Выйдя на берег, я прошел по накатанной машина-ми тропе и оказался на дороге. Выключил фонарик на телефоне, а затем и сам телефон вырубил, убрал во внутренний карман, чтоб сберечь заряд батареи. Я брел в сторону города. Ветер, словно стрелы, пронизывал меня насквозь. Холодный и жгучий, он едва не сбивал с ног.

Не поднимая головы вверх, смотря себе под ноги, я шел до ближайшего места, где бы мог погреться и заказать такси. Казалось, эта дорога никогда не за-кончится и останется моим проклятием на всю оставшуюся жизнь. Вспоминая последние кадры, на которых я видел Васю, злился все сильнее. Сначала на себя, затем на бандосов… потом снова на себя. Ведь в тот раз, когда я мог разделить его радость, пусть даже и в чате, решил променять простое человеческое участие на завтрак и сон. Но он не обиделся… знаю, что нет. Он всегда очень спокойно относился, когда мы с друзьями над ним шутили и подкалывали, и просто улыбался.

Нет, он не был тупым и отлично нас понимал, но, как бы фильтруя молодую ребяческую идиотию, пропускал нашу чушь мимо ушей, чтобы с комфортом для себя продолжать с нами общаться… пусть даже и не всегда разделяя наше безумие. И, судя по выражению Васиного лица в тот момент, когда я видел его в последний раз, он включил тот же самый фильтр. Ни обиды, ни страха, ни злости не было в его глазах… Все та же усмешка и тот же взгляд, говорившие мне на прощание: «Все нормально, братан… Все нормально».

Мне было больно от холода и больно внутри… Или боль внутри была тоже от холода?!

— Твари! — вырвалось изнутри. — Мрази… суки!.. А-а-а-а-а!!! — дикий, разрывающий связки крик разнес-ся по местности. Я вынул руки из карманов и побежал что есть мочи.

Добежав до первого магазина, я влетел внутрь. В кармане джинсов был лишь полтинник и пара мо-нет, оставшиеся со вчерашней сдачи. Дрожащими, замерзшими руками я вывалил все, что было, на прила-вок:

— Согреться… на что хватит, — я прижал ладони ко рту и дышал на них, пытаясь отогреть.

Сунув руку во внутренний карман, я нащупал теле-фон, который был холоднее моих рук. Несколько раз нажал кнопку включения, но не смог реанимировать телефон.

— Сел, сука! — пробормотал я.

— Что-то случилось? Вам нужна помощь? — спросила продавщица, окинув меня взглядом.

— Авария… Я цел… Выпить бы чего-то… — буркнул я. — Здесь не хватит, но ничего страшного. Я добавлю… — продавщица забрала деньги с прилавка и, взяв с полки чекушку водки, протянула ее мне. — Сейчас вызову такси…

— Спасибо, — я открыл бутылку и выпил разом треть.

Из подсобки слышался разговор продавца с диспетчером такси.

— Через семь минут серебристый ниссан, восемь-сот десять, — сказала она, выйдя из подсобки. — Вот, возьмите, — она протянула мне чебурек.

Схватив его, я так жадно в него вгрызся, что даже прикусил щеку. Снова сделал пару глотков водки и закусил одним из самых вкусных чебуреков в моей жизни. Тепло начинало медленно расходиться по телу, а вместе с ним еще сильнее накатывала страшная саднящая боль от случившегося.

Увидев в окне такси, я поблагодарил продавщицу и вышел во двор. Сев в машину, я назвал водителю адрес и привалился к окну на заднем сиденье. Я наблюдал за пролетающими мимо фонарями и планиро-вал свой сегодняшний и завтрашний день. «Собираю вещи, прощаюсь со всеми! Или не со всеми?! Или ни с кем?! Гаспар с большой, через доллар, ноль-семь, ноль-пять, две тысячи десять. Нужны деньги на рейс.

Позвоню Пахе?! Или своим школьным?! Ангел, если уже вернулась домой, то, наверное, не понимает, что произошло! Нужно ей позвонить. А телефон сел. До-мой… домой…»

Зайдя в квартиру, увидел, что Лиза разбирала бес-порядок, устроенный бандосами. Кот сидел рядом с ней и вылизывал лапу. Увидев меня, она поднялась с колен и подошла ко мне:

— Что здесь случилось? — ее голос звучал будто в вакууме. Размытый и глухой.

— Долго рассказывать. Все нормально… — я совсем не хотел сейчас говорить.

