–Да, тзак взе и было. Мозжер Олаф брел именно туда. Разжвыривая по дороге тех, кого привлекало его угловатое, неезтеездвенное поведение. Так он и очутилзя в лазарете. Я зобрался вколоть ему дозу транквилиззатора, но он вдруг узпокоилзя. Теперь, конечно, понятно почему.

– Субстанция, поглотившая Олафа, была землисто-коричневого цвета. Я не мог понять, почему именно коричневая до тех пор, пока не появился Тиеф. Их ментальности имеют красный цвет и, в смеси с зеленым цветом генизы Земли, дают коричневый. То, что объяло моншера Олафа – результат слияния.

– Комбинированная ментальность, – в нерешительности произнесла Разиель. – С новыми свойствами. Если бы Олаф добрался до оболочки купола и потонул в ней, то эта ментальная смесь осталась бы внутри, и когда Крайтер вернулся бы, то…

– Возможно, креатура оказалась бы отравлена. Возможно, нет. Но то, что этот Мудрец целенаправленно влияет на людей – вещь вполне очевидная. Как очевидно и то, что пока Атодомель существует, покоя нам не видать... Я отправляюсь на Вербарию. Я и Разиель. Вместе мы постараемся отыскать генизу, проникнуть внутрь и окончательно решить с Первым. Но кто-то другой, – он многозначительно посмотрел на Крайтера. – Должен будет выкорчевать Мудреца Ра из молодой Земли.

* * *

Вчетвером они сидели в буфете купола и припоздало завтракали. Причем, действительно завтракать требовалось одной Диз. Сейвен поднес вилку ко рту, вздрогнул и вернул ее назад. Внезапно он разобрал тот спектакль, в котором они безотчетно играли людей. Он обвел взглядом сотрапезников, остановившись на Диз, что с аппетитом уплетала буро-зеленую массу. «Что за пропасть теперь между нами? Ни перелезть, ни перепрыгнуть. Можно только кричать, да слышать эхо в ответ... А я смог бы стать криком?»

Правда было одно но – сегодняшний Сейвен отнюдь не вчерашний, и неотвратимое повернуть-таки можно. «Главное понять как». Согласно покивав самому себе, он подобрал вилку и продолжил завтрак. «С Разиель тоже все разъясним. Но сперва Атодомель».

– Так значит, на Вербарию, – Крайтер прикончил завтрак, откинулся на спинку стула и причмокнул, извлекая застрявший меж зубов кусочек. – Без меня?

– Да, – Сейвен отодвинул тарелку и посмотрел на товарища. – Мы с Разиель справимся сами. Тем более, выбора у нас нет. А задержаться на Земле должен именно ты. Кроме тебя некому защитить вербарианцев.

– Как это некому? А ты? Тиеф тебе в этом поможет. Вон, какое у вас взаимопонимание организовалось.

– Насчет Тиефа все решится к вечеру. Енисей уже собирает переводчик. Он сказал, что уловил лексико-семантические взаимоувязи. Так что понимание будет достигнуто.

– О, как заговорил! Лексико-семантичские ля-ля-ля! – Крайтер стукнул кулаком по столу так, что подскочила вся столовая утварь. – На Вербарию должен отправиться я, понял?

– Нет, не должен. Вербария тебе не по зубам.

– Знаете что, – Диз смерила обоих холодным взглядом. – Пока вы тут будете выяснять кто круче, мы с Разиель вон за тем столиком спокойно завар допьем. Идет?

– Как дети, честное слово, – презрительно фыркнула Разиель и они, прихватив с собой кружки, выбрались из-за стола.

С минуту оба молчали. Крайтер уставился на свой кулак как на брошенный камень. Он сам как будто окаменел. Сейвен ждал, пока товарищ достаточно успокоится, чтобы начать разговор без эмоций. «Таких ненужных сейчас эмоций». Ведь вместо споров о том, кто вернется на Вербарию, Крайтер должен был узнать неприятную, но важную вещь относительно Разиель. «Вот как бы он не взбесился по-настоящему…»

– Я давно уже планировал, как вернусь туда, – хрипло проговорил Крайтер. – Как разыщу Айро и восстановлю Вербарию по тем воспоминаниям, что в генизе. Понимаешь? Оживить ее. Воскресить. А вот теперь… Моя мечта исполнится для тебя, Сейвен. И ты… Ты воруешь не только мою мечту, но и мою любовь.

