Разумеется, никто из присутствующих на этой встрече не возражал против такого подхода. Но мы в ходе совместного изучения Второго послания Петра уже пришли к выводу, что заключительное напутствие апостола имеет несколько иную направленность. Если учесть предостережение против лжеучителей в 3:17 (а это типичный случай влияния контекста), то можно сделать вывод, что именно в этом послании «возрастание в благодати» – это непреложное требование, призванное не столько произвести впечатление на окружающий мир, сколько уберечь новообращенных от духовной катастрофы. Верных уже серьезно поколебало сильное и разлагающее влияние новых учителей, недавно появившихся в общинах. Эти «беззаконники», не сдерживаемые авторитетом апостолов, привлекали большое число людей своими высокопарными обещаниями принести верующим доселе им неведомую «свободу» (2:19).

Цель написания Второго послания Петра двоякая: вывести на чистую воду лжеучителей (отсюда красочная обличительная речь – диатриба – в гл. 2) и – еще более важная задача – научить церкви выживать и преодолевать все препятствия в условиях проникновения ложных учений и потери нравственных ориентиров. Так, в 3:17 Петр призывает своих «возлюбленных» собратьев не увлекаться «заблуждением беззаконников», чтобы «не отпасть от своего утверждения». Видно, что апостол высоко ценит в своих учениках то, что они «утверждены в настоящей истине» (1:12). Понимая, что смутьяны – люди «неутвержденные» (3:16), он непрестанно побуждает христиан оберегать свое «звание и избрание», твердо держаться его (1:10). Наконец, в 3:18 он указывает самый мудрый способ сделать это – неуклонно возрастать в благоволении Божьем и в познании Христа.

Второе послание Петра, таким образом, представляет собой проповедь о христианском возрастании, насущно необходимом именно в тот момент, когда стойкости христиан угрожает некое разрушительное еретическое учение (2:1–3). Такой подход сегодня столь же актуален, как и в апостольские времена, и потому может сохранять привлекательность для достаточно жизнеспособных евангельских сообществ. В 1:1–11 мы видим образчик того, как в Новом Завете излагается эта тема, в том числе находим знаменитую «лестницу»: описание восхождения к высотам духовной зрелости, от веры – к любви (в ст. 5–7). Доводы относительно происхождения (будь то эллинистического или же иного) этого перечня добродетелей не столь интересны по сравнению с тем, что эта «программа продвижения», очевидно, была подвергнута тщательной обработке с целью разоблачить промахи людей, сбившихся с пути. Именно потому, что эти новые духовные вожди были явно лишены добродетели, воздержания и благочестия (если назвать только три из перечисленных качеств), Петр описывает (возможно, точнее будет сказать «предписывает») своим читателям совсем иной образ жизни.

Итак, перед нами проповедь о духовном росте, вышедшая из-под пера апостола Петра. Но в чем заключается этот рост? Это главный вопрос Второго послания Петра, ради ответа на который оно и было написано. Смыслом жизни молодых церквей оказывается не что иное, как истинное познание Бога.

Характерной особенностью Второго послания Петра является неоднократное выделение «познания» Бога и «познания» истины. У этого «познания» есть две стороны.

Во-первых, существует знание Бога и Его Сына Иисуса Христа, которое есть изначальный добровольный дар благодати, делающий нас истинными верующими (1:2,3,8; «познание» здесь – это перевод греческого слова epignosis). Все христиане равны между собой. Это можно выразить и другими словами: нет никакого неравенства между апостолами (принадлежащими к первому поколению христиан) и верующими второго и третьего поколения (1:1), так что вера читателей Петра не имеет недостатка ни в чем «апостольском». Никто не может попрекнуть их неполнотой духовного «стажа» или опыта. Это важнейшее заверение Петр стремится дать нам с самого начала.