— Где нормально? Что ты называешь нормальным?! — я по-прежнему слышал ее голос как в отдалении. — Твое лицо, разбитое — нормально? Квартира перерытая?! Тоже нормально? Что происходит?!

Я, слегка пошатываясь, стягивал обувь. — Тебя это не коснется… не переживай… — я прошел в комнату.

— Да меня это касается уже несколько лет! Твои вечные проебы! Проблемы! Дружки эти, конченые идиоты! — Лиза шла за мной и причитала, а затем остановилась в дверном проеме. — Твои панические атаки и кошмары, от которых ты вскакиваешь и меня будишь, — тоже не моя проблема?! Или, может, то, что на человеческие темы мы вообще перестали раз-говаривать?

Я достал из шкафа сумку, положил ее на кровать и стал выгребать свои вещи.

— Куда ты собираешься?.. Или это тоже не моя проблема?

— Мне нужно уехать. И есть у меня друзья нормальные, и темы для разговоров, — буркнул я себе под нос.

— Какие? Кто? Где они? — Лиза, казалось, ждала этого разговора уже несколько месяцев, а, может быть, и все последние годы. — Паха?! С которым ты, если встречаешься, то возвращаешься в говно?! Ты про него? Или, может быть, Ринат?! Который, когда я видела его в последний раз, пускал слюну себе на кофту, зависнув на моей груди и пытаясь сфокусироваться на чем угодно другом, чтобы не палиться?.. Но у него это абсолютно не получалось, потому что он был жутко обдолбан! Этот что ли? — Лиза сверлила взглядом мою спину и ждала хоть какой-то реакции. — Да, я не беру твоих школьных друзей, они-то, может, и другие… Но ты с ними и не общаешься… Они же не нюхают и не бухают по три-четыре дня без перерыва… У них есть работа… Семьи… Тебе же до всего этого никакого дела!

В другой день я бы давно уже ответил ей… Наорал бы, скорей всего, или же нашел массу оправданий, чтобы опровергнуть ее слова, но не сегодня… Стягивая с полок вещи, я видел перед глазами валяющую-ся на льду одежду Васяна. А Лиза все не умолкала… И словно читала мои мысли:

— Ах да, есть еще один с виду нормальный парень. С которым, ты сказал, у тебя дела?! Продукты с базы нам привозил. Не помню уже, как его звали…

— Вася его звали… — зависнув и перестав складывать барахло, ответил я, и звук его имени, прорезав обволакивающую пустоту, наполнил эхом всю комнату.

— Да, точно, Вася. Приятный парень. Но с таки-ми же тебе скучно?! Вася ж, наверное, не бухает… И тусить не любит… — язвительно продолжала отчитывать Лиза.

— Да нет больше Васи! — крикнул я, повернувшись к ней. — Нет его! Все! — мои глаза стали мокрыми от слез.

Чтобы отвлечься, я продолжил собирать сумку. — В смысле его нет?! — Ангел подошла ближе и понизила голос: — Он уехал?.. Вы поругались? — Нет… Его вообще больше нет… — произнес я тихо. — Он умер? — с опаской в голосе спросила Лиза. — Да… но не сам, — я схватил сумку и попытался выйти из комнаты, но Ангел встала у меня на пути.

— Ну постой ты… Расскажи мне, что случилось? Я же переживаю… — Ангел смотрела на меня с печалью.

Ее напор и гнев куда-то резко подевались. Манера голоса изменилась. Видимо, поняв, что произошло страшное и что ее ругань уже не поможет, она решила подойти чуть ближе и успокоить меня.

— Васян работал со мной. Нашу тему просекли бандосы. Его убили при мне. Если завтра не уеду из го-рода, буду следующим, — я приобнял ее на секунду и пошел на кухню: — Съем что-нибудь и поеду искать бабки на самолет и на первое время…

— А мне что делать? — спросила Лиза. — Я не могу взять тебя с собой. Поживешь пока у родителей. Я приведу дела в порядок… А там будет видно… — отрезав кусок колбасы и запихав себе в рот, отвечал я.

— Ясно… — смиренно ответила Ангел, поняв наконец, что эта ситуация отличается от остальных.

Я всегда был прохладным человеком. Скупым на слова любви и нежности. Наши споры часто заканчивались моей отстраненностью, но это было после долгого пояснения, почему именно так, а не иначе. Но сегодня я был как лед. Мертвый, окаменелый кусок плоти. Без цвета и какого-то характерного запаха. После того, что услышала только что от меня, Лиза поняла, что говорила теперь с другим, обновленным человеком.