Подготовка к отправлению шла планомерно. Робот предыдущего аккаунта Зои, наконец, прилетел в город М 1, и основные роботы шестёрки «спецов» вылетели вместе обратно. Временно Макс решил занять место разведчика-диверсанта, так как был лучше знаком с подземельем руин. В то же самое время, исследователи в городе N 1 планомерно продвигались к точке телепортации, каждые несколько дней строя промежуточные базы и постоянно зачищая мех-зверей вокруг них.

Развитие в городе Т 1 всё больше набирало обороты. В свободном доступе было достаточно информации, чтобы его аналитическая группа выяснила количество рабов в мире. Шестьдесят пять миллионов человек находились в настоящем античном рабстве. Из них пять миллионов составляли дети, половина которых была занята в индустрии предоставления секс-услуг. Узнав об этом, Макс несколько дней ходил мрачнее тучи. Однако, он был бессилен. Во-первых, у него было недостаточно денег и ресурсов, чтобы выкупить всех этих людей. Кроме того, многие из них были нищими до того, как попали в рабство. Большинство детей были бывшими беспризорниками, а также их продавали из детских домов в бедных странах мира. Бывало такое, что их продавали собственные родители. Реинкарнатор просто не смог бы о всех них позаботиться, если бы даже ему удалось их вызволить из рабства. В-третьих, он боялся своими действиями подстегнуть спрос и подвергнуть большей опасности тех мужчин, женщин и детей, что были в зоне риска. Пока у него не было ресурсов, технологий и армии, чтобы решить этот вопрос, Макс опасался рубить сгоряча, даже если испытывал боль оттого, что миллионы людей каждый день подвергались угнетению, унижению и насилию. Может быть, реинкарнатор не реагировал так остро на события, происходящие где-то там, вдали от его Родины, если бы не практически рабское состояние, в которое попали его бывшие коллеги, друзья и родные в прошлой жизни. Кроме того, она практически каждый день общался с бывшими рабами и глубоко проникся их проблемами. От рассказов о том, как с пленниками обращались ранее, волосы вставали дыбом и кровь стыла в жилах. Макс не мог пройти мимо.

Впрочем, карманная армия у него уже была. Все базы АНОА, так или иначе, были связаны с ним. Среди них он выбрал более или менее квалифицированных новичков, а также заплатил немало денег инструкторам, чтобы их сопровождали. Инструкторы были из числа отставных солдат многих стран, в том числе из страны и малого соседа, с которым у страны много лет назад был конфликт. Без дубинок и угроз прихвостней капиталистов и оголтелых националистов за спиной, бывшие враги неплохо уживались вместе на новой работе, частенько выступая вместе против инструкторов из Северной Азии, Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии. Русский солдат, независимо от страны проживания и фактической национальности — он тих и добр, пока его существованию и существованию его семьи и страны не начинает угрожать враг. Все прекрасно знают, что на той стороне на 80% воюют точно такие же пацаны и мужики. У них не было выбора. Их силой послали на убой. В рукопашную против пушек. Но жадный международный капитал не остановить перед лицом прибыли. Когда американцы поняли, что проиграли в партии, они бросили своих союзников на произвол судьбы. Только вывезли с собой многих инструкторов и офицеров, отдававших преступные приказы о бомбёжке мирных граждан, а также националистические батальоны, чтобы где-нибудь в другом месте продолжать их готовить и зомбировать против Российского блока. С простых граждан и солдат проигравшей страны спала пелена. Они оказались никому не нужны. Их просто выбрали в качестве жертвы для травли одного братского народа против другого. Большой американский господин уехал, оставив разруху и непосильные кредиты. И единственный, кто теперь им помогал — проклятый и вражеский русский народ и ненавистный русский солдат. Вчера они обвиняли его во всех смертных грехах, а сегодня он делился с ними последним сух пайком. С того момента бывшие солдаты проигравшей страны относились к своим вражеским коллегам с искренним уважением, а те в ответ покровительствовали, как младшим братьям. Впрочем, Макс старался выбирать инструкторов с пророссийскими настроениями. Даже если и были мелкие конфликты между инструкторами разных национальностей и происхождения, всех их объединяло желание заработать деньги, поэтому на заданиях они никогда не занимались междоусобицей, действуя вместе органично и профессионально.

