Дело в том, что с момента помолвки DJ держала свое обещание. Только я на самом деле не считал это твердым «обещанием», да и вообще со всем происходящим я совершенно забыл об этом. Даже если бы я вспомнил, с учётом того, что происходило с нами сейчас, я определенно счел бы вполне веской причиной пропустить это.

Но DJ вспомнила, и DJ посчитала это обещанием. В то время, когда она это сказала, я сказал ей, что она не сможет оставаться рядом каждый день до конца наших дней. Она настаивала на том, чтобы в таких случаях найти замену, которая позаботится обо мне, и, очевидно, имела это в виду. И, проснувшись сегодня рано утром и позволив мне поспать, она привела мою младшую сестру в качестве этой замены.

Вот тут и проявляется чувство вины. Я не хотел этого оргазма. Моим первым побуждением было позволить Брук заниматься своим делом, но потом я вспомнил, где я был и почему я был здесь. Первоначальный план состоял в том, чтобы DJ, Брук и я остались с Эвансами до ближайшего воскресенья, что дало бы нам полтора дня, чтобы вернуться в академический ритм, прежде чем занятия возобновятся во вторник, 17-го. Но вместо этого я был в своей комнате, рано вернувшись в дом в Беркли, и все из-за вчерашней процедуры.

Мне казалось несправедливым получать сексуальное удовлетворение, когда DJ не могла. Одно дело — разделить девушку втроем для взаимного удовольствия. Другим было получение удовольствия от Брук, пока DJ была занята в данный момент. Но это? Моя невеста физически не работоспособна по крайней мере семь дней, а потенциально могла быть эмоционально неработоспособной еще дольше. Если она не могла получить облегчение, то и моя совесть не позволила бы мне его получить.

Брук все поняла. Она осознала эмоциональные потрясения, которые переживали ее лучшая подруга и брат, хотя, с ее точки зрения, выпустить немного пара будет полезно для всех. Она сама чувствовала бы, что помогает нам. Вина DJ из-за неспособности «позаботиться о своем мужчине» будет смягчена. И мужчина (я) получит блаженную эякуляцию, чтобы отвлечься от моих мыслей. Я был Беном; вот как я работал.

Пока я не перестал так работать. И то утро было только началом.

Мы с Брук спустились вниз и обнаружили, что DJ только начинает завтракать. Очевидно, она не ожидала нашего прибытия еще минут тридцать. Это привело к задушевному, но довольно напряженному разговору на кухне, во время которого мы чуть не сожгли еду. DJ была довольно занята, пытаясь убедить меня вернуться наверх с Брук. Но даже ее настойчивого требования, чтобы я сделал это «для нее», было недостаточно, чтобы заставить меня уйти.

Я пытался уговорить ее дать мне закончить готовить завтрак. Брук пыталась убедить нас обоих позволить ЕЙ закончить готовить завтрак. Все хотели сделать это для двух других, а три упрямых человека, убежденные, что знают, что лучше для других, могут создать настоящий беспорядок. Вместо того, чтобы заставить кого-то почувствовать себя лучше, мы просто разозлили друг друга. Но после того, как мы все вместе доели в тишине в течение примерно трех минут, наша горячая любовь друг к другу, наконец, начала проявляться. Как только все поняли, что наше упрямство вызвано желанием поддержать друг друга, посыпались слезы и извинения, и нам удалось все исправить.

Но это не означало, что мы были готовы к сексу. Фактически, мы почти сразу разошлись.

Хотя о «Решении» было уже всё проговорено до смерти, я думаю, что во второй Х-хромосоме есть что-то, что заставляет женщин вбивать субъекта еще дальше в землю после его смерти. Хотя DJ и Брук скрепили свои отношения как лучшие друзья друг друга, DJ все еще был довольно близка с Фэй Нгуен, и она ушла с моей сестрой, чтобы навестить Фэй и рассказать ей всё. Я остался убираться в доме. После стольких дней отсутствия я был уверен, что пауки двигались в массовом порядке, и тонкий слой пыли покрыл все возможные поверхности.

Девочек не было до ужина, который я приготовил и ставил на стол, когда они пришли. Я не спрашивал, как все прошло, но, будучи девушками, они все равно хотели поделиться. Мы еще немного поговорили о «Решении», что снова вызвало у всех эмоции, и DJ снова заснула у меня на руках.

