Примечание к части Конец главы.

Примечание к части *Подсолнух

**Солнышко Интерлюдия. Лагерь Моррис. Глава 4. Заря. Часть 1

— 28 АВГУСТА —

Несмотря на то, что я не была здесь уже более трех лет, я все равно знала дороги как свои пять пальцев. Не обращаясь к картам, я покинула I-5 и направилась на запад от Иреки, двигаясь в удобном темпе. Я никуда не торопилась. Погода стояла ясная, и проф. ориентация начнется не раньше, чем через два часа.

Почти лениво я вела свой Шевроле Малибу по извилистым горным дорогам. Я позволила своему взгляду переместиться на ряды зеленых секвой, выстроившихся вдоль моего пути. Над ними с обеих сторон возвышались внушительные Мраморные горы, любые поверхности, не покрытые деревьями, открывали коричнево-серые скалы. А внизу текла постоянно меняющаяся, постоянно движущаяся бело-голубая гладь реки.

Я съехала на обочину, пропустив черный GTI, и смотрела, как он входит в крутой поворот со скоростью явно больше 65 миль в час. Я ждала и прислушивалась, пытаясь услышать, не вылетит ли он через ограждение дальнего конца, возможно, взорвавшись на дне долины клубящимся огненным шаром, как в фильмах. Хотя водитель GTI, конечно же, не искал активно своей насильственной смерти, я определенно могла понять такой поступок как… более простой… чем необходимость продолжать существование живым.

Но взрыва не произошло, и я отбросила свои болезненные мысли. Если бы я действительно хотела убить себя, было бы намного легче сделать это дома. Я проехала весь этот путь на север не только для того, чтобы покончить с собой. Вместо этого я, надеюсь, проехала весь этот путь, чтобы снова НАЙТИ свою жизнь.

Убедившись, что дорога свободна, я выехала на дорогу и продолжила поездку. Я путешествовала по извилистым поворотам горной дороги, огибающей реку, вздыхая с меланхолической ностальгией по всем знакомым достопримечательностям. И примерно через сорок пять минут после съезда с шоссе я сделала последний поворот на главную проезжую часть и проехала под знаком арки с надписью «Лагерь Моррис».

Я проехала по подъездной дорожке, слева от меня протекал ручей, а справа — открытое поле, огражденное забором для лошадей. Примерно в ста ярдах от дороги среди хвойных зарослей показалось главное здание. Вокруг этого места их было много (хвойных, а не хижин): ель пивоваренная, лисохвост, пондероза, и, если мне не изменяет память, на дальнем берегу виднелась группа горных болиголов.

Болиголов… Другое растение с тем же названием было использовано, чтобы убить Сократа.

Хватит мыслей о смерти. Возьми себя в руки, девочка.

Я объехала вокруг главного здания. Стоянка была заполнена лишь частично, и у меня оставалось больше часа, чтобы добраться до проф. ориентации. Вместо этого я ехала прямо, оставив асфальт и двигаясь по грунтовым дорогам, которые становились все уже и уже по мере того, как я продолжала. Моя цель была недалеко.

И вот они. Они выглядели так же, как и три года назад. Я не могла войти внутрь; обе каюты в настоящее время заняты другими гостями, и будут таковыми, по крайней мере, до выходных, посвященных Дню труда. Но мысленным взором я все еще могла видеть внутренности обоих пространств. Я могла увидеть его койку в каюте слева и вспомнить, как я гладила его по волосам, когда он спал, прямо перед тем, как пощекотать его или прыгнуть ему на живот, чтобы разбудить его по утрам, чтобы пойти на завтрак. Я могла увидеть свою койку в хижине справа, на которой все еще были вырезаны наши инициалы, когда нам было восемь лет, и то самое место, где я подарила ему свою девственность в свой шестнадцатый день рождения.

Я выключила двигатель и положила руки на руль. Я опустилась на них подбородком, позволяя мыслям наполниться старыми воспоминаниями о том, кем я была — кем МЫ были раньше. И, глядя в прошлое на некоторое время, я наклонила губы и поцеловала серебряный браслет, который окружал мое правое запястье.

Бен навсегда.

