– Мара, иди переоденься и выйди к нам, – командует Тимур со стальными нотками в голосе.

– А он… он знает? Кто я? – высовываюсь из-за угла, округлив глаза. Быть такого не может, чтобы Тим доверял кому-то, кроме родных. Он даже Арине не всегда доверял, а тут… ужас!

– Я знаю обо всём! Я его лучший друг! – расслабленно пожимает он плечами, и я узнаю в нём одного из тех, с кем Тим выставляет фотографии.

– Это который Давид или который Глеб? – спрашиваю его.

– Глеб сейчас в Японии, – оповещает меня Тимур. – Это Давид.

– А, ну раз друг… – выхожу из-за своего укрытия полностью и подхожу к парням. – Приходила сказать, что мыло с жасмином у тебя вкусное. Надо ещё купить. Оно закончилось, – равнодушно произношу, стараясь не смотреть ему в глаза.

Стыдно мне признаться в том, что я два часа в ванной сидела не потому, что настолько грязная, а потому, что мой беременный разум не мог успокоиться, пока не истратит на своё тело весь огромный флакон жидкого мыла.

– Там же половина флакона ещё, – зачем-то ещё упоминает, будто я этого не знала.

– Ну… у тебя не было пены для ванны, – быстро придумываю отмазку. – А я люблю ванну с пеной. И вот!

– Ты вылила? – выгибает бровь, и я киваю. – Всё?

– Да! Он ужасно вкусно пах и вообще! – применяю типичную женскую уловку: перекладываю свою вину на мужчину. – В договоре прописано, что ты полностью меня обеспечиваешь! Так что будь любезен, купи мыло с жасмином, пену для ванны, и… раков хочу. Нет, осьминога! Нет! Всё же раков!

– Ванну с раками тоже любишь принимать? – подшучивает Давид, откинувшись на диване и пройдясь по мне оценивающим взглядом. И отчего-то его взгляд именно на животе задерживается.

– О нет, не принимаю. Я их чересчур любознательным и остроумным мужчинам в трусы засовываю, – выдавливаю улыбку. – Чисто в воспитательных целях.

– О, с характером! – потирает он ручки. – Что вечером делаешь, Мара?

– Глажу рубашки жениху и готовлю ему ужин, – невинно хлопаю глазками. – Выполняю роль идеальной невесты. А ты?

– Гощу у друга и оцениваю его лже-невесту, – поигрывает бровями, хлопая по дивану и приглашая сесть с ним. – Оцениваю её на роль своей настоящей пассии.

– Боюсь, не выйдет, – наклоняюсь к нему. – Не потянешь финансово. Представь, если я за одно купание трачу полфлакона мыла. Сколько выйдет за неделю? За месяц? За год? За всю жизнь?

– А ты уверена, что сможешь это всё отработать? – с вызовом интересуется.

– Эм-м… ребят! Брейк! Про меня забыли?

– Про тебя забудешь, – бросаю, закатив глаза. – Раз вас, мальчики, сегодня двое, то… на ужин я люблю пасту с морепродуктами. И да, раков отдельно не забудьте. Плюс сильно не солите. И… – проговариваю, идя в свою комнату.

– Эй! Ты куда? – кричит мне вслед Тимур.

– Мне работать надо.

– А что, такие красавицы умеют и могут работать? – удивлённо округляет глаза Давид. – Тимур, что за беспредел?! Таких принцесс надо хранить…

– Хранить под замком, – заканчивает Тимур за друга ворчливо. – Чтобы дел не натворили.

– Припомни мои слова, Тимурчик, – даже возвращаюсь, чтобы сказать ему это. – Однажды ты ко мне придёшь за помощью, и я тебе припомню каждое слово. Ясно? – прищуриваюсь.

– Опасная мадам, – без конца смеётся друг Тимура. – Мстительная. Огонь! Пожар! Мне нравится!

Тимур

– А у неё кто-то есть? – интересуется Давид, пока я готовлю пасту с морепродуктами, заказанную моей будущей, пусть и фиктивной, но женой.

– Не знаю я, – отвечаю ему, взглянув на этого любителя кофе. Который вместо помощи сел и уже вторую чашку кофе пьёт. – Я никогда не интересовался. Но не думаю, что есть. Иначе бы на мою авантюру не согласилась.

