– В таком случае, решено! – весело резюмировал Роган. – Вы остаётесь у нас и помогаете моей очаровательной жене в её писательской карьере, а я занимаюсь своим делом и не мешаю вам творить.
– И всё же, – настаивал князь, – я повторяю своё предупреждение: я немедленно покину вас, как только стану нежеланен. Не беспокойтесь, миз Кроуфорд, далеко я не уеду: у меня есть прехорошенькое поместьице в пределах города. Мы сможем наезжать друг к другу с визитами и спокойно работать над вашим новым романом.
Роган Кроуфорд впервые посмотрел на Люмьера с лёгким беспокойством и постарался скрыть это за беспечной улыбкой.
– Хоть вы порою и правда невыносимы, Ваша светлость, за одно только это у меня не повернётся язык выставить вас из нашего дома. Я слишком долго ждал вашего приезда, чтобы сейчас так просто отпустить.
Люмьер посмотрел на него с какой-то трогательной лаской, но Селии показалось, что она разглядела в его взгляде иронию.
– Да будет так, – улыбнулся он.
* * *
Итак, с того самого вечера Люмьер д’Экзиле сделался своего рода литературным агентом и куратором Селии Кроуфорд и за дело он взялся стремительно. Рукопись оказалась у него незадолго до окончания приёма, и, поднявшись в покои, которые ему выделил Роган, он принялся за неё далеко за полночь.
На следующее утро Люмьер нашёл Селию в её кабинете. Это была небольшая комнатка на первом этаже, недалеко от комнат слуг, сумрачная и удивительно захламлённая. Селия сидела за тяжеловесным письменным столом тёмного дуба и вяло массировала виски в каком-то тягостном ожидании. Люмьер, держа в руке её рукопись, подошёл поближе и увидел, с чем связано это ожидание: перед ней лежал лист бумаги, девственно чистый, если не обращать внимания на чернильную кляксу в верхнем углу. Справа от Селии стояла изящная чашка с недопитым кофе.
– Вы, как я замечаю, жаворонок, миз Кроуфорд, – шутливо поприветствовал Люмьер. Селия не пошевелилась, и ему пришлось слегка тронуть её за плечо, чтобы обратить на себя внимание. Она вздрогнула, быстро заморгала, словно он пробудил её от дрёмы.
– Ах, Люмьер! Простите, меня по утрам одолевает некий ступор… – она изящно потянулась. – Я как лунатик, что-то делаю, но сама толком не понимаю, что именно.
– Тогда к чему такие ранние подъёмы? – рассмеялся князь и взглянул на часы. – Даме вашего положения подобает подниматься не раньше десяти утра и делать это со всей неспешностью. Тем более после такого приёма!
Селия не глядя протянула руку к чашке, заглянула в неё и допила давно остывший кофе. Люмьер положил перед ней прочитанную рукопись.
– Когда-то я посетовала одному из своих прошлых редакторов на то, что роман не желает двигаться дальше, и он посоветовал мне писать по утрам, как можно раньше. Видите ли, с утра разум свеж, мысли чисты, к тому же, проработав с утра и до полудня имеешь целый день свободным для более приземлённых дел.
Люмьер бросил красноречивый взгляд на пустой лист бумаги и мягко поинтересовался:
– И сколько же в среднем, позвольте узнать, вы пишете таким образом?
Селия поставила чашку, откинулась на спинку кресла и, спохватившись, предложила Люмьеру сесть. Он придвинул себе второе кресло.
– Один целый лист, иногда полтора. Но в последнее время мне с трудом удаётся исписать одну сторону.
– А в своём обычном режиме?
Селия задумалась и её глаза расширились. Люмьер развёл руками.
– Зачем же вы послушались совета, который вам совершенно не подходит?
– Сначала этот метод работал…
– Трудно спорить. Смена режима и правда помогает, так как человеческий мозг устаёт от рутины. Но не в случае, когда всё ваше существо протестует против этого.
– Как грустно! – рассмеялась Селия. – Мне понадобился взгляд со стороны, да ещё и иностранного князя, чтобы понять свою ошибку. Что бы я делала, если б вы вообще не появились в моей жизни!
