Джейми вздохнул и положил руку на ремень, где висели пистолет и кинжал. И все же нельзя позволить Багу забрать золото и уйти, нельзя и просто прогнать: на свободе он продолжит вредить. А вот что с ним сделать, когда они его поймают… Это все равно что держать в мешке змею. Ладно, сейчас главное – его поймать, принять решение можно и позже. Может, удастся заключить какую-нибудь сделку…

Фигура добрела до черного пятна фундамента и неуклюже пробиралась среди камней и обугленных бревен; темный плащ колыхался под порывами ветра. Внезапно пошел снег – крупные ленивые хлопья, казалось, не падали сверху, а возникали из ниоткуда и бесшумно кружились в воздухе. Снег касался лица, облеплял ресницы. Джейми стер его рукой и махнул Йену.

– Заходи сзади, – прошептал Джейми. – Если он побежит, пусти перед его носом стрелу, чтобы остановить, а сам держись подальше, понял?

– Это ты держись подальше, дядя, – тихо ответил Йен. – Стоит подойти к нему на расстояние выстрела, и он вышибет тебе мозги топором. А я не собираюсь объясняться с тетушкой Клэр.

Джейми коротко хмыкнул и толчком отправил Йена прочь. Зарядил пистолет, взвел курок и решительно направился сквозь пелену снега к развалинам своего дома.

Джейми доводилось видеть, как Арч сбивал индейку топором с двадцати футов. И да, большинство пистолетов попадали в цель примерно с такого же расстояния. Но ведь он, Джейми, не собирается никого убивать. Он поднял пистолет.

– Арч!

Человек стоял к Джейми спиной и, согнувшись, разгребал золу и уголья. Услышав голос, он замер, но не спешил выпрямляться.

– Арч Баг! – снова позвал Джейми. – Иди сюда, давай поговорим!

Фигура в ответ резко выпрямилась, повернулась, и яркая вспышка озарила падающий снег. В тот же миг бедро Джейми словно обожгло пламенем, и он покачнулся.

Сильнее всего было удивление: Джейми и не знал, что Арч Баг умеет стрелять из пистолета, а уж как ему удалось так точно прицелиться левой…

Джейми упал в снег на одно колено и еще не успел пустить в ход свое оружие, когда понял: темная фигура целится в него из другого пистолета и не левой рукой, что означало…

– Господи! Йен!

Йен видел, как Джейми упал, заметил он и второй пистолет. Из-за ветра и снега Джейми не услышал свиста стрелы, она возникла как по волшебству, уже торча из спины фигуры. Человек сделал еще пару шагов и рухнул как подкошенный, но не успел он упасть, а Джейми уже бежал к нему, прихрамывая на правую ногу.

– Господи, нет, нет! – твердил он, и его голос звучал словно чужой.

Сквозь снег и ночь донесся отчаянный вопль, потом мимо Джейми размытым пятном промчался Ролло – кто его выпустил? – и из-за деревьев грохнул ружейный выстрел. Где-то рядом раскатисто крикнул Йен, подзывая собаку, но у Джейми не было времени оглядеться. Он с трудом пробирался среди почерневших камней, спотыкался, скользил на свежевыпавшем снегу, раненая нога горела и мерзла одновременно, но разве это имело значение?

– О боже, пожалуйста, нет!

Он добрался до фигуры в темном, упал на колени, обхватил ее руками. Джейми уже знал, все понял, когда увидел пистолет в правой руке. Арч, у которого не хватало пальцев, не смог бы выстрелить правой. Но, господи, нет…

Джейми перевернул ее, чувствуя, как приземистое грузное тело обмякает и тяжелеет, словно только что убитый олень. Откинул капюшон плаща, бережно и беспомощно погладил мягкое круглое лицо Мурдины Баг. Она вздохнула под его рукой, может… Но нет, Джейми нащупал древко стрелы, которая прошла сквозь шею, а из горла Мурдины вырывалось влажное клокочущее дыхание. Ладонь Джейми тоже стала влажной и теплой.

– Арч? Мне нужен Арч, – прохрипела Мурдина и умерла.

Я отвела Джейми в кладовую. Там было темно, а еще холодно, особенно для человека без штанов, но я боялась разбудить кого-нибудь из Хиггинсов. Господи, только не сейчас! Они же вырвутся из своей спаленки, словно стая испуганных перепелок! Меня передернуло от мысли, что придется разбираться с ними раньше времени. Даже днем мне будет тяжело рассказать о ночном происшествии, а уж прямо сейчас это было бы просто невыносимо.

