Ст. 8, несомненно, должен был напомнить читателям Петра Псалом 89, пронизанный болью о краткости жизни, об этом преходящем мире, который не может быть постоянным нашим домом или местом покоя для всех тех, кто обладает вечным наследием на небесах. Поколения верующих только в вечном Боге находят истинное убежище и отрадный покой. Напротив, новые учителя вполне довольствуются этим миром как своим домом и не стремятся к иному. Поэтому они не знают Господа ни в Его гневе (Пс. 89:11), ни в Его милосердии (Пс. 89:13).

Ст. 9 возносит хвалу Божественному милосердию: если Господь откладывает на время Свое пришествие, то лишь по причине долготерпения, щадя грешников. Однако новые учителя были настолько неразумны, что объясняли милость и снисхождение Бога Его бессилием или пренебрежением людьми. Они опять не поняли Бога (ср.: Исх. 34:6,7).

В ст. 10 также содержится неотразимый довод. Смысл сравнения с вором («как тать»), приведенного также и Христом, состоит в том, что грабитель появляется как раз тогда, когда никто его не ожидает! Новые же учителя были уверены, что знают, когда должно быть Второе пришествие. Именно они, а не те верующие, которые следовали правильным путем, утверждали, что Христос обещал прийти незамедлительно. Но поскольку этого не произошло, новые учителя больше уже не ожидали, что обетование исполнится. Ирония в том, что их отказ от ожидания Второго пришествия Христа как раз и является условием, которое должно предшествовать возвращению Господа. Но они не знали Господа или не принимали всерьез требования служить Ему (ср.: Лк. 12:35–40).

Все вышесказанное изобличает в лжепророках как времен Петра, так и наших дней людей мира сего – в отличие от подлинных христиан, отрешившихся от мира (3:11–13). Это в большей степени приложимо к христианам нашего времени, когда рушатся царящие повсюду доктрины секуляризма. Отвергая трансцендентное, радикальный материализм заставляет людей искать счастья только в этом мире. Именно теперь становится все яснее, что такие поиски приводят не к обретению смысла жизни, а к крушению человеческих надежд. Если модное современное богословие последует путем секуляризма (а такая тенденция в последние годы усугубляется), то можно ожидать, что популярные проповедники станут отвергать трансцендентную природу библейской миссии и будут убеждать своих слушателей в том, что духовный голод и устремленность к небу могут быть полностью удовлетворены здесь и сейчас. В таком случае результатом будет появление церкви потребителей, ориентированной на вкусы общества потребления, – и, в конце концов, полная потеря иллюзий, – но не прежде, чем все вокруг затопит поток «специальных предложений» и прочих преувеличенных обещаний, которые одно за другим разочаруют и будут отринуты как не оправдавшие возлагаемых на них надежд (ср.: 2:17–19).

Что же может Петр предложить церквам в противовес влиянию повсюду раздающихся новых голосов, особенно в то время, когда его собственный голос должен вскоре умолкнуть (1:14)? Как может он помочь верующим правильно понять «великие и драгоценные обетования» Евангелия (1:4)? Ведь это нужно для того, чтобы они знали: эти обетования для них, с одной стороны, опыт, достижимый в этой жизни, а с другой – обещание того, что будет с ними на новых небесах и на новой земле, обещание той славы, которую они предвкушают (3:12–14). Ответ на этот вопрос возвращает нас к истокам истинного пророчества в 1:12–21, – возможно, величайшей драгоценности этого послания.

В 1:12–15 разъясняется причина, по которой Петр пишет свое послание. Хотя это лишь небольшой отрывок, где говорится о том, как необходимо для учительского служения повторение и напоминание, он очень важен для раскрытия цели Второго послания. Здесь Петр, которому вскоре предстоит покинуть земное прибежище, передает весть, полученную им от воскресшего Господа. Таким образом, апостол предупрежден, что времени для служения у него осталось крайне мало. Петр должен принять срочные и необходимые меры, для того чтобы евангельская истина была защищена и после его ухода. По сути, церкви действительно «утверждены в настоящей истине», которую они обрели (1:12). Тем не менее распространение нового беззакония побуждает апостола, пока он еще живет с ними, постоянно напоминать им о необходимости настраивать и укреплять свой разум с позиций основных духовных истин. Его усилия направлены на то, чтобы церкви еще долго после того, как он отойдет в мир иной, продолжали жить, руководствуясь его апостольским свидетельством. Ибо если этого не произойдет, Церковь поплатится тем, что ее жизнь утратит апостольский характер.