– Полагаю, в конце концов вы бы сами её осознали, но значительно позже, – он тактично постучал пальцем по рукописи, которой Селия до сих пор не замечала. – Я прочёл ваш новый роман и, признаюсь, он меня озадачил.
Селия удивлённо посмотрела на рукопись, словно не могла понять, как она там оказалась. После заявления князя она тут же взяла её в руки и прижала к груди бережно, как мать – младенца. Люмьер пытливо смотрел на неё, потирая восхитительный рубин на одном из колец.
– Как прикажете вас понимать? Чем именно он вас озадачил?
– А тем, что пока я читал его, меня не покидало чувство, будто его написал кто угодно, только не вы.
– Я надеюсь, что это не было обвинение в плагиате, – уточнила она довольно холодно.
Люмьер с притворным ужасом воздел руки.
– Что вы, миз Кроуфорд! Я всего лишь хотел сказать, что ваше произведение отчего-то не похоже на вас саму.
– А вы полагаете, что знаете меня, хотя мы познакомились только вчера?
Люмьер улыбнулся, как ей показалось, натянуто и бросил недовольный взгляд на занавешенное окно.
– Как ваш литературный ментор, я посчитал своим долгом сообщить о своём впечатлении. А вы, как я вижу, плоховато воспринимаете критику. Стоило мне упомянуть о такой мелочи, и вы сразу ушли в оборону. Quelle sensibilité !1
Селия поджала губы.
– Вы правы. Любая мелочь важна. Как любит говорить мой муж, дьявол кроется в деталях.
– И это верно! – глаза Люмьера полыхнули озорным огоньком.
– Я почти уверена, что знаю причину, по которой вам так показалось. Я так долго писала по шаблонам, навязанным мне издателями, что и этот роман не стал исключением. Неудивительно, что вы почувствовали эту фальшь.
– Более того, – заметил Люмьер со значением, – это чувствуют и читатели. Многие издатели забывают о том, что шаблон создан для того, чтобы брать его за основу и на этой основе создавать своё уникальное произведение. А бесконечное переливание из пустого в порожнее в итоге надоедает не только самому автору, но и публике.
– Значит, с этой рукописью мне ничего не светит, – помрачнела Селия.
– Разве это большая проблема? Вы, кажется, говорили, что собираетесь осуществить замысел из вашего юношества.
– Да, но это займёт время.
– Бесспорно. В таком случае, я предлагаю вам следующее: вы сегодня же расторгаете договор с этим вашим Джорджем Макбридом и начинаете писать новый роман, а я занимаюсь изданием вашей рукописи. Я найду вам нового издателя в течение пары дней.
Селия от неожиданности чуть было не выронила рукопись.
– Что вас так пугает, миз Кроуфорд? – улыбнулся Люмьер слегка сатирически. – Я полагал, что для вас это обычная практика.
– Дело в том, – Селия мяла уголок своей рукописи, избегая смотреть на князя, – что это Роган нашёл для меня этого издателя.
Люмьер рассмеялся, но, к облегчению Селии, довольно деликатно.
– Ваш муж прекрасный художник, но в литературных делах, по всей видимости, совсем не разбирается. Готов утверждать с высокой вероятностью, что этого издателя ему посоветовал один из его заказчиков, который «что-то такое о нём слышал». Моя дорогая леди, так дела не делаются.
Пока он говорил, Селия смотрела будто сквозь него. Люмьер же с ласковой обеспокоенностью смотрел на неё, облокотившись о подлокотник кресла и подперев подбородок кулаком.
– Знаете, миз Кроуфорд, – снова заговорил он, – пока я искал вас сегодня утром, я застал за работой вашего мужа – он творит в помещении куда более просторном, чем ваше. Там много воздуха и света. Полагаю, что изначально это был малый бальный зал. Отчего же вы выбрали эту… каморку?
Селия продолжала сверлить взглядом пустоту. Люмьер вздёрнул бровь и нахмурился.
– Миз Кроуфорд?
Она вздрогнула и помотала головой.
– Ещё раз прошу прощения, князь. Ваши слова вогнали меня в глубокую задумчивость.
Люмьер покачал головой, в его глазах мелькнул намёк на беспокойство. Он повторил свой вопрос.
– Ах, почему… Мне казалось, что… только не смейтесь! Мне казалось, что в просторном помещении мои мысли будут попросту разлетаться.