Этот день у Пахи начался, как в принципе и каждый его день, с легкого, но привычного для него состояния похмелья. Проснувшись почти к обеду в номере отеля, где он периодически встречался втайне от жены со сво-ей любовницей по имени Вера, Паха начал приводить себя в порядок. Быстро оделся, умылся и допил прям из бутылки остатки виски. Отсчитал своей пассии деньги на такси и прочие расходы и бросил на столик в гостиной. Но, уходя, шумом разбудил Веру.

— Але, ты куда? — произнесла его подруга. — Мне ехать нужно… дела, — ответил Паха, распихивая ключи, сигареты и кошелек по карманам и нажав на пульте кнопку прогрева машины.

— Ты не охуел? Хоть бы разбудил или сказал что-то перед уходом! Домой бы отвез. Ты нормальный вообще? — еще слегка осипшим голосом возмущенно продолжала Вера.

— В городе что, такси все перестали работать?! Я оставил деньги… не хотел тебя будить… Мне надо ехать… тебе не надо. Смысл было тебя трогать? Выезд поздний… Спи себе… Хули ты начинаешь? — с раздражением в голосе ответил ей Паха.

— Блядь, я тебе кто? А?.. Что ты себя так ведешь?! Деньги свои себе в жопу засунь, понял? Я тебе что, шлюха какая-то, что ты мне их швыряешь на столик… мудак!

— Ой, да пошла ты нахуй! Тебе не угодить, дура! Тебе вечно все не так! Разбудил бы, сказала бы, какого хера ты меня будишь, мне никуда не надо. Не разбудил — тоже мудак!

— А ты типа у нас теперь мысли читаешь, да? И меня наизусть знаешь? Ага! Не угадал, нахуй! Вали давай! — проорала Вера.

Паха вывалился из номера, демонстрируя средний палец. Его лицо и так было красным, а от устроенного Верой скандала стало багровым. «Овца тупая…» — бор-мотал он себе под нос, направляясь к лифту. На часах было без пятнадцати два. Из последних пропущенных Паха выбрал один из номеров и позвонил на него:

— Да, Арчи, здарова. Не слышал звонка. У тебя все срастается по деньгам? — Паха сделал паузу. — Отлично. Ты дома? — снова на секунду задумался. — Хорошо. Сейчас подъеду.

Он повесил трубку и, спускаясь по лестнице отеля по направлению к припаркованной машине, стал прикидывать, в каком маркете по дороге сейчас взять бухла, чтоб поправить состояние. Выбор пал на магазин неподалеку от отеля. Простой минимаркет со скромным ассортиментом, но с наличием нужного Пахе товара. Он взял две банки светлого пива, пачку «Парламента» и зажигалку. Одет был не по погоде и, выходя обратно на улицу в летней куртке на футболку, он слегка скривился, почувствовав «нежное дуновение» холодного северного ветра конца октября.

Сел в машину и, взорвав первую банку, осушил ее на-половину. Тронулся с парковки и направился на назначенную еще в отеле встречу. «Сучонок, сколько же он там нашкулял лавэ…» — мысленно прикидывал Паха.

Двигаясь по пасмурному и серому городу, Паха иногда моргал встречным машинам. Как и по жизни, на дороге он тоже был наглый. Находя на проезжей части третью полосу, хотя их всего две, топил между других автомобилей, едва не цепляя зеркалами. На перекрестке он объезжал колонну машин по встречке и всегда втыкался первым. Не обращая внимания на всяческие сигналы других автомобилистов, он ехал, куда хотел и как хотел… ведь его задача была важней задач всех остальных. Крутя одной рукой баранку, он звонил по пропущенным на телефоне, планируя дальнейшие встречи, или же сразу отвечал на их вопросы, тем самым решая проблему.

