— Какие деньги?! Ты чего, Стас? Смотри что этот пидар сделал! — показал он порванный презерватив. Он же считай зачуханил нас прикинь?

— Ну в меня то… А! — увидел Стас подмигивания. — Да точно, за такое надо убить. Более ничего сделать нельзя.

— Ну или если он будет сильно извиняться… — задумчиво произнес Пешка.

— Я, я, извинюсь! — ухватился за соломинку Колпаков — Я нечаянно! Я не хотел!

— Точно извинишься?

— Точно.

— На коленях извинишься?

Испуганный мальчик, поколебавшись, подтвердил, что извиниться на коленях и далее еще если не ответил, то утвердительно кивнул на пару вопросов. Ему казалось, что все вдруг по волшебству закончиться и самый отмороженный гопник школы его просто отпустит, услышав банальное извините. Тем временем он опутывался паутиной двуличных понятий. Как юрист забалтывает вас в суде, как опытный следователь шьет вам дело, так же и урка оплетает вас паутиной на первый взгляд нестрашных слов. И все эти люди прикидываются что хотят вам помочь.

— В туалете будешь извиняться! — втолкнули его внутрь мужского туалета Стас и Пешков.

— Белый ты на шухере, постой никого не пускай.

— Ага — кивнул самый младший в этой гопниковской стайке.

— Ну давай извиняйся!

— На колени сука! — мощно пробил Сереже в грудак Стас.

— Ты будешь извиняться или нет?

— Буду, — захныкал Колпаков.

— Вставай на колени.

Перед расширившимися глазами Колпакова, вставшего на колени Пешков расстегнул ширинку джинсов и достал оттуда, свой член.

— Ну что смотришь извиняйся! — нанес сокрушительный удар в ухо второй гопник.

За стеклом со стороны улицы появилось лицо, увлеченные расправой этого не заметили. Ваня, тот приятель, что тоже кидал шарики, вовсе не сбежал, а стоял за углом, готовый конечно в любой момент дать деру, но внимательно слушающий. Конечно было бы лучше ему позвать кого-то на помощь, отчего же было не сообщить учителю? Вероятно, все из-за тех же двойных стандартов в понятиях, по которым стучать не по-пацански. И вот сейчас он залез на маленький выступ и уцепившись за подоконник дотянул голову чуть выше окрашенной части окна. Нижнюю часть в туалетах окрашивали от таких вот подглядываний.

Пешков стоял перед стоящим на коленях Колпаковым и тот дрочил ему член. Ваня даже не поверил своим глазам. Увиденная картина бахнула в голове словно бомба, в ушах заложило, ноги стали ватными. Он даже чуть не спрыгнул вниз, потеряв равновесие. Через какое-то время Ваня снова подтянулся и заглянул внутрь. Колпаков сосал член, Пешков начал раскачивать тазом и уже просто трахал того в рот. Тут неожиданно Колпаков начал сопротивляться, его начали бить. Сдернули с него штаны и было похоже, что Пешков вставил ему свой стоящий член в задницу. По крайней мере Колпаков заорал как резаная свинья!

Матерящийся Пешков ушел к раковине. Колпачок сидел на грязном заплеванном полу туалета со спущенными штанами зажимаясь в угол. Ванины руки уже болели и ему пришлось спрыгнуть с уступа, отпустить подоконник и передохнуть.

К его удивлению никто не спешил выходить. Руки уже отдохнули, и он залез вновь, на свой наблюдательный пост. Колпаков стоял на коленях, а Пешков спускал ему в рот. Далее его место занял второй гопник.

В это время, Артур отпросившийся в туалет с урока Анатомии, встретил на пути неожиданное препятствие в виде гопника из младших классов. Игнорируя Белого пытался войти в туалет. Белый опасался все же наезжать на Артура, что был на год его старше, если рядом не было Пешкова.

— Не ходи сюда. — не очень уверенно заявил Белый.

— С чего бы это? — не спешил уступать мелкому щеглу, или даже средняку, но без поддержки старших.

— В другой туалет иди.

— В сторону! — отодвинул его Артур. — Что тут происходит? — захлопал он глазами, не веря в реальность картины.

— Тебе чего надо? — грозно двинулся на него Пешков.

