Размышляя обо всей этой сигнализации, Кай находил для себя другой, столь же безопасный выход — и проваливался в дремоту, в неуютный и неглубокий колодец сна на совершенно голодный желудок. А на дне колодца поднимались из воды требовательные голограммы сновидений. И предупреждали, что пока он спит, его всё равно отравляют ядовитые соли Плюмбума. Стало быть, и выход в сон тоже не безопасен.

Что я сейчас делаю? Что я делаю в этом чужом контексте, встрепенулся Кай от тяжёлой дрёмы, навеваемой глупыми речами соседа. Меня в него включили, а я не сопротивляюсь. Включил человек, который и сам здорово перепуган. Да и сам контекст — лихорадочный продукт его глупости.

Пока не поздно, надо себя извлечь, ведь история дело серьёзное. Стоит забыть себя в чужой истории — и не факт, что потом найдёшь. Захлестнёт цепью чуждых событий, затянет вглубь причинно-следственной клетки, заровняет песками времени, тогда уж точно не вырвешься.

Зачем было сопротивляться ещё там, в Юрбурге? Зачем — вести себя вызывающе, упрямо призывать на свою голову ссылку? Наверное, затем, чтобы пройти испытание и стать сильнее. Другого, более верного смысла и не сыскать.

Там, в юрбургской безопасной жизни, Кай ощутил риск потеряться. Притворишься лояльным гражданином лживого мирка Толстозадых, запеленаешься в мягкие одеяла, чтобы переждать недоброе время — и очнёшься верным лояльным гражданином без малейшего права на выбор. И Кай, не в пример многим, очнулся вовремя.

Очнулся, собрал себя воедино, чтобы...

...потеряться в катере по дороге на Эр-Мангали? Смешно, право слово! Ведь подлинных испытаний покуда не было. Подумаешь, индустриальный сброд с неуклюжей попыткой припугнуть — но ведь нет даже реальной угрозы жизни: кресло-то защищено силовой сетью! Пока не отключат, удержит любую физическую силу от контакта с тобой. Самому лютому врагу даже не прикоснуться. И что?

Угрозы нет, а всё равно страшно.

или Бесшумный грохот падения

1

— Какой здесь простор! — восхитился Лаки, разминая плечи.

Из недр планетолёта шагнуть в материнский звездолёт — это почти как на свободу выйти. Пространства становится на много порядков больше. В нём совершенно теряются три с половиной десятка ссыльных в окружении полусотни вооружённых конвоиров.

Шумливые жлобы с Плюмбума-11, так те первыми потерялись. Вышли, рявкнули пару своих привычных кричалок и примолкли. Легко им было нависать над остальными ссыльными в тесном пространстве, а здесь всё их численное превосходство бледнеет, вянет и опадает.

И с каким нескрываемым сарказмом глядели теперь на весь этот батальонный сброд оба парадизских бандита — Буллит и Кулак. Прежде-то скромничали, молчали в сторонке, но теперь явно ждут изменения расклада в свою пользу. На тюремных звездолётах Плюмбум, верно, не в большинстве. И, даже если не Парадиз рулит, эти двое окажутся на коне. Просто потому, что лучше ориентируются в тюремных правилах.

Но пока тюремный распорядок в силу не вступил. Пока что просто выход из тесноты в размеры подавляющего размаха. Пара шагов — и наступает благоговение. Тонко рассчитанный эффект, или просто так получилось?

Ты задираешь голову и видишь потолок внутреннего ангара. Но потолок столь высок, что тонет в голубоватой дымке. И, если не придираться к деталям, увидишь в том потолке аналог настоящего земного неба. Вместо звёзд — фонари на потолочных панелях да фосфоресцирующие заклёпки.

— Ой, мне здесь нравится! — говорит Лаки. Кай тоже чувствует нечто наподобие.

Но пусть ощущение свободы никого не обманет. Звездолёт — тюремный, полностью и насквозь, и не менее тюремный, чем постылый арестантский отсек катера. И на звездолёте лететь намного дольше.

— Вроде и тюрьма, а похожа на целую планету, да?

— По нынешним 'свободным' временам планеты действительно подобны тюрьмам, — 'подтвердил' Кай, основательно переиначив сказанное.