Спустя двадцать минут его тонированная бэха подъехала к одному из домов частного сектора и дважды посигналила. Паха зажег сигарету, приоткрыл боковое стекло и, открыв вторую банку пива, стал наблюдать за домом, иногда поглядывая в зеркало заднего вида. Вскоре на крыльце дома показался силуэт человека в черной кожаной куртке, черных джинсах и худи, с капюшоном на голове. В одной руке он держал узкий длинный сверток, второй закрывал дом на ключ.

Этого с виду нищеброда и звали Арчи. Его лицо было сухим и смуглым, с синими мешками под глазами. Губы — потрескавшиеся, а на щеке под глазом виднелся старый неглубокий шрам. Пройдя до калитки, он открыл ее, вышел на дорогу, закрыл и подошел к Пахиной машине:

— Сяду? — спросил Арчи.

— Да, садись… только че это еще за хуйня? Ты же не очередное барахло мне будешь впаривать взамен бабок? — с ухмылкой спросил Паха, кивая на сверток в руке Арчи.

— Щас объясню, — Арчи открыл заднюю дверь и сел.

— Рассказывай… бабло точно подбил? — глядя через зеркало заднего вида, спросил Паха.

— Да, подбил. Не все, конечно… половина с собой. На днях нарою еще, — чуть запинаясь и нервничая, ответил Арчи, протягивая собеседнику небольшой сложенный пополам пресс купюр.

— Когда на днях? Мне нужны были сейчас эти триста косарей!.. По телефону я понял, что у тебя вся сумма, — Паха взял пачку и начал пересчитывать.

— Да будет тебе вся сумма… — оправдывался Арчи. — Тридцать… сорок… пятьдесят… когда, блядь?! — Дай пару дней… первый день что ли знакомы? — ответил Арчи.

— Сто сорок восемь… сто сорок девять… Не поло-вина? Рубля не хватает…

— Ну, почти половина… — ответил Арчи. — Хуя ты округляешь! Ладно… хули… пятьдесят

один рубль с тебя еще. А это что за хрень? — обернувшись вполоборота и посмотрев на сверток, спросил Паха.

— Да… тут такая тема. Меня завтра участковый придет навестить… я ж на УДО до сих пор… ты в курсе. А у меня карабин этот незарегистрированный. Может обшмонать и дом, и двор… — Арчи заметно нервничал.

— И?

— Отвези меня до гаражей… в конец микрорайона. Я там его спрячу, чтобы быть спокойным, а завтра сам заберу, — Арчи смотрел на Паху щенячьими глазами. — В сторону заброшенных складов… к железкам? — уточнил Паха.

— Да, туда…

— Лады. Мне просто ехать на другую встречу еще нужно, — выкрутив руль, Паха нажал на педаль газа.

— Как дела вообще? Хмурый есть еще? Сможешь на днях, как закроюсь по бабкам, еще подкинуть десятку? — уже немного расслабившись, спросил Арчи.

— Да… дела норм. Все есть. Решим, думаю. — У меня тут спрос появился… тип один хочет взять двадцатку. Я бы себе взял десятку под реал, а ему двадцатку сразу за нал. Сделаем? — продолжал накидывать свои предложения Арчи.

— Че за тип? Знаешь его хорошо? Хуйни не будет никакой? — насторожился Паха.

— Свой чел… давно знаю. Дергал по мелочи у меня… оброс клиентами. Под мою ответственность… Я тогда ему сообщу, чтоб он собирал лавэху… — и в этот момент у Пахи зазвонил мобильник.

— Извини, секунду, — потянувшись к лежащей на подлокотнике трубке, произнес Паха. — Да, алло… Я пока занят… чуть позже наберу… давай, — положил телефон на подлокотник и посмотрел через зеркало на Арчи: — Здесь где-то остановить?

— Да, давай вон к тем крайним железкам… под-кати поближе, — Арчи разматывал старое махровое полотенце.

