась, поддерживаемая парой почетных караулов. Наше новое появление вызывает небольшой шум, так как некоторые из более мелких претендентов — лица у власти, которые поддерживали Брердайна — пытаются поднять шум. Некоторое быстрое использование тыльных сторон рук и прикладов винтовок успокаивает группу.
— Он жив, — говорю я им всем. «У него просто была плохая реакция на Shackles».
Я не думаю, что большинство из них верят мне, но мне все равно. Некоторые другие зрители бросают на Джулируди пытливые взгляды, как будто думают, что она их предупредит. Но она ни с кем не встречается взглядом, ее взгляд устремлен в пол.
— Дорналор, приведи ее. Я отправляю сообщение капитану пиратов через партийный чат.
Мы заранее часами обсуждали, брать ли с собой команду или ему следует идти одному. В конце концов, я просто должен положиться на него, на то, что он может сделать. Ну, он и несколько друзей.
Дорналор и посвященные маршем проходят через двери, расталкивая идущих впереди людей. Убедившись, что путь свободен. Впереди Кино, за ним Фрайф. Основное орудие Фрайфа и многочисленные плавающие дубликаты плавают рядом с ним, демонстрируя все свои возможности.
Это вызывает реакцию среди Почетного караула, даже если они были предупреждены. Они становятся более бдительными, некоторые просачиваются вниз, чтобы встать прямо под троном. Я чувствую, как несколько почетных караулов шлепают Императрицу Два есть Один. Она ненадолго поднимает взгляд, прежде чем вернуться к совещанию со своими советниками.
За парой идет Дорналор, идущий рядом с фигурой в плаще. А прямо за ними Анейтон и Мэджин, идущие в хвосте отряда. Посвященные осторожны, полностью настороже. Их присутствие для многих является неожиданностью, и даже королева Карлело хмурится, когда что-то понимает и оглядывается.
Голос Королевы поднимается, пересекая комнату, сопровождаемый волной силы. Она трясет ногами, делает колени слабыми, и мужчины качаются, когда она выражает свое неудовольствие. — Паладин, что ты делаешь?
"Моя работа."
Я подхожу к группе, не обращая внимания на Аюри, которая движется ко мне, одновременно вызывая свое оружие. Теперь все будет быстро. Жульеруди и Брердан до сих пор не в себе от того, что мы сделали внутри сферы, но их сторонники понимают, что их персоне не суждено победить. Некоторые из них, самые порывистые, идут навстречу женщине в плаще. Ружья, мечи и даже заклинания появляются, когда они хватаются за последние несколько мгновений.
Потому что не все из них были закованы. Я не собирался тратить ману и время на непретендента, на телохранителя. Более того, даже те, кто закован в кандалы, обязаны защищать императрицу. Но я еще не объявил ее, и пока я этого не сделаю, она уязвима.
Навыки срабатывают, омывая фигуру в плаще и сжигая ее даже во время действия Почетного караула. Они зажимают Ману в тронном зале, противодействуя атакам, снижая их эффективность. Исцеляющие заклинания летают, а некоторые люди обращаются к Два есть Один. Другие почетные караулы ведут себя более прямолинейно, наводя оружие, разрезая и стреляя в нападающих.
Королева делает ход медленнее всех, хотя ее действие и является последним крупным действием. Ее аура вспыхивает и поражает нападающих. Независимо от того, согласна она или нет, нападения в ее тронном зале являются для нее оскорблением.
Некоторые — более умные — осознают свою ошибку. Слишком поздно. Те, кто был скован, разрываются на части, цепи вырываются из их тел, скрещиваются и сжимаются. Кровь и внутренности брызгают, когда их разрывают на части. Те, кто не был скован, оказываются раздавленными ее аурой, получая урон от давления, которое она оказывает. Атаки не формируются, защита рушится. И тогда почетный караул заканчивает работу.
Тем временем Дорналор отошел от атакованной фигуры, оставив ее гореть. Некоторые из тех Навыков, которые использовались против него, наносили урон с течением времени. Другие были одноразовыми. Ничто из этого не было особенно полезным, поскольку расплавленная фигура прогибалась и сгорала, прежде чем окончательно исчезнуть. Навык Доппельгангера отключается, Дорналор выпускает заклинание. Даже с того места, где я нахожусь, я вижу широкую ухмылку на лице Пирата.
«Бака!» — бормочет Микито, глядя на беспорядок, устроенный придворными.
Так многие из них, действуя не задумываясь, разорвались на части. Роботы-уборщики, похоже, разбираются с трупами.
Я качаю головой, добравшись до Дорналора, и хлопаю его по плечу. Он отступает, бормоча что-то об оплате, прежде чем я прохожу мимо дымящейся части пола, где раньше был двойник. Я останавливаюсь рядом с Анейтон.