Оптимистично считать, что тюрьмы подобны планетам. Но то самообман. А вот увидеть в планете — даже внешне благополучной, вроде того же Юрбурга — подобие тюремному звездолёту... Вот это-то и будет суровым реализмом.

— Нет! — упёрся Лаки. — Этот звездолёт на планету похож, а планета на звездолёт — не очень. Всё ты перекручиваешь!

— Если сходство есть, оно действует в обе стороны, — возразил Кай.

— Здесь есть потолок! — указал торговец. — Он похож на небо, но он потолок. А на планетах потолка нет. Там просто небо, и на потолок не похоже.

— Так то тебе сказали, что там нет потолка, и ты поверил, — упорствовал Кай, — а на самом деле потолок есть и на планетах. Только в несколько другом смысле, ага?

— Ну, разве что в другом смысле, — примирительно хмыкал белокурый сосед.

— В каком ещё другом смысле? Что за бред? — экспрессивно вмешался заключённый с Камарги — небольшого планетоида где-то на полпути между Парадизом и Плюмбумом. Среди собранного в катере сообщества ссыльных он один был оттуда.

— У Эр-Мангали есть потолок. Ты не знал? — вывернулся Кай.

— А, ты про систему 'Карантин'? — догадался камаргец. — Ну да, тогда понятно: как потолок. Изнутри высоко не вспрыгнешь — остановит...

Но Кай-то сперва говорил о совсем других потолках, просто в какой-то момент стало лень объяснять.

Эр-Мангали — частный случай. На других планетах — то же самое, только тамошние потолки не так очевидны. Они выше, они не видны и не ощутимы. Но они есть, потолки — и пусть не прикидываются чистым небом!

Незримые потолки намного надёжнее, когда надо кого-то куда-то не допустить.

— Эй, дебилы, чего размечтались, уже трогаемся! — следует окрик одного из амбалов с Плюмбума.

— Да. Конечно, — Кай и Лаки подчиняются, становятся в хвост колонны.

Но тема потолка так просто не покидает Кая. Она ведь — о свободе.

Да, между планетой и тюремным звездолётом разница чисто количественная. Планета и сама на несколько порядков крупнее, потому и потолок там ещё выше. И чем выше потолок, тем более свободными мнят себя люди. Но вот парадокс: на самом деле свободнее тот, кто свободным себя не мнит.

Свободнее тот, кто заброшен на Эр-Мангали, поскольку не питает иллюзий. Этот — уж наверняка не питает. Всякого, кто питал, при помощи системы 'Карантин' давно прихлопнули на 'потолке'!

2

А колонна вот уже полчаса топала по титаническому ангару тюремного звездолёта, точно семейство муравьёв, перебегающее центральную площадь. И Лаки не покидало восторженное настроение, ведь его подпитывал простор.

Только с простором не во всём корабле так же благополучно, как в этом ангаре.

— Планета! — срываются с уст соседа восторженные слова. — Как есть планета! Огромадина...

— Огромен — посадочный ангар. Он не для тебя — для планетолётов. А в отсеке с тюремными камерами снова будет теснота, — Кай в меру сил развеивает иллюзию.

— До той тесноты ещё надо дойти. Вон какие расстояния!

Действительно, до отсека, где будут тебя содержать, придётся отмахать весь ангар по диагонали и несколько длиннющих коридоров, что займёт целый час как минимум. Но дойдёшь ты, а дальше? Дальше высоченный потолок резко спустится, а с боков подступят стены. И каждая из стен тоже будет 'потолком', но только вертикальным.

— А по-моему, мы летим на Эр-Мангали, словно короли какие: тридцать пять человек в таком здоровенном пустом корабле.

Поллак-Кулак, идущий чуть впереди бандит с Парадиза, в ответ зычно хихикнул.

— То на одном нашем катере было тридцать пять, — возразил соседу Кай, — но ты сообрази, сколько народу может сидеть по камерам. Да и катер ещё навезёт — думаешь, зачем нас транспортировали на таких скоростях? А затем, чтобы быстрее звездолёт заполнить. Не станут они порожняком до Эр-Мангали гонять. Каждый гиперпространственный скачок денег стоит, а до того звёздного сектора одним скачком и не отделаешься — минимум два!

Кулак снова издал смешок:

— Понял, дурья башка? Твой товарищ дело говорит. Слушай таких.