– Что со мной такое?

Отчего-то ему остро захотелось укрыться в прохладной тени купола, присесть на лавочке, как в прежнее время, и подразнить далекое солнце. Воспоминания перенесли его на изумрудный луг, в то далекое и теперь такое прекрасное утро, когда он закончил свой поединок с Крайтером и возвращался из леса.

Так все и случилось.

Сейвен стоял на узкой тропинке, петлявшей меж всхолмий луга. Осмотрелся. Восходящее над куполом солнце показалось ему ниже прежнего и светило, точно повинуясь мыслям, приподнялось, отчего поверхность купола ярко засверкала.

– Вот так, – с удовлетворением отметил Сейвен. – Как это… Как это вообще происходит? Может я… Того?

И он медленно, погрузившись в задумчивость, пошел по тропинке, услужливо подставляющейся под его босые ступни.

В куполе было пусто и тихо. С минуту Сейвен просто осматривал нутро обители, вспоминая те мелочи, которые ускользнули от его предприимчивой мысли. Наконец, он хлопнул в ладоши и тут же купол заполонили его всегдашние обитатели. Каждого вербарианца он не знал, да и знать не мог, поскольку даже не помнил, сколько точно народу жило под куполом. В их отношении он думал абстрактно, не вдаваясь в детали, как если бы он думал о кирпичной стене в целом, а не о каждом кирпичике в отдельности. И, как ни странно, это работало. Все куда-то ходили, о чем-то беседовали друг с другом и не походили один на другого, но... Чего-то не хватало. Чего-то действительно важного.

Сейвен нахмурился и сел на лавку. Все, что он воспроизводил, ограничивалось глубиной его памяти: отображало в яви ее содержимое. Как если бы он рисовал динамичные картины. Возникал вопрос, самодостаточны ли они? «Что бы мог, к примеру, сказать Крайтер об их с Разиель откровенных делах? Или, скажем, Олаф припомнить что-то из своего детства?» Для проверки можно было бы призвать кого-то, кого он знал лучше всех. «И побеседовать. Пристрастно». Он перебирал в голове образы и имена, но никак не мог выбрать. Ему казалось, что важным отсутствием являлся именно этот кто-то. Кто-то по-настоящему близкий. Незаметно для себя, он поднялся и побрел в центр купола – в маленький центральный парк.

Он ловил воспоминание, как ловят рыбку в пруду. На ощупь в мутной, но знакомой воде. Мысли касались образа, но не содержания. Так, если бы он разворачивал упаковку, а внутри ничего не находил.

В тени центрального парка стояла тишина. Журчал ручей, привычный гомон купола остался позади, затих. Сейвен остановился, склонил голову. Его опустошенный взгляд тут же наткнулся на брошенную веточку, сплошь облепленную мелкими цветками. «Милюда?» Он порывисто поднял голову и осмотрелся. Заросли густо пахнущей растительности отыскались с услужливой быстротой.

– А ведь там что-то... Что-то было здесь, – он поморщился и пошел обратно.

Навязчивая, давящая объемной бесформенностью память навалилась с новой силой. В него, словно во взбитую перину, вдавливалось нечто. Пустой контур, шаблон, но… Что? Мысленно он мог ощупать «это», различить присутствие, но и только.

– Кто?.. Ну, кто же? – он бессильно застонал. – Я... Не помню тебя.

Тут он вздрогнул и опрометью бросился к месту, где на мшистом песке лежала веточка милюды, но вместо нее обнаружил стеклянный шар. Сейвен опустился на колени и заглянул в него. Внутри блестело лучезарной улыбкой солнце, погруженное на дно фонтана. В его глубине стояли двое. Он – в обычной своей вербарианской одежде, а второй... Он обнимал его. «Её?» Лица не было видно. Да и вся фигура как будто растекалась, стоило взглянуть на нее попристальней. Боковым зрением, если отвести взгляд, было видно что-то четкое. Что-то... Какую-то фигуру. В сердцах он схватил шар с тем, чтобы покинуть заросли и разглядеть его содержимое при свете, но едва вышел на солнце, как столкнулся с Крайтером.

– Да? – нахмурившись, буркнул Сейвен. – Не стой на проходе, отойди.

Крайтер с места не сдвинулся, только поменял позу, перевалившись с одной ноги на другую.

– Что это? – спросил он, кивком указывая на шар. – В руках у тебя?