Не видя лучшего выхода, Джейми с Йеном положили миссис Баг в кладовой рядом с бабулей Маклауд – под нижнюю полку, накинув на лицо женщины плащ. На виду остались лишь ее ноги в полосатых чулках и потрескавшихся, истоптанных ботинках. Я вдруг представила себе Злую Ведьму Запада и зажала ладонью рот, чтобы не ляпнуть какую-нибудь истеричную глупость.

Джейми повернулся ко мне, но его взгляд был обращен внутрь. В отблесках свечи лицо казалось изможденным и покрытым глубокими морщинами.

– Да? – рассеянно произнес он.

– Ничего, – ответила я дрогнувшим голосом. – Ничего особенного. Давай садись.

Я поставила табурет и свою аптечку, взяла у Джейми свечу и жестянку с горячей водой, стараясь думать только о предстоящей задаче. Никаких полосатых чулок. Никакого, прости господи, Арча Бага.

Джейми закутал плечи одеялом, но ноги остались обнаженными, и когда я коснулась их ладонью, то почувствовала, как они покрылись гусиной кожей. Подол рубахи, пропитанный кровью, уже наполовину высохшей, прилип к бедру, но Джейми не издал ни звука, когда я отодрала ткань и раздвинула его ноги.

Он двигался как в кошмаре, но зажженная свеча в опасной близости от мошонки привела его в чувство.

– Ты поосторожнее с этой свечкой, саксоночка, – сказал он, прикрывая рукой гениталии.

Поняв причину его беспокойства, я отдала ему свечу, предупредила, чтобы он не обжегся каплями горячего воска, и вернулась к осмотру.

Из раны сочилась кровь, но не сильно, и я, намочив тряпицу в горячей воде, принялась за работу. Тело Джейми закоченело от холода, который заглушал даже резкие запахи кладовой, но я все же чувствовала привычный терпкий аромат мускуса, сейчас отравленный запахами крови и пота.

Глубокая рана, дюйма четыре в длину, тянулась вверх по мышце бедра, Хорошо хоть, чистая.

– Прям как у Джона Уэйна[15], – сказала я, стараясь говорить легко и сдержанно. Джейми перевел глаза с пламени свечи на меня.

– Что там? – хрипло спросил он.

– Ничего серьезного, – ответила я. – Пуля тебя лишь царапнула. Денек-другой похромаешь, зато герой жив и готов к новым сражениям.

На самом деле пуля пролетела у него между ног и вспорола внутреннюю поверхность бедра совсем рядом с яичками и бедренной артерией. Дюймом правее, и Джейми бы погиб. На дюйм выше и…

– Слабое утешенье, саксоночка, – заметил он, но в его глазах промелькнула тень улыбки.

– Согласна, – кивнула я. – Но хоть какое-то?

– Хоть какое-то, – сказал он и мимолетно коснулся моего лица.

Его рука была очень холодной и дрожала; по костяшкам другой стекал горячий воск, но Джейми, похоже, ничего не чувствовал. Я осторожно забрала у него подсвечник и поставила на полку.

От Джейми исходили волны скорби, его мучило чувство вины, и я видела, как он старается не поддаться эмоциям. Я подумала, что не смогу ему помочь, если сейчас дам слабину – правда, трудно сказать, смогу ли я вообще что-то для него сделать, но стоит попытаться.

– Господи Иисусе, – еле слышно пробормотал он. – Ну почему я не дал ему забрать золото? Какое это имело значение? – Он беззвучно ударил кулаком по колену. – Господи, почему я просто не дал ему забрать золото?

– Ты же не знал, кто сюда пришел и зачем, – так же тихо сказала я и положила руку ему на плечо. – Это был несчастный случай.

Его мышцы свело от душевной муки. Я тоже ее чувствовала – тугой комок протеста и отрицания: «Нет, это неправда, такого не могло случиться!» – застрял в горле, но нужно было доделать начатое. С неизбежным разберусь позже, решила я.

Джейми закрыл лицо рукой, медленно качая головой, замолчал и больше не двигался, пока я промывала и перевязывала рану.

– Можешь хоть чем-то помочь Йену? – спросил он, когда я закончила.