Еще один день в моей жизни.

* * *

Остальная часть недели была почти такой же. DJ бродила по дому, борясь со своими демонами из-за аборта и пытаясь смириться со своей виной. Брук тратила 16 часов в день, пытаясь поддержать ее, отсутствуя только восемь или около того часов, когда DJ спала со мной. Она изо всех сил старалась отвлечь свою лучшую подругу, предлагая небольшие прогулки по городу или в город. Она решила, что мы все еще в отпуске, так что мы могли бы использовать свободное время. Иногда меня приглашали девушки; иногда они этого не сделали. DJ никогда бы не отказалась от моего присутствия, но в то же время она не могла не смотреть на меня и думать о том, как она убила моего ребенка.

Ситуация была ужасной, и мое настойчивое требование не заниматься сексом с Брук только усугубляло ее чувство вины. Несколько раз я думал, что должен сделать то, что она просила, если не ради меня, то ради нее. Проблема заключалась в том, что даже моя маленькая голова понимала серьезность нашей ситуации, и она отказывалась соответствовать обстоятельствам. На самом деле, наверное, проблема больше была с моей большой головой.

Однажды в пятницу моя маленькая головушка поднялась, и оказалось, что Брук не в настроении. Постоянные попытки поддержать нас сказывались на моей младшей сестре, и ситуация не совсем способствовала разжиганию похоти. Я действительно не возражал. Опять же, большая голова не особо соглашалась с маленькой.

А потом были времена, когда DJ просто заставляла себя пытаться физически быть рядом со мной. Я проснулся в субботу утром с ее ртом вокруг моего утреннего стояка, и, увидев, что она делает это со мной впервые за долгое время, я был готов и желал уйти. Единственное, чего я хотел больше всего на свете, — это чтобы мы с ней снова обрели желание друг друга и по-настоящему были вместе. Но через две минуты она начала плакать во время минета, и это положило конец той попытке. Вместо этого я попытался съесть её, но она не выдержала. Опять вина.

Это была наша жизнь: чувство вины. Каждый день. Вторник, среда, четверг, пятница, суббота. Вина висела на каждом нашем слове. Вина заполнила наш распорядок дня. Вина удерживала меня от секса.

Вина — отстой. Нахуй чувство вины. Вина, в конечном счете, не делает ничего, в хорошем смысле. Вина была вездесущей силой вокруг нас, слоном в комнате и невидимой стеной между нами одновременно. Вина убивала наши отношения, и какое-то время я начал думать, что ей это удастся.

Но затем в воскресенье утром у нас был прорыв.

* * *

— ВОСКРЕСЕНЬЕ, 15 ЯНВАРЯ 2006, ЗИМНИЕ КАНИКУЛЫ—

Ранний утренний воздух холодом касался моей правой щеки, а успокаивающе-тёплая подушка — левой. Инстинктивно я погрузил лицо глубже в подушку и приподнял плечо, чтобы поднести теплое одеяло к уху.

Мало-помалу мое тело ожило, когда сенсорная информация прошла по моим нервам. Единственным исключением была моя левая рука, слегка ослабевшая из-за того, что какое-то время застряла под ее подушкой. Я проснулся посреди ночи, чтобы почувствовать неприятное покалывание электронов, тщетно пытающихся пройти по моей руке, чтобы добраться до кончиков пальцев, но мне не удалось преодолеть вес головы DJ. Эти электроны кричали от боли, как будто блокировка их душила. Но эти электроны значили для меня меньше, чем продолжающийся мирный сон DJ, и поэтому я судорожно вернулся в сон, не двигая рукой.

Моя правая рука, с другой… э…ладонью… чувствовала себя прекрасно. Как это часто бывает ночью, она проскользнула под пижаму DJ и прижалась к ее декольте. Электроны из этой руки вернули мне по нервам радостную новость о том, что мои пальцы удобно согнуты вокруг шара большой обнаженной груди и что соответствующий близнец прижат к тыльной стороне. DJ держала мое предплечье обеими руками, прижимаясь к нему во сне, а положение моих двух рук удерживало мое тело прижатым к ней.