Вот с чего мы начали. Вот где мы закончим.

Когда-нибудь.

Может быть.

Надеюсь.

Но не сегодня.

Бен был моей целью, по-прежнему моей целью. Я жаждала его, нуждалась в нем в моей жизни. Я чувствовала это глубоко в своих порах, и без него я ощущала себя рыбой на берегу. Он был кислородом, который мне нужен, чтобы дышать. Он был той пищей, в которой я нуждалась, чтобы выжить. Независимо от того, что еще случилось с нами в прошлом, я все еще знала эти основные факты глубоко в своей душе. Это не имело никакого отношения к нашим родителям. Что же, это имело какое-то отношение к нашим родителям. Но их влияние и их тонкие (и не очень тонкие) побуждения объединить нас вместе остались в прошлом. Это были вещи, которые уже произошли, и ничто, кроме машины времени, не могло их стереть. Я прожила всю свою жизнь до этого момента с Беном как с огромным, неотъемлемым, необходимым винтиком в моем существовании, и время, проведенное вдали от него этим прошедшим летом, было ничем иным, как напоминанием о том, что он таким и останется.

Будет он моим мужем, как я всегда мечтала?

Надеюсь.

Будет он братом, как Брук, Дайна или близнецы: просто еще одной частью наших объединенных семей?

Может быть.

Будет он просто другом, кем-то, с кем я выросла, а затем выросла из, как из многих людей которых я знала в начальной школе, в средней школе и колледже, и которым теперь могла бы просто сказать «привет», увидев на улице, но не более того?

Я скорее умру.

Найдем ли мы какой-то другой баланс, какой-то способ быть… особенными… друг для друга, но без этой определяющей, романтической любви? Похоже, это сработало для Адриенны. Она всегда говорила, что он ее опора, и она никогда не казалась счастливее, чем сейчас.

Адриенна. Она была тут в последний раз, когда я была здесь. Она была С ним в романтических отношениях как его девушка, а я была просто другом. Я вспомнила тот день, как будто он был вчера, когда я обнимала его сзади, уткнувшись лбом в его плечо. Мы стояли… там… у того места для парковки, где всегда парковался их фургон. И я вспомнила свои слова.

«Я люблю тебя, Бен», — прошептала я тихо, чтобы его девушка не услышала. «Я всегда буду твоей… навсегда. Не забывай об этом». И я поцеловала его в шею.

«Мы еще молоды, Бен, и у нас есть время. Когда-нибудь я выйду за тебя замуж».

Я могла бы это сделать. Это было так просто. Бен был спонтанным, романтичным типом. Несмотря на все свои замечательные качества, он не был лучшим в продумывании на пять шагов вперед (кроме как на простынях). Он был ведом сердцем, и иногда это позволяло ему действовать раньше, чем он подумал. Я могла бы уговорить его жениться на мне через неделю после разрыва с Райаном, до начала нашего третьего года. Никто бы даже не удивился. Я была собой. И он был им.

Но я больше не была собой. Я даже не была уверена, кто такая «Я». Девушка, в которую влюбился Бен, испортилась, и мне придётся снова ее найти. Мне придется снова стать родственной душой Бена.

Если это было то, чего я все еще хотела.

Я?

Я закрыла глаза и вздохнула. Серьезно, умереть в огненном взрыве было бы горааааздо проще, чем всё это.

Поездка с Гвен и Робин дала мне немного пространства. Первую часть поездки я провела, просто пытаясь ЗАБЫТЬ Бена, потому что думать о нем значило напоминать себе о злой шлюхе, которой я стала. Эгоистичные действия привели к чувству вины, которое привело к чувству нечистоты, которое привело к гневу на себя за то, что я не была такой совершенной, какой хотела быть. Затем я пыталась раствориться в каком-нибудь новом эгоистичном действии, как толстая обжора, ныряющая в ванну с мороженым, чтобы одновременно почувствовать себя лучше И наказать себя за предыдущие неудачи. И спираль закручивалась до такой степени, что я сожалела о вещах, которые я делала, КОГДА я их делала.

Я всё понимала, но все равно делала это. И я проклинала себя за то, что делала это все время.