Что ношу разделить напрасно отказала,

Когда ее одна

С ослиной кожей несть была принуждена.

ДВА КУПЦА{*}

Кащей, ты дурно поступаешь,

Когда лишь в то живешь, что деньги собираешь

И первым их своим блаженством почитаешь.

Ну, если час такой найдет,

Что деньги есть, да хлеба нет?

Вот ты мне смехом отвечаешь,

Да смех твой, может быть, пройдет,

Дай только рассказать мне нечто наперед.

В каком-то городе два человека жили,

Которы промыслом купцами оба были.

Один из них в то только жил,

Что деньги из всего копил;

Другой доход свой в хлеб оборотить старался.

Богатый деньгами товарищу смеялся,

Что он всё хлебом запасался.

Товарищ смех его спокойно принимал

И хлебный свой запас всё больше умножал.

Вдруг войско к городу с осадой подступило,

С осадой наконец и голод наступил.

Теперь, что у кого запасу, к счастью, было,

Тот тем в сей крайности и жил.

Богатый деньгами кащей без хлеба был,

Купить его ко всем по городу метался,

За хлеб один кащей все деньги отдает,

Однако же никто и денег не берет:

Что в деньгах, если хлеба нет!

Товарищ лишь один прибежищем остался.

Кащей в числе других несчастных первый был,

Который хлеба попросил

У самого того, кому он насмехался,

Что тот всё хлебом запасался.

Товарищ и его питал,

И прочих жителей от голода спасал.

Как город взяли,

Всех жителей живых застали,

А у кащея всё богатство обобрали.

«Ну, что? — ему тогда товарищ говорил. —

Где золото твое, и где бы сам ты был,

Когда б я хлеба не копил?»

СЧАСТЛИВОЕ СУПРУЖЕСТВО{*}

Вот говорят, примеров нет,

Чтоб муж в ладу с женою жили

И даже и по смерть друг друга бы любили.

Ой! здешний свет!

Привыкнув клеветать, чего уж не взнесет!

Не стыдно ли всклепать напраслину такую?

Впредь не поверю в том я больше никому

И слух такой сочту лишь за молву пустую.

Я сам свидетелем тому,

Что и согласие в супружествах бывает,

И тот, кто этому не верит, согрешает.

А вас, клеветников, чтоб на́век устыдить,

Я буду вам пример живой здесь говорить.

Послушайте. Чего б жена ни пожелала,

Муж исполнять всё то за свято почитал;

А и жена, чего б и муж ни пожелал,

Равно без женского упрямства исполняла.

Одною ласкою и просьбою одной,

Как с стороны, так и с другой,

Взаимной воле угождали

И ссоры никогда между собой не знали.

Что нравилося ей, то нравилось ему;

Когда ж бывало что противно одному,

Противно было то равно и для другого,

И я не видывал согласия такого,

Какое было между их.

Как до венца еще невеста и жених

Стараются, чтоб их пороки скрыты были,

Так точно и они всегда,

Став мужем и женой, взаимно их таили,

Чтоб в доме не было досады никогда.

Последний поцелуй, когда уж умирали,

Так страстен был, как тот, когда их обвенчали;

И, словом, жили до конца,

Как в первый день живут, пришедши от венца.

«А сколько лет их веку было?»

Да сколько лет? С неделю и всего;

А без того

На сказку б походило.

СТРЯПЧИЙ И ВОРЫ{*}

Какой-то стряпчий был всем стряпчим образец,

Такой делец,

Что стряпческими он ухватками своими

Пред всеми стряпчими другими

Взяв первенство, к себе всех и́стцев приманил;

И, словом, так проворен был,

Что часто им и тот оправдан оставался,

Который сам суду и вине своей признался

И суд которого на казнь уж осудил.

В покраже двух воров поймали,

И должно по суду воров за то казнить;

А это воры знали.

Однако как они о стряпчем тож слыхали,

Что, если за кого возьмется он ходить,

Бояться нечего, то стряпчего сыскали,

Сулят ему, что за душей,

Из краденых и денег и вещей,

Лишь только б их оправить,