– Ясненько, – тянет он, задумавшись над чем-то. – А знаешь, она мне больше, чем твоя Арина, нравится. Эта тоже с характером и самодостаточная, но есть в ней какой-то огонёк. И юмор у неё простой. Понятный.

– Эт да, – соглашаюсь с ним, вспоминая, что она всегда такой была. Скромненькая, миленькая, но когда нужно – и палец откусить может. В детстве я шутил, что в ней две личности живут. Ангелочек и дьяволёнок. – Этого у Мары не отберёшь. Она своя в доску. Шла со мной на всё что угодно. А Арина – нет… Та принцесска.

– Вот-вот! А ещё и красивая, – расплывается в улыбке Есенский. – А чем занимается? Работает?

– Хакер она, – пожимаю плечами, не зная, как правильно назвать то, чем она занимается. – Робин Гуд в юбке, в общем. Взламывает плохих дядей и их деньгами помогает больным детям.

От Давида я никогда ничего не скрываю. Он парень что надо. Рот на замке держать умеет. И если что надо, то в лепёшку расшибётся, но поможет.

Да и если понадобится, то он сам с лёгкостью всё узнаёт о Маре. Даст своим парням задание, и те даже о цвете её нижнего белья доложат.

– Я не хакер, – Мара входит в кухню, переодетая в велосипедки и длинную футболку. – Я недопрограммист.

– Недо? – переспрашивает Давид.

– Я программист без образования. Родители не дали мне пойти учиться туда, куда я хочу, – садится она за стол напротив него. – Так что… программист, но не программист. Хакер звучит как-то грубо и противозаконно. А называть незаконным то, что я забираю у людей незаконное – сюр.

– Родители-тираны? – предполагает друг, пройдясь оценивающим взглядом по ней. – Что-то твоей сестре они явно свободы больше дают.

– Мама с папой просто заботятся так. Я их понимаю, – явно тушуется от слов Давида. – Хотят как лучше. Папе не очень понравилось то, что я в подростковом возрасте взламывала электронный дневник и убирала у себя двойки. Вот он и решил на корню мои таланты приструнить.

– Ты была двоечницей? – удивляется он.

– Да нет, – признаётся Марина, закатив глаза, как её сестра. Только если у последней это выглядит слегка истерично, то у Мары естественно. – Мы вечно бодались с учительницей по истории. Я ей доказывала свою точку зрения, которая не совпадала с её. И по итогу она заваливала меня постоянными двойками. Родители меня за это не ругали, конечно, но заставляли зубрить учебник. А я историю с дедушкой учила всегда по его старой книге. И там всё на корню отличалось от того, что нам преподавали. И в общем… мне не нравилось учиться и верить в тот бред, что был в учебниках. Вот я двойки и убирала.

– Подтверждаю! Об их ненависти друг к другу вся школа говорила, – вмешиваюсь в их беседу и опускаю перед Марой чашку кофе.

– Спасибо, – благодарит за напиток. – В общем, Давид, такие дела, – вздыхает, сделав глоток. – Такое бывает. Сейчас родители счастливы, что я живу, так сказать, мирной жизнью и просто путешествую. А я им просто не открываю всей правды.

– Хм-м… а знаешь. – в голове моего друга явно созрел какой-то план. И он точно рассчитывает на то, что закончится всё тем, что Мара окажется в его кровати. – К моим спецам в агентство для повышения навыков я пригласил какого-то известного программиста. Точно имя не скажу, но он вроде как бывший служащий американской разведки, – говорит Давид, и его идеи мне совсем не нравятся. – Начальник технического отдела предложил, а я согласился. Так вот, может, заскочишь? Послушаешь, что он скажет. Что покажет. Не образование получишь, но, думаю, не помешает.

– А так можно? – сводит она брови к переносице, явно не веря в такое предложение. – Я же там не работаю и…

– Детка, для тебя что угодно! Я начальство! Я могу их всех выгнать, и ты будешь сама там его слушать!

– Тим, можно? – зачем-то ещё и у меня разрешение спрашивает. Киваю и развожу руками. Но не хочу, чтобы она шла куда-то с Давидом. Я его знаю, и то, как он смотрит на Мару… он явно ей заинтересован. И мысль о том, что между этими двумя может что-то выйти, меня отчего-то раздражает. – Ты чудо! – кидается меня обнимать, а затем Давида.

– Как много этой штучке надо для счастья! Пригласить послушать другого мужика! – обнимает он её в ответ и в конечном счёте даже на колени себе усаживает.