– Могли бы, но я предпочитаю видеть в темноте и заранее реагировать на опасность. Скорость реакции никогда не бывает лишней.
– Только если не испить две сразу, – поправил он и проглотил содержимое стекляшки. – Тогда побочные эффекты заставят тебя пожалеть о содеянном – молить вселенную о скорой казни пошатнувшегося рассудка. Ты это и без меня знаешь… Полагаю, мальчики снова идут вперёд?
С улыбкой на лице Нита покачала головой и на этот раз предпочла роль ведущего игрока. Она ловко обнажила два зазубренных клинка и шагнула во мрак – без сомнения, вне утрат и чаяний. Следом за храброй коренной американкой ступил и владелец сабли. Припасённое снадобье позволило обоим уравнять шансы с врагом, который затаился неподалёку.
Выстроив гнусные планы, тот либо смиренно выжидал удобного момента для атаки, либо ещё не обнаружил путников, вооружённых и готовых к схватке.
Их текущая дорога представляла собой идеально ровный, словно выжженный лучом в земной породе туннель, лишённый любых намёков на индивидуальность – наполненный сыростью и до одури тёплым воздухом. Первые сто метров маршрут не преподносил никаких сюрпризов, лишь бабочка-гид виднелась вдалеке. Однако стоило пересечь лужицу грязной пещерной воды, разделявшей путь на две части, как Нита перегородила проход клинками.
– Что ты чувствуешь? – спросил мужчина. – Опасность?
– Во-первых, мы почти добрались до цели, – проговорила она, с прищуром осмотрев окружение. – Во-вторых, на нас вышли как минимум четыре перевёртыша. Они знают, что мы здесь.
Тут он поравнялся с ней и вытащил саблю из ножен, но лишь на пару сантиметров.
– Часовой? Прячущийся? Или перевёртыши пришли одни?
– Одни… Разрыв категории «Б», поэтому сволочи сегодня без подмоги. Убьём их быстро, пока осталось время. Если не успеем, разрыв из крошечного превратится в огромный, и нам тогда…
– Придётся отпевать больше невинных, чем планировалось, – договорил он с улыбкой на устах. – Я уловил аллюр твоей мысли, дорогая.
Здесь храбрецы прекратили переговоры и встали спина к спине, дабы противник не смог застать их врасплох. Падавшие с потолка капли воды, своим неспешным ритмом точь-в-точь повторявшие такт биения сердца Ниты и её красноречивого напарника, позволили всецело сконцентрироваться на задаче – подготовке к бою с перевёртышами. Тем в силу специфического ограничения (полного отсутствия органов чувств) приходилось отслеживать изменения в пространстве и двигаться на память – туда, где в последний раз ощущались колебания двух человек с оружием. Когтистые лапы шуршали по земле, выдавая суматошный настрой чудовищ, возгласы и причмокивания говорили о нескончаемом голоде, который вряд ли смогла бы утолить даже человеческая плоть, а длинные языки болтались в воздухе, гонимые гулким ветром.
До заветной цели оставались считанные метры. Укрытые мраком перевёртыши бесстрашно неслись вперёд. Их в отличие от наших героев не волновало время, но самый крупный из всей четвёрки монстр явно не хотел ждать и уж тем более делиться наживой. Обогнав собратьев, он прыгнул навстречу пустоте, дабы выяснить, где схоронились незваные гости. Он получил ответ на свой вопрос.
Одним движением, мастерским, но бесконечно пренебрежительным, воин извлёк саблю из повторяющих её изгибы ножен и рассёк воздух перед собой. Острое лезвие, источающее фиолетовый свет, прошлось по шее чудовища ровной полосой, а затем моментально вернулось восвояси, будто хозяин стыдился показывать его. Сабля исполнила кровавую работу, но до окончательного воссоединения с ножнами ей оставались считанные сантиметры. Мужчина наполнился решимостью и закончил путь клинка звонким щелчком.
– Tuum nomen translatum est gaudium1, – проговорил он.
