Но стоит Маре понять, что он сделал, Давид сразу же округляет глаза и начинает скулить от боли. Что меня не может не радовать.

– Мара… Отпусти! – слёзно молит мою недотрогу этот мачо. – Мне это ещё надо! Мне, моей будущей жене и наследникам!

– Видимо, нет, если пристаёшь к кому попало, – прищуривает она глаза, и Давид начинает скулить ещё сильнее.

– Ребята, брейк! – стаскиваю Мару с Давида, заметив, что именно она ему сжала.

О господи! Арина была явно спокойнее! И не грозилась мне искалечить всех друзей. Точнее, оставить их без потомства.

– А я был готов взять тебя себе после развода. Несмотря даже на твой животик, – обиженно бурчит мой друг. – Такой шанс упускаешь…

Взгляд Марины опускается на её красивый, слегка припухший животик. Долго смотрит на него, а затем поднимает глаза на меня, явно испугавшись чего-то.

– Иди к себе, – отсылаю её после долгой игры в гляделки. – Умойся. Приди в себя. И вернись без мстительных мыслей. А я пока поговорю с Давидом, чтобы он так больше не делал, – говорю ей, видя, что она впала в ступор. – Иди, Марин, – подойдя, подталкиваю её к двери.

Что-то с ней явно не то. Настолько задело замечание о жировой прослойке на животе? Так она не такая уж и большая и заметная, чтобы комплексовать.

– Ты не… – хочет что-то спросить, но я, сразу поняв, что она хочет сказать, перебиваю.

– Мне плевать на то, есть у тебя лишний вес или нет. То, что у тебя парочка лишних килограммов – не катастрофическая проблема. Захочешь их скинуть – сделаешь это без каких-либо проблем. Плюс это может быть элементарный отёк. Меньше воды – и утром бы будешь с плоским животиком. Меньше слушай и не обращай внимание на людей без костей в языке, – подмигиваю и выпроваживаю из комнаты.

После возвращаюсь к Давиду, по-прежнему с опаской смотрящего на дверь. И прикрывающего то, что так ему дорого и что он мог легко потерять.

– Лучше её не трогать, – произношу и, взяв из холодильника лёд, передаю его другу.

– Я уже понял, – проговаривает сквозь собственное холодное шипение боли. – Язвочка та ещё.

– А я предупреждал, – хмыкаю, даже радуясь, что Мара ему такой привет-ответ дала. – И ещё совет дам на будущее. Девушке лучше не говорить о лишнем весе. Одна из моих сестёр после одного такого замечания со стороны одноклассников перестала на неделю есть. В итоге голодный обморок. Несколько месяцев работы с психологом… в общем, лучше молчи.

– А она разве не беременна? – удивляет меня неожиданным вопросом.

– Она – не… – мотаю головой, даже прыснув от смеха. – Что за бред? Мара и беременность? Эти два слова рядом лучше не употреблять. Она ещё пару лет назад заявила, что не хочет детей. И вся семья об этом знает. Мара из тех, кто, если залетит – пойдёт потом аборт делать. Она свободу любит и путешествия. Балласт в виде малышни ей не нужен.

– Не сказал бы, что она из таких. Милая, семейная мадам.

– Да точно говорю! – фыркаю на него. – Мара любит детей, но своих не хочет. Может, со временем что-то изменится, но не сейчас точно.

– Блин, – поджимает губы то ли от боли, то ли от досады. – Тогда прости! Неловко вышло. Хотел сказать ей, что был готов её даже с киндер-сюрпризом взять, а оказалось, что она просто с лишними килограммами. Стыдно даже.

– Расслабься. Мара отходчивая, – уверяю его, махнув рукой. – Сейчас вернётся, и ты просто извинись. Увидишь – простит и даже не вспомнит потом.

– Слушай, а между вами что-нибудь когда-то было? – откладывает лёд и пересаживается ко мне поближе.

– Нет, конечно, – восклицаю, взглянув на него, как на идиота. – Я же с Ариной с детства.

– Ну, может, они менялись иногда. И ты их там по очереди…

– Ха-ха, смешно, – выгибаю бровь. – Давай твои извращённые фантазии не будут проникать в мою жизнь?

– А планируешь там её завалить разок? Ну… ты понял, – уклончиво интересуется, но затем решительнее спрашивает: – Какие планы у тебя на неё?

– Да какие планы? Женюсь на ней. Потом разведёмся. И продолжим дальше общаться как ни в чём не бывало.