Исходя из вышесказанного, здесь должно подразумеваться, что само появление нового учения заставляет усомниться, действительно ли читатели Петра состоялись как христиане. Очень легко прельщать «неутвержденные души» (2:14, то есть новообращенных христиан), эксплуатируя некоторую неудовлетворенность людей их духовным развитием и их стремление к более глубокому общению с Богом, поскольку Он позволил познавать Себя. В 1:1 апостол Петр дает новообращенным такое же твердое заверение, как и Павел – своим читателям в Еф. 1:3: «Благословен Бог, благословивший нас во Христе всяким духовным благословением в небесах».

Во-вторых, существует знание истины в Иисусе, которое может быть достигнуто лишь прилежанием и упорством в течение длительного времени (см., напр.: 1:5,6; ср.: 3:18; в оригинале слово gnosis, переданное в двух первых случаях в русском переводе как «рассудительность»). Это различие между знанием дарованным и знанием приобретенным – важнейший ключ к пониманию апостольского христианства.

Как же обстоит дело с этими новыми «пропагандистами»? «В народе» они появились в качестве «учителей» (2:1,3), но обладали ли они истинным познанием Бога? На первый взгляд кажется, что да. В 2:20,21 трижды упоминается об их знании (epignosis, epiginosko) Христа и «пути правды». В то же время нам говорится об их глубокой приверженности ко всему плотскому (2:19,20) как о свидетельстве того, что они отвернулись от Божественной истины и не признают ее авторитета (2:21). Изучающих Второе послание Петра несколько смущают эти утверждения, а особенно сражающая наповал пословица в 2:22, которая ярко иллюстрирует, что натура человеческая не меняется. Однако из опыта современной церковной жизни нам известны сходные случаи, когда люди, чьи вера и служение поначалу выглядели искренними, впоследствии отрекались от «искупившего их Господа» (2:1). Нередко это вело к самой постыдной безнравственности (описанной в 2 Пет. 2).

Второе послание с характерной для него лаконичностью разворачивает перед нами целую панораму. Апостол проверяет подлинность «познания» Бога (независимо от того, сосредоточено ли оно на «пути истины» (2:2), или на «пути правды (праведности)» (2:21), или на том и другом вместе) следующим образом. Христианину и прежде всего христианскому учителю надлежит не только иметь чистые (здравые) помыслы (3:1), но также и вести чистую (здоровую) жизнь (3:14). Народ Божий не должен поощрять притязаний на особое откровение, тем более в том случае, когда и на словах, и на деле отвергают как здравое учение, так и здоровые нравственные принципы. В 2 Пет. 2:1–10 сочетаются оба эти аспекта, но упор делается на последнем как на особенно характерном признаке тех (ст. 10), кто ответственен за новое учение и за смуту в церкви во времена Петра.

Что же можно сказать об их знании (gnosis), а именно о понимании, которого они достигли? В гл. 3 об этом говорится недвусмысленно. Очевидно, в их среде намеренно игнорировали неприятную для них правду (3:5), что и создавало ту неустойчивость, которая заставляет неуравновешенных энтузиастов извращать Писание (3:16). Интересен тот факт, что «возлюбленный брат наш Павел» (как пишет Петр) подвергся как раз такому кавалерийскому наскоку со стороны своих оппонентов.

Это не столько знакомый нам подход «либерального богословия», с легкостью отбрасывающего то, что пишет Павел (как неуместное якобы в сегодняшней изменившейся культурной среде), сколько беспринципное «извращение» учения Павла теми, кто обязан был признавать его авторитет. Метод этих людей состоит в том, чтобы исказить простой смысл слов Павла с целью придать им совершенно иное значение, которое будет более приемлемым для их современников.

Говоря о «незнании» новых учителей, Петр настаивает на том, что читатели, со своей стороны, не должны забывать о некоторых основополагающих вещах (мы еще вернемся к важности этого положения). Это исключительно кратко изложено в прекрасном отрывке 3:8–10. Сказанное в нем раскрывает саму суть различий между подлинно христианским мировоззрением и подделкой под него.