Апостольское свидетельство в 1:16–18 дает силу пророческому слову (современное описание Ветхого Завета в целом), фундаментальный авторитет которого утверждается в 1:19–21. И через апостольское свидетельство, и через пророческое слово Бог говорит о «силе и пришествии Христа» (1:16), о том кульминационном дне Господнем, когда мир будет разрушен (3:10–12). В этом последнем катаклизме народ Божий уцелеет, чтобы войти в свой новый вечный дом (3:13). Это страшное время суда и «погибели нечестивых человеков» (3:7) будет также временем, когда сила Божья утвердится окончательно, чтобы освободить благочестивых, – сила, предвкушаемая христианами в их опыте настоящего времени, всякий раз когда они бывают освобождены от испытаний и искушений (см., напр.: 2:9; ср.: 2 Тим. 4:17,18).

Проповедуя о пришествии Христа, Который будет судить мир (ср.: Деян. 10:42), Петр рисует не вымышленную геологическую катастрофу планеты Земля, в чем могли его обвинять соперники лжеучителя (хотя сами они могли использовать любые домыслы; 2:3). Его благовестие основано на том, что он и его собратья апостолы видели (1:16) и слышали (1:18). В момент преображения они на краткий миг стали свидетелями Божественной власти Христа, так же как позже стали свидетелями Его воскресения в теле (Ин. 20:8, 18, 20, 25–26). В этом уникальном историческом смысле апостолы были свидетелями величия и славы Христовой. Петр напоминает об этом своим читателям одним кратким оборотом в 1:18: «будучи с Ним».

Но что могло заставить Петра и его друзей говорить об этом неожиданном и вызывающем благоговейный страх зрелище? Потом мы понимаем, что в тот момент они совершенно не поняли значения этого великого события (Мк. 9:5,6). Они нуждались в авторитетном истолковании того, что представилось их взору. И это совершилось: был глас с небес (дважды, в ст. 17 и 18, подчеркивается, что голос этот был не с земли). Весьма интригующий момент для нас: небесное послание было возвещено языком Ветхого Завета, Божественным подтверждением пророческого слова; и оно несло весть о мессианском царе (ср.: Пс. 2:7), который был одновременно и Страдающим Слугой (ср.: Ис. 42:1). Таким образом для Петра был разрешен вопрос первостепенной важности: как тот, кто страдает, может стать Мессией (Мк. 8:31, 32).

Когда пророки предвозвещали, что Христос придет спасти всех верующих (ср.: Деян. 10:43), они не были лжепророками, которые «рассказывают мечты сердца своего» (Иер. 23:16); не были они похожи и на лжеучителей, чьи речи вдохновлялись собственными эгоистическими устремлениями. Пророки были «движимы Духом Святым» (2 Пет. 1:21), Который неуклонно подводил их к тому, чтобы они возвестили людям Божественное истолкование великих деяний Бога, спасительных для истории Израиля (1:20). Насколько важно было понять, что новые учителя насмехаются над истиной, руководствуясь своими похотями (3:3), настолько же важно было и осознать, сколь отличен от этого первоисточник истинного пророческого вдохновения (1:20).

Поскольку пророческое слово в том виде, в каком оно дошло до нас, отражает понимание ветхозаветной истории спасения, дарованного Богом для всех и возвещенного пророкам, чтобы они раскрыли его своим современникам и записали для грядущих поколений, то мы не должны приписывать учение пророков их собственной мудрости или их собственному озарению. Если бы эта весть исходила от обычных учителей, хотя и одаренных, но ограниченных свойственной человеку способностью впадать в заблуждение и находиться под влиянием предрассудков своего времени, тогда мы, конечно, могли бы искать помощи в новом толковании ветхозаветной истории, основанном на наших собственных, современных, взглядах.