Золотисто-светлые волосы Адриенны свисали через одно плечо, когда она лежала на боку, наполовину покрытая мокрым песком. Ее голубой купальник был расстегнут, так что ей приходилось прикрывать свою наготу одной рукой. Ее правая рука отчаянно пыталась прикрыть левую грудь, но у нее это не получалось, и грудь выглядывала со всех сторон. Но мои глаза были обращены именно туда, где должен быть сосок. Это пятно было прикрыто основанием безымянного пальца Адриенны, а точнее моим кольцом обещания.

Один лишь вид маленького бриллианта среди цветка сусального золота чудесным образом поднял мне настроение. Это было все, что мне действительно было нужно, и, когда мое лицо расплылось в улыбке, я откинулся на подушки, сложенные у изголовья. Я сложил журнал, чтобы держать его левой рукой; моя правая рука была несколько занята. Восторженно вздохнув, я позволил своим глазам бродить по почти обнаженному телу золотой богини. И менее чем через три минуты я закрыл глаза и застонал, когда горячие струи брызнули на салфетки, которые я накинул на свою грибовидную голову как раз вовремя.

Не так хорошо, как иметь ее лично. Но было приятно знать, что Адриенна все еще была здесь для меня в той или иной форме, когда она мне действительно была нужна.

* * *

Я рыгнул, закрывая картонную коробку, в которой хранился мой недавно съеденный шестидолларовый бургер. В рекламе утверждалось, что без них некоторые парни умрут с голоду. В моем случае они могли быть правы.

Я был ужасно избалован тем, что за всю свою жизнь мне не приходилось готовить. Я вырос в семье, полной женщин, и все они были увлеченными поварами. После переезда в колледж мои соседи по комнате постоянно были на кухне. И даже в Стэнфорде Линн и Ноэль баловали меня своими кулинарными способностями. Только Эмбер не особо хорошо готовила, но мы постоянно ходили куда-нибудь поесть, и она часто платила за большую часть этих обедов. Никто из нас не хотел тратить время на приготовление еды или уборку после нее. Это время лучше было потратить на то, чтобы раздеться и вспотеть.

Бросив картонную коробку в переработанный коричневый пакет, в котором пришел мой обед, я встал и выбросил все это в кухонный мусор. Затем, глубоко вздохнув, я подумал о предстоящей работе.

Накануне вечером пропылесосив весь дом, я сначала положил полный слой химикатов Home Defense вокруг каждого плинтуса, укромного уголка и щели, чтобы насекомые не выползали из стен. Лампочка в коридоре погасла за два месяца моего отсутствия, и ее нужно было заменить. А так как весь предыдущий вечер я пылесосил, вытирал пыль и убивал пауков, мне еще предстояло помыть ванные комнаты.

К тому же, даже если я закончил с интерьером дома, мне все равно нужно было выйти на улицу, вырвать сорняки и заняться лужайкой.

Но сначала мне пришлось переставить всю свою одежду в шкафу главной спальни. Похоже, сейчас подходящее время для того, чтобы тщательно сложить все, что было забито в мои чемоданы и увезено в Стэнфорд.

А пока этому визиту к Авроре придется подождать.

Завтра, я пообещал себе. Ты поедешь туда завтра.

* * *

— СРЕДА, 24 АВГУСТА 2005, ЛЕТНИЕ КАНИКУЛЫ—

Я был уставшим. В основном я устал от долгого рабочего дня. Поскольку до конца стажировки оставалось всего три дня, все приближалось к апогею. Наш инженер Хиеу практически жил в BioGen, пытаясь привести наши цифры в соответствие. И я оставался на работе до 8 вечера, систематизируя и переписывая целые разделы нашего заключительного отчета.

Всю неделю я оправдывал поздний рабочий день тем, что поеду домой после часа пик. Но сегодня вечером полиция закрыла 880 около Сан-Рамона, и я не мог вернулся домой почти до 10 часов.

Было уже слишком поздно для того, чтобы навестить Аврору. Не моя вина.

Ты бы даже не застрял там, если бы просто поехал прямо из Пало-Альто в дом Авроры, тупица.

Я все еще не разобрался с лужайкой. Эти сорняки не убьют себя сами.

Нахер сорняки. Что, все вокруг заботятся о лужайках? К тому же уже почти 10 вечера, и на улице ни черта не видно. Ты просто откладываешь это на потом.