Не сговариваясь, они оба посмотрели за соседний столик, куда сбежали девушки. Сейвен поднес к губам кружку и отхлебнул терпкого завара. Он ждал продолжения накипевшей озлобленности, но Крайтер глубоко вдохнул, выдохнул и тоже приложился к пузатой кружке. Было видно, как тряслись его руки, как ноги отбивали нервную дрожь, как часто пульсировала артерия на покрасневшей шее… «И все-таки он больше человек, чем ментальный фантом. Так, а что же тогда я?»

Сейвен поставил кружку, одернул рукава куртки и придвинулся ближе, опершись локтями о край стола.

– Я должен тебе кое-что сказать. Очень важное. Очень. Насчет Разиель.

Не отрывая взгляда от соседнего столика, Крайтер меланхолично кивнул. Сейвен невольно скривился, осознавая, насколько тяжело ему сейчас дается видимость спокойствия.

– Я не могу ручаться, но мне думается, что та, на которую ты смотришь, вовсе не Разиель.

Лихорадочное подпрыгивание ног под столом остановилось. Стремительно бледнея, Крайтер перевел взгляд на собеседника. В его глазах застыл ужас.

– Вернее, – поспешил уточнить Сейвен. – Ее ментальный оттиск. Отпечаток, застывший в моем мозгу. Я чувствую, что это именно так. У меня нет никаких доказательств, кроме ощущения. Крайтер. Если я прав в своих опасениях, то настоящая Разиель где-то в глубине генизы Земли. И отыскать ее сможешь только ты. Возможно, я ошибаюсь. А если нет? Если она настоящая там – ждет тебя? По ментальным меркам ждет уже очень и очень долго. Подумай, если я прав, то ее может найти существо Ра. Тогда из пучины ментальностей вынырнет настоящее чудовище, в чьем лице ты потеряешь ее навсегда. Так что остаться лучше все-таки тебе. Возвращение на Вербарию, это не мечта, а проклятая необходимость. Прежде всего, чтобы покончить с Первым. Ты сможешь с ним совладать? Я, по крайней мере, могу попробовать сделать это. А ты попробуй сберечь вербарианцев и спасти… Свою любовь.

На обескровленном, неподвижном лице Крайтера оживились только глаза. Несмотря на обретенную проницательность, Сейвен не мог с уверенностью сказать, что именно отражалось в них. Страх? Боль? Сожаление? «Скорее все сразу».

– Помнишь ту гранату, напалмовую стекляшку, что я разбил в Лонции о дверь штаба гелионцев? Ведь все это началось с нее. Если бы не она… Сидели бы мы на своей Вербарии, жили спокойно и не знали ничего. И ничего бы не было.

– Граната тут не причем. Незачем взваливать на себя ответ, по столь косвенным поступкам. Тем более, что все началось задолго до тебя. Когда умерла Айро-старшая и Делио спятил, например. Или когда Атодомель развязал Ту войну. Или когда его племя выбрало нашу звездную систему для посева жизни. А может, – тут он подался вперед, наваливаясь всей грудью на стол, и прошептал. – Когда космос разродился именно солнечной системой, а? Насколько глубоко ты сможешь проникнуть во взаимосвязь всех действий? – Чуть помолчав, Сейвен вернулся в исходное положение, отхлебнул завара и продолжил обычным тоном. – Бесконечная цепь причин и следствий характеристике не поддается. Вырванные звенья теряют смысл. Да и вся система в целом по признакам один сплошной хаос. Для нас. Для народа Ра. Но не для Первых… Я все сказал, Крайтер. А ты все слышал.

– Как ты… – Крайтер повел рукой в воздухе, помогая себе подобрать нужные слова. – Как ты все это знаешь? Каково тебе чувствовать себя таким… Таким надсистемным?

– Я сам не знаю своих возможностей. Что бы я не пробовал – получается все. А не пробовал я многого. Только вот с Разиель не выходит. Не получается вернуть ее назад. Это-то меня и беспокоит. Ее тело… Не подходит для того оттиска. Телу подойдет только подлинная ментальность. Именно поэтому я считаю, что Разиель – вон та Разиель – только проекция. Я, конечно, мог бы стереть ее, но…

– Нет! Не смей! – Крайтер оживился. Бледность сошла, а речь его исполнилась прежней энергией. – И не вздумай рассказать ей то, что ты мне сейчас рассказал. Хорошо. Я остаюсь, убедил. На Вербарии ты, действительно, будешь полезнее. Но что мне делать здесь? Как в одно и то же время оберегать вербарианцев и искать Разиель? Да и как ее искать вообще?!