Тётя Роза, естественно, переполошилась, и всё старалась накормить Брунгильду разными деликатесами, но та, проявив недюжинную выдержку, отказывалась. Надо отметить, что свою роль Брунгильда исполняла поистине виртуозно: она лежала неподвижно на диване, прикрыв глаза, и только периодические стоны, исполненные страдания и трагизма, свидетельствовали о том, что она ещё жива.

И только когда тётя Роза удалялась из комнаты за новой порцией деликатесов, Брунгильда слегка приподнималась, весело подмигивала нам и спрашивала: «Ну, как?». Получив заверения, что всё идёт отлично, она снова роняла голову на диван и стонала пуще прежнего.

Как мы и предполагали, тётя Роза не стала долго ждать, подхватила Брунгильду на руки и отправилась к ветеринару. Мы остались дожидаться их возвращения на полянке возле дома. Чтобы как-то скоротать время, все решили подкрепиться. Клотильда сбегала домой и принесла Брунгильдины деликатесы. Мы уютно расположились кружком, наслаждаясь обильной трапезой.

– Иногда бывает полезно поболеть, – прожёвывая очередной кусок, сказал Серж, с таким видом, будто в этих словах была заключена вся житейская мудрость.

– Угу, – согласился с ним Жорж, – проявляется такое количество заботы, которое бывает трудно переварить.

– Не согласна с вами, – возразила Клотильда, – болеть всегда плохо. Когда болеешь, есть всё равно не хочется, и получается, что вся эта еда ни к чему.

***

Так, за разговорами и приёмом пищи, незаметно пролетело время. Наконец, на тропинке, ведущей к дому, показалась тётя Роза с Брунгильдой на руках. Мы быстро дожевали остатки еды и уселись со скорбным видом, как сотрудники похоронного бюро.

Войдя в дом, тётя Роза бережно уложила Брунгильду на диван, словно та была хрупкой фарфоровой вазой, и бросилась звонить по телефону. Глотая слёзы, она рассказывала своему мужу о визите к ветеринару. О том, что её ненаглядная Брунгильдочка тяжело больна и, наверняка, долго не протянет, если срочно не увезти её на свежий деревенский воздух. Супруг, по-видимому, не возражал против этого, потому что тётя Роза постепенно успокоилась, и они даже обсудили детали поездки. Из отрывочных фраз мы поняли, что отъезд в деревню планируется на самые ближайшие дни.

Закончив разговор, тётя Роза пришла посмотреть, как самочувствие Брунгильды, и, увидев нас, сидящих возле дивана, опять прослезилась, на этот раз от умиления. Наша преданность больной подруге растрогала её до глубины души.

– Что же мне с вами-то делать?! – воскликнула она, всплеснув руками. – А, говорят ещё, что животные не способны сопереживать. Неправда, всё это. Вы уже целый день не отходите от больной подруги. Пожалуй, попробую отпросить и вас в деревню. Вместе вам будет веселее, да и Брунгильда скорее пойдёт на поправку при такой дружеской поддержке.

***

Как мы и рассчитывали, всё прошло вполне благополучно. Жоржа и Сержа отпустили без всяких проблем. Моя Мама пробовала было сопротивляться, но тётя Роза поднажала на неё, да и я гипнотизировал умоляющим взглядом, так что и она, в конце концов, не выдержала и сдалась.

Начались утомительные сборы в дорогу. Я, правда, в них участия не принимал, но Мама очень ответственно подошла к делу. Она активно что-то складывала в сумки, будто бы я собирался на зимовку в Антарктиду, сроком никак не меньше, чем на целый год.

Весь дом был погружён в хаос и просто стоял на ушах. То и дело разыскивались какие-то одеяла, старые игрушки, коробочки с лекарствами, средства от блох и прочих паразитов. В магазине было приобретено умопомрачительное количество сухого корма и консервов, которыми с лихвою можно было накормить роту котов.

В довершение всего Мама повела меня к доктору сделать необходимые прививки, во избежание опасных заболеваний, которые, по её мнению, поджидали меня буквально на каждом шагу. Из-за её кипучей энергии я был уже не рад, что ввязался во всю эту историю. Сидел бы себе спокойно дома без всяких прививок и прочей возни, которая меня порядком утомила.

