- Вы же велели отнести ее на ледник!
- Бог мой, ты понял меня буквально, - пробурчал Аллис, выбираясь из-за стола. - Я хотел, чтобы вы с Льюзи поскорее познакомились.
- Не в этом дело, идемте.
Когда вышли на крыльцо, Монк прикрыл дверь и с ходу пошел в атаку на шефа.
- Аллис, черт побери, я не дурак в все понимаю...
- Похвально, - поддакнул Аллис.
- Что мне делать, если я не хочу здесь быть?
- Тебе не понравилась Льюзи? - дурачился Аллис, хотя прекрасно видел негодование юноши.
- Не злите меня, черт побери. Я не хочу, чтобы мною кто-то помыкал! Немедленно отвезите меня в город. Надоели мне ваши штучки. Это насилие в конце концов!
Аллис, улыбаясь, взял Монка за руку и так сжал ему кисть, что парень чуть не взревел от боли.
- Ты удивительный человек, Монк. Если вдруг ты умрешь раньше меня, клянусь, что я, старый развратник, поставлю тебе памятник. Твоему целомудрию нет границ. Таких, как ты, в природе больше не существует.
- Аллис, вам не кажется, что мне больно? - проскрежетал сквозь зубы Монк.
- Ах да, я разволновался, прости, пожалуйста,-повинился Аллис и убрал руку.
- Отвезите меня, - почти жалобно попросил Монк.
Аллис сделал скорбное лицо:
- Я уже выпил, Монк. Тем более такая дорога... А мы ведь с тобой должны многое сделать.
- Какого же дьявола мы здесь развлекаемся?
- А что ты, собственно, хочешь? Ты знаешь, как я устал за эти дни?
- Ну, хорошо, скажите, в том доме я смогу переночевать? - показал Монк на соседний коттедж.
- Там то же самое, - устало сказал Аллис. - Я замерз, что ты еще хотел мне сказать? Говори быстрее! В конце концов кто тебя заставляет лапать эту смазливую девку? Ты же мужчина, Монк, и волей распоряжаться собою, как тебе угодно.
- Хорошо, вы правы. Идемте пить джин. Мне больше ничего не остается, как напиться и уснуть под столом, как свинья...
- Ну что ты мелешь, - пробурчал Аллис, открывая дверь. - Ты же не размазня, у тебя есть характер...
Сели за стол, наполнили бокалы и выпили за весну.
Монк сделал несколько судорожных глотков, но огненный джин застрял в глотке, вызывая приступ тошноты. Со слезами на глазах, давясь, Монк подцепил что-то на вилку и принялся торопливо закусывать. Комок в горле провалился, и Монк свободно вздохнул, смахивая слезы.
- Что вы мне налили такого? Клянусь богом, то какая-то адская смесь!
- Обыкновенный джин, - пожал плечами Аллис, - может, чуточку покрепче коньяка или водки. Хочешь, налью для сравнения.
- Хочу, - сказал Монк и выставил пустой бокал.
- Тебе чего, водки, коньяку?
- И того, и другого.
- О! Среди нас есть настоящие мужчины! - подзадорила Сьюзи.
- Да, есть, - подтвердил Монк и в упор посмотрел на девушку. - Ваше здоровье, - поднял он бокал и выпил водку одним глотком. Вторая порция прошла хорошо. Монк лихо понюхал рукав и победно огляделся. Он уже чувствовал, как деревенеет язык, как вспыхнули щеки, а в голову пришел дурман. Вдруг в нем проснулся зверский аппетит. Он положил себе полную тарелку еды и, уткнувшись в нее, поглощал все без разбора. Долго он так ел, наконец подозрительная тишина насторожила его и он поднял голову. Все держали в руках наполненные бокалы и, сдерживая смех, смотрели на Монка. Аллис даже засекал время по часам.
С дружным беззлобным смехом налили и Монку, и он впервые за все время улыбнулся. Он не чувствовал уже в себе негодования от этого покупного вертепа, зато живо представил себя со стороны пожирающим салаты и окончательно развеселился. Ну надо же, выказать себя таким букой в ничего не замечать, кроме жратвы. И тем не менее люди, сидевшие с ним за одним столом, прощали ему такое скотское поведение, а Аллис даже предложил выпить за него, за Монка.
- Ну нет! Я хочу выпить за вас, - поднялся Монк.
Он видел, как трудно подчиняется ему тело, и язык едва не заплетается, но изо всех сил старался держаться твердо и выражаться ясно.
