"И что?" — спрашиваю я, глядя на Чабстера. «Они приходят и берут верх, верно? Это то что ты хочешь?"

"Это имеет значение? Они все равно не люди, — говорит Крюкат.

«Роксли был справедлив к нам. Черт, да он едва облагает нас налогом, кроме Лавки. Ты уверен, что хочешь обменять знакомого дьявола на того, кто готов убивать, чтобы добиться своего? Я смотрю, какой шорох производят мои слова. Если они хотят предположить, что Труиннары совершают убийства — и я не виню их, я тоже это предполагаю — тогда я могу задать трудный вопрос.

«Мы не можем бороться с ними, и они просто будут продолжать нас убивать. Лучше быть живым, чем мертвым», — говорит Чабстер.

"Действительно? Мне кажется, у тебя немного не хватает воображения, — встревает Али, качая головой. «Пытки, рабство, крепостное право, быть гражданином второго сорта».

Пока Али говорит, я встаю и поднимаю руку, предупреждая дальнейшие слова Духа. Я позволяю своему взгляду путешествовать по местности, встречаясь с разными глазами, и говорю своим голосом. — Слушай, я скажу тебе это прямо. Все плохо и, скорее всего, станет еще хуже, прежде чем все закончится. Я делаю то, что могу, и буду продолжать это делать. Но всем вам придется решить, чего вы хотите.

«Роксли дал нам полную свободу действий, чтобы мы могли планировать собственную жизнь, расти и совершенствоваться с нашей собственной скоростью и темпом. Он позволил нам покупать наши собственные дома, сделать город своим, насколько это возможно в этом системном мире. Вы можете поддержать его. Или вы можете бросить кости и надеяться, что Герцогиня лучше. Из того, что я слышал, она точно не обещала ничего лучшего.

«Решай, что хочешь. Вы все взрослые. Просто поймите, что вам придется жить с ними.

Я замолкаю и сажусь, возвращаясь к еде. Когда Крюкат открывает рот, чтобы сказать что-то еще, Сара прерывает его, прижимая руку к его руке и улыбаясь. Симпатичная и явно беременная молодая официантка толкает его обратно на место, злобно сверкая глазами. Крюкату достаточно одного взгляда на ее глаза, чтобы решить, что он не хочет с ней общаться.

Вот так конфронтация окончена, и я возвращаюсь к еде и своим мыслям. В одном они правы — похоже, у нас нет решения, выхода из этого. Ни Роксли, ни совет, ни я не видим пути, который не связан с поражением. Я пережевываю свою еду, ее вкус становится пепельным, когда я пытаюсь собрать воедино реальный план, что-нибудь, что угодно, чтобы разорвать этот гордиев узел.

Я почти закончил завтракать, когда Миньон входит в «Наггет», его вход впускает немного холодного зимнего воздуха. Политик в костюме подходит к тому месту, где я доедаю последний кусок хлеба, и смотрит на меня сверху вниз. Я не тороплюсь, проглатываю свой последний глоток и осушаю чашку кофе, прежде чем взглянуть на него.

Удивительно, но Миньон не выглядит раздраженным. Эрик просто смотрит на меня, совершенно безмятежный и терпеливый, прежде чем заговорить. — Нам бы хотелось уделить вам немного времени, мистер Ли.

— Ну, если ты так любезно попросил, — говорю я.

Али, парящий рядом со мной, дергает рукой и платит за нашу еду, отправляя Кредиты на счет Самородка. Чрезвычайно удобно.

Миньон ведет нас к залу заседаний в старой ратуше, где сидит группа встревоженных людей-консультантов, говорящих шепотом, которые прекращаются, как только мы входим. Все обычные подозреваемые там, от почтенной Миранды до седовласого Нормана, а также некоторые из наиболее видных членов наших деловых и охотничьих групп. Джим предлагает мне быстрый кивок, когда я вхожу, и я возвращаю его, прежде чем повернуться лицом к Миранде.

«Джон, мы слышали о Билле и его группе. Однако мы хотели бы услышать об этом непосредственно от вас, — говорит Миранда.

Я киваю. Достаточно справедливо, чтобы они хотели, чтобы это было из первых уст. Я быстро сообщаю им, что мы нашли и разглядели, а также хорошие новости о том, что по крайней мере двое из его отряда выжили. Когда я наконец успокаиваюсь, тишина в комнате становится тяжелой.