Паха притормозил у одного из старых, покрытых ржавчиной железных гаражей. Приоткрыл свое окошко и снова зажег сигарету. Он слышал, как Арчи копошится с карабином, собираясь выйти из тачки. Выпуская клубы дыма, Паха схватился за пивную банку, но, тряхнув ее, понял, что та пуста. Еще раз по привычке оглядел через зеркала и лобовое стекло местность. Вокруг было ни души. Лишь ветер шевелил сухую пожелтевшую траву и гонял неподалеку от гаражей белый целлофановый пакет. «Вроде нет никого… давай быстрее… мне ехать пора!» — произнес Паха, сделав очередную затяжку и стряхнув пепел в окно. Позади в машине послышался щелчок дверной ручки. Как только открылась задняя дверь машины, телефон Пахи снова зазвонил. И в тот момент, когда он повернул голову в сторону подлокотника, где на дисплее высветилось недавно забитое им в кон-такты имя — «Андрей», тишину и покой этих окраин разорвал звук оглушительного хлопка.

Паха отдаленно слышал мелодию звонка на своем телефоне, словно был на дне бассейна. Потом мелодия прекратилась, а на дисплее еще продолжала гореть надпись: «Андрей. 3 пропущенных». Нескончаемый звон в ушах волнами переходил в тончайший писк, казалось, что кто-то сверлит дрелью Пашину голову. Голова горела, словно ее запихнули в раскаленную духовку. Все вокруг было как в тумане. Паха увидел брызги крови на лобовом стекле. Будто рыба, он глотал воздух, пережевывал во рту вязкую кровь. «Кх-кх… кх… кхэ… бля… кх», — чуть ли не захлебываясь и глубоко дыша, бормотал он себе под нос, пробовал пошевелить руками. «Кхэ-кх… он че, бля… накачал меня чем-то… пидор… блядь… кхэ-кхэ…» — отхаркивая кровь, Паха медленно пытался поднять голову с руля. Опираясь левой рукой на свою дверь, а правой на руль, он отодвинулся назад, чтобы прижать спину к креслу, но тут же почувствовал пронизывающую режущую боль в затылке и услышал чавкающий звук. Паха посмотрел назад через зеркало, но там уже никого не было. Судя по отражению боковых зеркал, все двери были заперты, а присмотревшись еще чуть внимательней, Паха понял, что вокруг, как всегда, ни души. «Ебать меня нахуй… че за бред», — произнес Паха уже четче и вытер рукой кровь со рта и носа. Кровь была густой. Она была повсюду. На руле и лобовом стекле, на передней панели авто и на экране китайской магнитолы, на боковом стекле с его стороны и на обшив-ке двери. Рукава куртки и футболка тоже были мокрые от крови, а штаны… казалось, что он только что по пояс заходил в воду. Пахе и раньше доводилось видеть, как из его рта или носа текла кровь. На улицах в его молодые годы царило отнюдь не миролюбие, а район, в кото-ром он вырос, был на слуху у всего города. Сейчас ему казалось, что кровь идет отовсюду, причем не струей, а бьет фонтаном. Закинув правую ладонь за голову, Паха бегло ощупал затылок. Его пальцы скользили по бугристой и рваной поверхности. Помимо затылка и шеи, горело, а еще и щекотало что-то возле левого уха. Прикоснувшись к нему, Паха попытался снять этот не дающий покоя зуд. И понял, что оторвал висящую на кончике кожи мочку… Он взял айфон и попытался разблокировать, чтобы позвонить хоть кому-то, но капающая с шеи кровь мешала это сделать. Экран стал липким и красным. Размазывая алую жижу, Паха понял, что это бесполезно, и отбросил телефон на пассажирское сиденье. Достал из бардачка кнопочный самсунг. Поднес телефон ближе к лицу, словно слабозрячий старик, дрожащими пальцами выбрал из списка последних звонивших один номер, владелец которого проживал ближе всего, и нажал кнопку вызова.