Хаджун был одним из высокопоставленных лидеров террористической группировки в Северной Африке. Он был дерзким, агрессивным и жестоким. Хотя, значительная часть боевиков его организации сражалась, поверив в старые, как мир, сказки о равенстве и справедливости, обильно сдобренные религиозными выдержками, не обязательно существующими в канонических трактатах, сам Хаджун вступил в организацию чисто из желания разбогатеть и реализовать свои амбиции, а также совсем не религиозные желания.

Пока его приспешники гибли в военных конфликтах в разных точках Африки и Азии, сам лидер прекрасно проводил время и наслаждался жизнью в окружении своего многочисленного гарема, большая часть которого состояла из женщин и девочек, вступивших в брак не по своей воле. Самой младшей из более чем двадцати «жён» Хаджуна было чуть более семи лет. Чуть меньшими, но не более свободными гаремами обладали и «офицеры» под его началом. В небольшой деревне, ставшей его основной базой, жило около пяти тысяч человек, большинство из которых удерживалось здесь в неволе. Молодые и симпатичные женщины были разобраны по гаремам верхушки, постаревшие же или провинившиеся женщины обслуживали многочисленных боевиков низшего уровня, когда не работали в полях или в домах богачей в качестве прислуги. Ослабевшие и часто закованные в кандалы мужчины и мальчики работали бесправными и бесплатными батраками. Хаджун не боялся ни возмездия угнетённых в окружении своих бойцов с оружием, ни международного суда, так как его, как и многих других лидеров, подобных ему, поддерживали в тайне разные страны НАТО и Западного блока.

«Глава» деревни только недавно слез со своей одиннадцатилетней супруги и весело проводил время, покуривая со своими приближёнными кальян, обильно сдобренный забористой травой. Внезапно он услышал многочисленные звуки автоматных очередей, довольно близкие к его базе. Неуклюже завязав портки, и слегка покачиваясь из-за расслабляющего тумана в голове, Хаджун схватил АК, валявшийся неподалёку, и выбежал из дома в окружении своих лучших бойцов, которые не присоединились к веселью. Поднявшись на смотровую вышку, он взял в руки мощный бинокль.

Картина, открывшаяся его глазам, едва не заставила достойного лидера обмочиться со страху. Деревню со всех сторон окружали многочисленные солдаты, большая часть которых имела тёмные оттенки кожи. Все они были в новеньких касках и бронежилетах, а чёрные стволы в их руках, казалось, всё ещё блестели от заводской смазки. Но это не мешало атакующим умело пользоваться своим оружием. Далеко позади них были наёмники в чистом, но потёртом обмундировании, которое, впрочем, было куда лучше подогнано по фигуре, чем у тех, что были впереди. Как они здесь оказались и как прошли предупредительные заставы и посты? Что это за сила? В ужасе подумал Хаджун. Противники превосходили его боевиков не только в количестве, но и в качестве вооружения, а также в сноровке, хотя по боязливым глазам некоторых передовых солдат было видно, что это их первая вылазка.

Вместе с тем, даже участвуя в бою впервые, прибывшие не отступали и не прикрывали головы в страхе. Они, как по учебнику, пользовались складками местности и укрытиями и стреляли во врагов аккуратно, если не скупо. Впрочем, снаряжение у них было довольно высокого уровня, у каждого автомата был коллиматорный или оптический прицел, а новенькое оружие редко давало осечки и имело хорошую кучность стрельбы. Террористы падали один за другим. Наиболее опытных и боеспособных боевиков, меж тем, подавляли ветераны позади. Количество снайперов среди атакующих было просто зашкаливающим. Большинство пулемётчиков боевиков было выведено из строя, едва только они хватались за оружие. Рядом показался дымовой след от ракеты, и в следующее мгновение хорошо укреплённых ДЗОТ защитников был взорван. Хаджун быстро понял, что на победу у него нет никаких шансов.