Хорошо, я откладываю. Что с этим делать?

Ничего. Я просто указываю на это.

Что я ей все равно скажу? Я не сказал ей ни слова с тех пор, как она уехала из Беркли, за исключением одного неловкого звонка на день рождения. Я не знаю, скучает ли она по мне или не хочет иметь со мной ничего общего. Я не знаю, хочет ли она снова быть вместе или остаться в разлуке. Я даже не знаю, планирует ли она вернуться в дом!

Ну кто-нибудь знает. Позвони ее маме.

Нет. Если я позвоню ей домой, она может взять трубку. Я не могу рискнуть поговорить с ней.

Разве не в этом суть?

Нет, тогда, когда я не знаю, что ей сказать.

Отлично. Позвони кому-нибудь, кто может что-то знать. Позвони Дайне. Ты все еще в хороших отношениях с ней.

Дайна? Ха, хорошая идея. Но я еще не разобрался с сорняками.

БЕН!

Хорошо, хорошо.

Я вздохнул, оглядываясь. Я не знал, где мой телефон. Может, оно того не стоило.

БЕН!

Хорошо, хорошо… Я встал и начал копаться в кармане, где все это время находился мой сотовый телефон. Быстро пролистав список контактов в алфавитном порядке, я почувствовал, как по моему сердцу пробежал холодок, когда я прокрутил имя «АВРОРА».

Сделай это. Нажмите.

Глубоко вздохнув, мой большой палец потянулся к кнопке разговора. Но непосредственно перед тем, как я ее нажал, я один раз нажал стрелку вниз, а затем нажал TALK. Мой сотовый послушно начал звонить Дайне.

Она не подняла трубку. Положив телефон на журнальный столик, я встал и направился к двери. Эти сорняки не собирались убивать себя сами.

[Да-да-ДУН-да-да-да-да-да…]

Сработала моя мелодия, и телефон на столе завибрировал. Я нехотя вернулся к нему и открыл раскладушку. «Привет, Дайна».

«Хэй, ты звонил? Что случилось?»

«Э… ну…» я запнулся.

«Как поживает твоя великолепная девушка?» Дайна заполнила мою неловкую паузу. «Я скучаю по ней. Как думаешь, вы, ребята, могли бы приехать в гости в эти выходные?»

«О, ну, вообще-то… Мы расстались».

Дайна ахнула. «ЧТО??! Почему? Что произошло?»

«На самом деле я звоню не из-за этого…»

«Подробности! Я хочу подробностей!»

«Дайна, пожалуйста».

Она послушно заткнулась, но захныкала. Я практически слышал, как она тревожно ерзала на другом конце провода.

«Я звоню по поводу Авроры».

«Оооо…» Дайна немедленно успокоилась. Как бы ей ни было любопытно про Эмбер, она понимала, что если я наконец спрашиваю о ее младшей сестре, то это должно быть серьезно.

«Как она?»

«Э-э… Ну…»

Мое сердце замерло. «Всё плохо?»

«Что? Нет, нет. Просто… Я вообще-то мало с ней разговаривала».

«Вы не говорили?»

«Она много гуляла. Мама говорит, что она не проводит много времени дома, а гуляет с друзьями. Я действительно не знаю, чем она занимается».

«Но вы же немного говорили с ней, не так ли?»

«Конечно. Я ее сестра. Я возвращалась домой пару раз, поэтому мы пересекаемся. Она не может просто заткнуть меня, как это делает с тобой, но она все еще не особо чем-либо делится со мной».

Я вздохнул. «Ага… делиться тем, что творится у нее в голове, — не самая сильная сторона Авроры». Меня самого удивила резкость моего тона.

«Я спрашивала ее о разном, я спрашивала», — настаивала Дайна. «Она довольно много говорила о своей поездке и о том, что делала с Гвен и Робин. Но все, что касается тебя, было запретной темой в этом доме. Мама тоже не может достучаться до нее. Пока мы говорим насчет случайных вещей, все в порядке. Но в тот момент, когда кто-то из нас спрашивает ее о тебе, она тут же вскакивает и злится на нас».

«Ой…»

«Посмотри на светлую сторону. Это значит, что она все еще заботится о тебе. Если бы она этого не делала, она бы не стала так категорично не говорить о тебе».