– Это? – Сейвен опустил, было, голову, но вдруг разозлился. Он не хотел сейчас никого видеть, даже Крайтера, а потому смел его, как сметаю крошки со стола. Но тот никуда не делся.

– Это должно быть у меня. Ты разве забыл? – он вдруг резко выбросил вперед руки и отнял сферу.

Сейвен вздрогнул всем телом, протяжно застонал и… Распахнул глаза. Перед ним, в молчании стыла каюта гидроглиссера. Часто дыша, он обводил взглядом пространство, а сам, рефлекторно, сжимал китель на груди. Жесткая материя с подвернувшейся холодной пуговицей впивалась в ладонь, точно отрезвляя его. «Сон? Неужели все только сон?» Вслед за этим осознанием, сердце пронзила тоска. «Только сон?..» Медленно, точно борясь с самим собой, Сейвен повернул голову, чтобы посмотреть на соседнее кресло, где должен был… Где должна… Но ничего. Пустое место. «Сон. Только сон». Он откинулся на мягкую спинку, глубоко вздохнул и прикрыл глаза, но тут же его кто-то небрежно толкнул в плечо:

– Вставай, герой, приехали.

Он открыл глаза и увидел перед собой ухмыляющееся лицо Крайтера.

– Ты ничего не забыл, а? А может, кого? – тут он поднял указательный палец, постучал им по виску и, круто развернувшись, зашагал к выходу.

Несколько опомнившись, Сейвен бросился следом, но загадочного товарища и след простыл. «Он знает. Точно знает что-то». Не застав Крайтера в автоскоре, Сейвен понадеялся отыскать уже в куполе и там навязать пристрастную беседу. Но вернувшись, первое, что он сделал – рухнул на свою кровать в изнеможении. На нарник...

* * *

Пробуждение навалилось тяжелым камнем. Из головы, точно брызги, рвались сны, один нелепее другого. Черная двоица, что утаскивает его в черную же яму. Жаркий костер на берегу реки...

Сейвен перевернулся на спину и широко зевнул.

Какие-то заросли, сплав по реке на байдарке… Каньон с обрушающимися стенами, чернота, и… «Забыл. Нелепица какая-то». Забыл, но вспомнил о предстоящем событии, вскочил с кровати и бросил гневный взгляд на будильник:

– Допросишься, скотина, когда-нибудь… – пробурчал он, но вдруг осекся, пораженный острым чувством повторенности. – Выкину…

Форма о которой он только что подумал… На стуле ее нет. Она должна быть в шкафу, но… Сейвен осмотрел себя, как в первый раз. Форма была на нем, вся измятая. «Я завалился спать прямо в ней, не раздеваясь. А ведь было не так. Было все как-то иначе и за дверью. За дверью меня ждал кто-то». Он поднялся, подошел к двери и распахнул ее. Снаружи было пусто.

* * *

С бокалом сладкого вина в руках Сейвен подпирал одну из колонн мантапама. Инаугурация закончилась точно так, как ему и представлялось. Все, что происходило с ним с момента пробуждения, выглядело какой-то записью. Будто он играл в знакомом до боли спектакле. В некоторые моменты, как, например, перед самым выходом на сцену, ему хотелось отступиться от предписанной роли, сымпровизировать, да так, чтобы все полетело к Демону на рога. Но он сдерживался, сам не понимая зачем. «А вот сейчас мимо пройдет разносчица и предложит мне очередной бокал». Через два нарна так и случилось, но и здесь Сейвен подыграл сценарию. «Вкусное же. Зачем зря отказываться?»

Когда пришло время танцев и народ, в массе своей, сгрудился вокруг импровизированной площадки, Сейвен, по колонне, сполз на пол, закрыл глаза и приготовился. Сердце его, как тогда после кошмара на гидроглиссере, бешено колотилось, волнение нарастало с каждым квиком. «Сейчас что-то произойдет. Что-то забытое, что-то…»

– Сейвен, – услышал он тихий голос и встрепенулся.

Рядом с ним на полу, прислонившись к той же колонне, сидела женщина, укутанная в темное, с серебряным отливом покрывало.

– Разиель, – он узнал ее по голосу. Впервые они встретились в Зыбучей башне, где спасли друг друга. Невольная усмешка, скривила ему губы. Он вспомнил все. – Где Ат?

– Слава хранителям, – шепот облегчения вырвался у нее в ответ. – Ты при себе. Я… Мы подумали, что ты затер сам себя.