— Эти сукин сын… Джим прерывает тишину, сжав кулаки.

— Джим, — говорит Миранда, перебивая старого охотника.

Он рычит, и она встречается с ним взглядом. Там происходит обмен информацией, в которой я не разбираюсь, но этого достаточно, чтобы Джим откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. Миранда поворачивается ко мне, когда убеждается, что Джим закончил.

— Вы сказали, что не было никаких признаков того, кто это сделал? — говорит Миранда, и в ее словах и взгляде чувствуется напряженность.

Я взвешиваю невысказанную команду в уме, сопоставляя то, что сказал Роксли, и, наконец, отвечаю. "Никто."

«Очень жаль, — говорит Миранда, переглядываясь с Джимом и Эриком.

— Нам нужно будет принять дополнительные меры предосторожности при отправке охотничьих групп, — говорит Эрик, потирая подбородок.

Мысленное фырканье Али повторяет мои собственные мысли по этому поводу.

"Что они могут сделать? Этот Мастер Оружия может надрать задницу любой другой охотничьей группе, не сбиваясь с пути, — посылаю я Али.

— Что ж, если это Мастер Оружия, они могут связать его и Посланника событиями. Пока команды не заходят слишком далеко, с ними тоже можно связаться, так что, если что-то пойдет не так, мы сможем отозвать их», — посылает Али.

Я ловлю себя на том, что киваю, и в мою сторону бросают любопытные взгляды.

«Очень хорошо, Эрик, я оставлю тебя и Джима разобраться с этим». Миранда поворачивается ко мне, пристально глядя на меня. — Что сказал по этому поводу лорд Роксли?

— Вир допросил меня, и я уверен, что Роксли тоже подробно проинструктирован, — говорю я. — Я уверен, что он рассмотрит это.

«Его враги нацелены на нас, и вы думаете, что он будет в этом разбираться?» Голос Эрика сочится насмешкой.

"Да." Я позволяю своему взгляду блуждать по разгневанной и напуганной группе и думаю, сработает ли вариант моей предыдущей речи. Хотя я так не думаю — эта группа, какой бы эмоциональной она ни была, держит все под контролем. Итак, время бросить кости. Даже немного. — Но ты задаешь не тот вопрос.

"Ой? И каким был бы правильный вопрос?» — говорит Норман, сцепив пальцы перед собой.

Я улыбаюсь седовласому бумеру. «Что происходит, когда Роксли больше не наш лорд».

«Ну, для начала атаки прекратились», — говорит Норман.

"Это мило. Хотя, когда хулиган убирает ногу с твоего горла, ты обычно не благодаришь его. Что еще?"

«Ну, они, конечно, улучшат город до города», — отвечает Эрик, махая рукой. «Город для них бесполезен как деревня».

— Что мы и собираемся сделать сами.

— Джон, если тебе есть что сказать, скажи, — говорит Миранда, раздражение омрачает ее голос.

«Ничего особенного. Просто тот факт, что если вы собираетесь сделать то, о чем, как я полагаю, вы думаете, возможно, вам следует потратить некоторое время и подумать о том, что произойдет, — говорю я.

«Может быть, потратить немного кредитов, узнать, что происходит в других городах», — добавляет Али.

Миранда спокойно кивает, а Эрик насмехается над Эли. Я позволяю своему взгляду блуждать по комнате, оценивая настроение и замечая, что, хотя люди все еще могут быть тихими и напуганными, теперь они тоже выглядят более задумчивыми. Может быть, только может быть, то, что я сказал, принесло пользу. Убедившись, что им больше от меня ничего не нужно, я оставляю эту мысль.

Это, а также знание того, что, пока мы не придумаем реальный, работающий план, нам все равно конец. Одно дело говорить, что мы не должны сдаваться, и другое — смотреть, как твои друзья умирают один за другим.

Два дня спустя я заканчиваю завтракать, когда раздается стук в дверь. В дверях стоит Вир, стараясь выглядеть как всегда суровым и неумолимым. Тем не менее, я провел достаточно времени рядом с ним и ему подобными, чтобы прочесть линии напряжения на его теле и морщинки возле глаз.

— Джон, требуется твое присутствие. — говорит Вир.