Но всё когда-нибудь проходит, закончилась и эта суета. И вот наступил долгожданный день нашего летнего путешествия. Мы втроём: Жорж, Серж и я, с самого раннего утра прибыли к дому Брунгильды и Клотильды, откуда и планировался наш отъезд.

Время тянулось ужасно медленно, казалось, оно просто замерло на месте. Меня всегда поражал этот пространственно-временной феномен: когда чего-то ожидаешь с нетерпением – время просто останавливается, но зато, если куда-нибудь опаздываешь, то оно летит со скоростью света, не оставляя тебе никаких шансов успеть вовремя.

Вот и этим утром казалось, будто все вокруг передвигаются со скоростью улитки, ну, максимум, черепахи. Как в замедленной кинохронике, весь дворик перед домом постепенно зарастал бесчисленными чемоданами, сумками и пакетами. Муж тёти Розы, подъехавший в это время на машине, увидел гору вещей и по-военному коротко отдал приказ немедленно убрать половину, иначе он никуда нас не повезёт.

Под жалобное причитание и недовольное бурчание, наши милые хозяйки начали пересортировку багажа, убирая каждую вещь с таким видом, будто бы отрывали её от сердца. Тётя Роза все свои действия сопровождала красочными комментариями, о том с какой чудесной и незаменимой в хозяйстве вещицей ей приходится расставаться, и что мужчины совершенно ничего в этом не смыслят и понятия не имеют, что может пригодиться в загородной поездке, а что – нет.

Наконец, они справились и с этой нелёгкой задачей. Оставшийся багаж, с трудом погрузили в машину, и начали прощаться. Нам было строго настрого наказано во всём слушаться тётю Розу, далеко не убегать и не лезть в воду. Потом прощальные слёзы и свисток паровоза, то есть гудок автомобиля. Ура! Мы едем навстречу приключениям!

***

Во время пути Брунгильда важно расположилась на коленях у тёти Розы, а нас, как каких-то диких зверей, усадили в переносные дорожные клетки и разместили на заднем сидении. Клотильду в клетку запирать не стали, вероятно, она не внушала никаких опасений.

Серж возмущался таким положением вещей:

– Почему это нас заперли в клетки, а вас – нет? – гневно спрашивал он, обращаясь к Клотильде.

– Потому что мы уже привыкли к поездкам в автомобиле, а вы – нет, и можете повести себя неадекватно, – терпеливо объясняла Клотильда, уютно расположившаяся на наших клетках сверху.

– Как это – неадекватно? – не понял Серж.

– Ну, в какой-нибудь критической ситуации, вы можете непредсказуемо отреагировать и помешаете водителю управлять автомобилем.

– Ну, ты даёшь Клотильда, – не унимался Серж, – ты, что нас плохо знаешь? Скажи, когда это мы вели себя непредсказуемо и неадекватно?

– Я знаю вас отлично, – спокойным тоном продолжала Клотильда, – но таковы правила, и не я их придумала. Хотя я лично никогда не усадила бы вас в эти клетки.

– Правила, правила, – недовольно пробурчал Серж, – для одних есть правила, а других они не касаются.

– Ладно, не стони, – сказал Жорж, обращаясь к Сержу, – потерпим немного, ничего страшного.

Тут тётя Роза, услышав нашу болтовню, видимо решила, что мы чем-то обеспокоены и решила поддержать нас словами.

– Котики мои, не волнуйтесь, скоро уже приедем на место, – обнадёжила она и добавила, немного погодя, – карапузики, вы, мои ненаглядные.

– Ну, вот, – раздражённо воскликнул Серж, – только этого ещё не хватало! Похоже, что нас здесь держат за умственно-неполноценных. С какой стати, скажите на милость, мне о чём-то волноваться. И какой из меня, взрослого и самостоятельного кота, карапузик, я спрашиваю?

Он ещё долго и весьма красноречиво возмущался. Жорж и Клотильда пытались его успокоить, а я лежал и думал, как хорошо, что тётя Роза не понимает нашего языка. В противном случае ей пришлось бы выслушать в свой адрес множество нелестных слов. Так под шумок я задремал и очнулся только тогда, когда мою клетку уже выносили на улицу.