— В туалет сходить, — отскочил Артур и панически решавший, что делать и грозит ли опасность ему лично?

— Дуй в тот! — посоветовал бывшему ботанику однокласснику Пешков, — Этот занят.

— Угу, ладно. — сделал пару шагов назад Артур.

Артур, передумал идти в туалет вообще и решил вернуться на урок. Белый же решил, что Артур по любому настучит и крикнул — Шухер! Чем закончил для всех это безумие.

И все же я в эту историю верил слабо, и Ваня и Артур, могли насочинять. В такую жесть мне верилось слабо или я боялся принять реальность? Но сейчас вот ее дополнил Пискл, тем что парень, стоявший на шухере и не участвовавший в этом насилии прямо, был Белым. И видимо рассказывал ее Пискле. Свидетелей становилось много. Саму историю, с чужих слов на районе уже знали многие. Колпаков, наверное, не рассказал ее дома, или еще по каким-то причинам, но последствий для совершивших это не было. Другие причины? Например, потому что Пешков жил в ментовском доме? Но скорее Колпачок просто не стал себя порочить.

И это было чертовски плохо, каждый мальчишка в районе был по сути в опасности. Колпакову его молчание не помогло, вся двадцатая школа считала его опущенным. Все ученики так или иначе уже знали эту историю. За руку с ним не здоровались, какие еще унижения ему выпали, можно только предполагать? Как, же он жил? Не дай Аллах, мне это узнать! Недавно, смотрел по телевизору фильм про школу, «Чучело» называется, конечно это кино, но все же мысль что мы, дети более жестоки чем взрослые не лишена оснований. Как минимум некоторые из нас.

Должен ли я рассказать об этом? Отцу, например. Ну а что у меня есть? Какие-то рассказы от третьих лиц, все же «свидетели» врубят заднюю. Все по тем же двойным понятиям. Да и где сам потерпевший, почему молчит? Нет, ну понятно почему, только теперь-то уже не все ли ему равно? А мне что с того вообще, почему я думаю об этом? Стоило бы взять отцовское ружье и пристрелить ублюдков, если бы такое случилось со мной. Оно конечно у него в сейфе на работе лежит, но перед охотой, он его берет домой. Так что теоретически я бы мог. А хватило бы духу? Вот уж не знаю. Очень надеюсь, что хватило бы. Но грамотнее, сразу в отмах надо было идти. Дурак этот Колпак, но все же его жаль.

В общем попытка наладить общение с Писклом провалилась. Кем он себя мнит вообще? Кардиналом Ришелье? Гением интриги? Так все его гнилые ходы как раскрытые карты. Я в весьма дурном настроении из-за вспомнившейся противной истории вернулся домой. А дома ждал очередной сюрприз!

Настроение было весьма скверным, а тут еще мама. Тут и слов не надо, взгляда на нее было достаточно что бы понять, меня ждут неприятности.

— Миша нам надо серьезно поговорить. — очень серьезно сказала мама.

— Ну ладно, — пожал я плечами.

— Я понимаю ты мальчик, ты взрослеешь, переходный возраст, тебе интересно что и как в отношениях между мужчиной и женщиной, как это происходит. Но это не приемлемо. — толкнула она, явно заготовленную речь.

— Я не понимаю. — нахмурился я. — Что это значит?

— Карты с голыми девками, это не приемлемо. Это называется порнография! Это вообще подсудное дело. — тут ее глаза расширились, явно ей в голову пришла догадка. — А не сам ли ты их сделал?

Я был в ужасе, я был в шоке. Как она могла найти? Это же был великолепный тайник! Нет ну предположить, что карты я сам сделал это конечно спасибо, но я бы не потянул. Сейчас такие можно купить в любом киоске типа союзпечати, что мы с пацанами и сделали. Карты были не порно, а эротические, если вы сечете разницу. Мы по этому поводу, например, целый день спорили, что есть порнуха, а что эротика. Карты передавались от обладателя к обладателю, причины не озвучивались, вернее была легенда что бы их родаки не запалили, а если запалят, то… В общем их надо было передавать. Неделю у Коляна, неделю у меня, ну и далее.

— Я не понимаю. — по накатанному, на автомате еще вяло отрицал я.