В мгновенье ока голова перевёртыша отделилась от тела, взмыв в воздух с потоками крови. Фонтан жидкости буквально вытолкнул её, а потом растворился в пространстве, оставив череп на попечение гравитации. Та любезно уложила его на землю, покуда торс, руки и ноги монстра видоизменялись на глазах, принимая первозданный облик. Сперва живот и спина, поменянные местами, вернулись в привычное для гуманоида положение, следом конечности, выгнутые на манер саранчи, с громким хрустом вспомнили о своём утраченном родстве с хомо сапиенс. Лишь голова, отсечённая от мерзкого взору организма, всё так же пребывала в образе хищной пасти.
– У нас по-прежнему проблемы, – отметил пепельноволосый. – Три супостата на подходе и один из них избрал потолок.
– Положись на меня, дорогой.
Уверенная в успехе, не раз и не два убедившаяся в исключительности навыков напарника, Нита не отставала от него. Поднявшись ввысь изящным прыжком, она оттолкнулась от крепких мужских плеч ступнями и рассекла чудовище пополам, ещё до того, как оно успело хоть что-то предпринять. Две части изуродованной туши рухнули вниз, но за секунду до падения воительница успела пронзить пасть ещё одного врага. Она извлекла холодный металл вместе с ошмётками плоти, застрявшими между зубчиками клинка, и тихо выругалась, а её соратник тем временем играл с оставшимся противником.
– Uno spettacolo pietoso per assistere al decline dell'anima2, – молвил тот, чей слог, будто песнь, разнёсся по туннелю. – Всего одно движение, и твои муки прекратятся, окаянный.
Пепельный мастерски уклонился от взмахов острых когтей, уйдя чуть влево, и продолжил вести беседу с перевёртышем:
– Сегодня мой урок будет прост… Его способен усвоить даже ребёнок, не обрамлённый аурой греха.
Сабля вновь освободилась из плена ножен и пронеслась от затылка до паха вставшего на дыбы монстра, даровав тому милостивую кровавую свободу.
– Не покусись на чужое и обретёшь своё…
Исполнив волю хозяина, расписанное древними символами люминесцирующее лезвие окунулось в родные чертоги. Вражеская кровь на нём испарилась.
По достоинству оценив последнее убийство, Нита сделала низкий поклон.
– Ещё одна душа отправилась в Абсолют. Ты слишком милосерден к врагу…
– Милосердие – это первый шаг к очищению. Я понял сию истину раньше остальных, поэтому ты меня и выбрала.
Её лик украсила улыбка:
– Не только поэтому, но обойдёмся без лирики. У нас осталось пять минут. Вроде успеваем… До конца туннеля метров сто.
– Как закроем разрыв, выйдем на связь с Денисом. Мой друг уже должен быть далеко от комплекса Баффало, посему проверочный звонок не повредит.
– Ты так печёшься за человека, которому всё нипочём, – улыбчивая индианка покачала головой. – Видимо, это твоя слабость по жизни: беспокоиться за тех, кому нечего бояться. Особенно за меня…
Пойманный с поличным, он отвёл взгляд в сторону и почесал затылок ладонью.
– Ты права. Спорить не стану. Ты моя слабость, любимая Нита Грин.
Обменявшись утвердительными кивками, двое продолжили шествие. Заключительные сто метров не принесли никаких сюрпризов, только тишину и покой. Конец туннеля одновременно служил окончанием территории тьмы и выходом из разрыва в пространстве, смертельно важным для успешного завершения миссии. Внешне похожий на неровный шов, находящийся в нескончаемом цикле сжатий и расширений, он ждал своего звёздного часа. Хитроумный прибор Ниты, заведённый на двадцать пять минут, как раз добрался до отметки «23:30».
Тут, думаю, есть смысл пояснить, что же произошло и ради чего был проделан столь фантасмагоричный путь. Как вы уже наверняка поняли, Грин и её напарник, личность коего перестала быть тайной, стоило ему произнести слово «зане» (характерное для Учителя – покровителя Харви Молза), намеревались закрыть некий пространственный разрыв. Сделать это они могли особым способом: связать вход и выход посредством временной аномалии, пронесённой от точки А до точки Б. Ей послужили те самые двадцать пять минут по Фланнигену, заведённые на «Калибуре» – устройстве Ниты. Она прекрасно управлялась со штуковиной, но выбор интервала неизменно давала возлюбленному; тот, в свою очередь, никогда не ошибался.