- Это восхитительно - весна, домик в лесу... так тепло и спокойно... Я пью за вас!
Монк опрокинул бокал и уже не чувствовал вкуса того, что пьет.
Льюзи протянула ему яблоко, и он откусил прямо у нее из руки.
- Браво, Монк, - похвалила Сьюзи, - ты начинаешь оживать.
- Он немного утомился в пути, - вполголоса объяснил Аллис. Монк услышал, но ничего не имел против такой лжи.
- Монк, ты не будешь больше таким хмурым? - спросила на ушко Льюзи, и юноша чуть не задохнулся от запаха ее духов.
О нет! Монк не бывает грустным в хорошей компании. Разве возможны рядом две вещи - грусть в вино? Конечно, нет!
- Эй, Аллис! Почему это вы все молчите? Тогда налейте хотя бы вина! Монк протянул бокал, и Аллис, снисходительно улыбаясь, отмерил ему добрую дозу шампанского.
Монк залпом выпил и покривился:
- Это не то. В следующий раз я буду пить джин. Он мне понравился. Хотя лучше всего - ром. Это единственное средство, которое помогает от морской болезни.
- Что, уже началась? - съехидничал Аллкс, но Монк не почувствовал жала его шутки.
- Давайте выпьем за море! - выкрикнул он. - За тугие паруса и крутую волну под килем... Остаавьте себе-е бе-ерег, а мне отда-а-айте море... запел Монк старую матросскую песню, и с этого момента память надолго оставила своего хозяина.
Отведав из каждой бутылки, что были на столе, он без меры много говорил, улыбался и все чаще разглядывал родинку на розовом плечике Льюзи. Ему было хорошо.
Вконец охмелевший, Монк потерял счет времени, одолеваемый одним только жгучим желанием, от которого бешено колотилось сердце. Он уже не видел стен комнаты, тарелки как лягушата скакали по столу, кружился потолок... Монк ничего не замечал, кроме улыбчивой, манящей Льюзи. Вот совсем близко ее глаза, губы. А руки тонкие и такие сильные...
Он едва мог пошевелить головой в крепких объятиях Льюзи и, только переведя дух, вдруг почувствовал возле своей щеки маленькую и твердую грудь девушки. Его бросило в жар, он на миг протрезвел, испуганно огляделся. В комнате, кроме них, никого не было. Льюзи хихикнула и сделала ему таинственный знак, Монк поднялся с трудом со стула и на прямых ногах пошел за девушкой, что-то нежно мыча. Последнее, что он помнил, это как Льюзи помогала ему снимать пиджак...
XIII
"Что бы это могло случиться с Монком? Вчера был такой радостный, шумный, много шутил, а потом как в воду канул. И дома не ночевал, и на шхуне его не было..." Икинека сидит в мастерской. Вот-вот начнет светать. В комнате уже различимы предметы: верстак, самодельные шкафы с инструментами, заготовками, оправами для очков. Шлифовальный круг возле окна, как раз напротив Икинеки, но серый камень спит. Все в доме спят... Икинека боитсяз вдруг зайдет кто-нибудь и сейчас же догадается, что она всю ночь не смыкала глаз. Но какой может быть сон, если душу окутала паутина тревоги, а в голову лезут всякие глупые мысли.
"Почему Монк исчез так внезапно, никого не предупредив? Никогда с ним такого не было. Что-то случилось... А может, его убили? Те, кто дал такие большие деньги. Монк хотя и рассказывал, что находится теперь на важной службе, но я тогда не поняла, что за мудреные дела такие. Может, он сейчас как раз и занимается ими? Но почему ничего не сказал? Неужели это тайна?.. А хотя что ему говорить, ведь он один на белом свете и, наверное, потому считает, что никому не интересно, где он и что с ним. Но это же не так! Тысячу раз не так..." Совсем рассвело на улице. Сейчас в Бухту Спокойной Воды войдет солнце. Икинека на время оставила свои печали, чтобы не пропустить рождение нового дня.
Она любила встречать и провожать каждый новый день. Ей нравилось жить, потому что она не ждала от жизни многого. А может, потому и нравилось, что многого не ждала. Вот только Монк...
Икинека пристально смотрела на восток, но тщетно - горизонт частили махровые серые тучи, и солнце ко времени в Ройстон не явилось, его лучи сияли час где-то в вышине, скрытые от глаз плотным одеялом облаков.