– А?.. – качает головой, ожидая продолжения.

– Нет. Спать я с ней не планирую, – отвечаю, поняв, что он не отстанет.

– Ясненько, – сжимает губы. – Она мне понравилась. Хочу поухаживать. Отношения начать.

– А дальше?

– Ну, для женитьбы тоже сойдёт, – пожимает он плечами, задумавшись. – Красивая, умная и с характером. В нашей семье только такие и приживаются. Плюс ко всему смыслит немного в моём охранном деле. Отцу и деду точно приглянется её кандидатура. Да и знаешь, мне кажется, верная она. Если уж у неё никого нет, и она меня так отшивает, то когда в меня влюбится, то вообще никого к себе подпускать не будет.

– Мне не нравится эта идея.

– Почему? – спрашивает, но я не отвечаю. Потому что сам не знаю ответ. – Это из-за того, что ты там ей в какой-то степени брат? Да блин! Расслабься! Я, может, и раздолбай, но человек семейный и порядочный. Не обижу я, Тим, твою сестрёнку. Буду нежным, терпеливым и романтичным.

– Заткнись! – вскакиваю и иду к плите, не понимая, почему одна мысль о том, что Мара может быть с Давидом, меня выводит из себя.

Можно было бы подумать, что ревную.

Но чтобы ревновать, надо любить человека. А я Марину люблю как друга и как сестру. А таких точно не ревнуют.

Марина.

Пару дней спустя

Целыми днями я учусь, читаю и конспектирую лекции, выполняю тесты и закрываю хвосты по учёбе. И не забываю о своей “работе Робин Гуда в юбке”, как называет мои дела Тимур. Изучаю то, куда идут полученные фондом средства.

В последнее время я перевела туда очень большой поток средств и хотела бы, чтобы они были направлены именно в том направлении, которое я прописала. Я понимаю, что дед умеет распоряжаться деньгами и знает, что лучше. Но так хочется, чтобы моё желание тоже сбылось. И я хочу, чтобы деньги пошли на лечение болезней новорожденных. Имею право требовать такую мелочь.

Плюс мне важен контроль. Если уж потом сесть за свои дела, то знать, за что.

– Мара! Шухер! – Тимур врывается в мою комнату, даже не постучав. – Ой, ты не одета.

Вообще-то, на мне бюстгальтер и пижамные шорты. И я в своей комнате. Имею право сидеть за компьютером, в чём хочу. А вот его величество не имеет право врываться так и ещё мне что-то предъявлять.

– Ой, а ты должен быть на работе, – отвечаю в тон ему и, потянувшись к шкафу, достаю полотенце, в которое оборачиваюсь.

– Я тебе звонил! Ты трубку не брала.

– Я не хотела ни с кем говорить, – отвечаю, отводя взгляд, потому что стыдно признать, что не отвечала на его звонки, потому что ревела из-за разбитой чашки.

Чертовы гормоны.

Но слёзы даже по делу. Мы с Тимуром купили себе памятный наборчик чашек на двоих, чтобы отметить наш фиктивный брак, который мы позавчера заключили.

Пришлось эти бумаги оформить раньше, чтобы на церемонии не вышло накладки. Там будут ненастоящие документы и на имя Арины. А мы пусть и затеяли эту аферу, но сесть за такое не хочется ни мне, ни Тиму.

Вот. И свою чашечку я утром разбила… Так жалко! И до слёз! Она была красивой. Со слоником в фате.

– А надо было поднять! – рычит Тим, начиная прибираться в моей комнате. – Мне мой отец звонил. Он и мама едут к нам!

– Чего?! К нам сюда?!

– Ага!

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – принимаюсь выключать все программы и компьютер. – Зачем они едут?! Они нас спалят же!

– Твои родители сказали моим, что ты переехала, – говорит сквозь зубы. – Едут навестить.

– Чёрт! – восклицаю и бросаю взгляд на свой телефон, на котором несколько пропущенных звонков от Тимура и один от мамы.

И стоит мне смахнуть их в сторону, мама опять звонит. Точнее, звонит она Арине.

– Алло, мам, – растягиваю губы в нервной улыбке, и повисает долгая пауза, во время которой я даже успела решить, что родительница отключилась, прежде чем я успела ответить.

– Арина! – наконец начинает она. – Ты так меня приветствуешь, что я на секунду решила, что перепутала номер и Марине набрала.