– Зпаззибо тебе, Лейла, – поклонился Енисей. – Позтараемзя зкорее во взем раззобратьзя.
Лейла удалилась крайне подавленной. «Еще бы. Хотела разъяснить свой сон, а получила далекий посул». Сейвен спрыгнул со стола и направился к входной двери, чтобы затворить ее, но не успел – на пороге появился Зак. Всклокоченный и бледный он схватил Сейвена за плечи и слегка встряхнул его:
– Сейвен, я, кажется, схожу с ума, – горячечно прошептал он.
– Кошмар приснился? – Сейвен аккуратно стряхнул с себя руки товарища.
Зак округли глаза:
– Откуда ты знаешь?
– Ты уже… Енисей, который он по счету?
– Воземнадзатый! – психобот заглянул в планшет и сделал там отметку. – Ты тозже видел зебя в лаззурном ореоле и уходзящим вдаль под змеюзжийся ззвон?
– Почти… – Зак кивнул и, наконец, вошел, захлопнув за собой дверь. – Только хуже! Я… Я закапывал себя. Я как будто проснулся. В куполе никого не было, и я решил выйти наружу. Когда вышел, то увидел большую гору земли. Выше купола! На вершине что-то блестело. Я стал взбираться на нее. Пока лез, погода, хорошая солнечная погода, начала портится. На самом верху – тьма хоть глаз коли и холодрыга, ух! Дождь так и хлещет! А на вершине – яма. Я заглядываю в нее и вижу себя! Голого! Прозрачного как та бешеная баба с Вербарии! Как ее… Жена Делио Флаби... Ну?!. Ай!.. Короче, я лежал, скрестив руки на груди, и блаженно так улыбался на самого себя. Решил спуститься, но соскользнул и рожей в самую грязь! Переворачиваюсь на спину, кое как продираю глаза, а второй я уже наверху у края воронки и не спеша, так, закидывает меня землей. А я от страха пошевелиться не могу. Не, я пытаюсь, но как-то, как… Как будто сам из грязи сделан! Проснулся от того, что дышать стало нечем. Что за хрень?! Снов триста дней не было и вот нате! Получите! В самый глаз! До сих пор грязь на зубах скрипит!
– Збаззибо, Зак! – звякнул Енисей и неуклюже поклонился. – Мы зами езче не знаем что это. Но зкоро выязним. Зновидения начализь позле того, как улетел Крайтер. Я зклонен полагать, что причина взему именно отзутззвие креатуры. Бззт. Как только мы разберемзя в чем дело – взем зообзжим.
– Чего? – вытаращился на психобота Зак. – Чего ты сказал?
– Он сказал, – пояснил Сейвен, настойчиво провожая гостя к двери, – что мы сами ничего не понимаем. Как разберемся – дадим знать.
– А ты-то сам как? Не того?
– Все так же не сплю.
За дверью поджидало еще трое вербарианцев. На лицах растерянность, глаза бегают... Сейвен поморщился. Он выслушал почти два десятка кошмарных грез и продолжать совершенно не хотелось.
– Вы с чем? – поинтересовался он.
– Да вот, приснилось в первый раз за столько времени…
– И такое, что аж тошно…
– И у меня! Мне приснилось, будто второй я…
– Так, – прервал досрочные излияния Сейвен. – Возвращайтесь через час. А лучше через три. У нас консилиум!
А поразмыслить над чем и вправду было, ведь существовала еще одна штука, о которой кроме него и Енисея больше никто не знал...
А штука заключалась в том, что прошлой ночью Сейвен, как обычно, вышел на прогулку и, к удивлению, встретил еще одного полуночника. Избегая встречи, он укрылся в саду и стал ждать, пока скиталец уйдет куда-нибудь сам. Но тот не уходил и чем дольше Сейвен наблюдал, тем больше странного замечал в его поведении.
Он слонялся без цели. Подолгу замирал на одном месте, конвульсивно вздрагивал, делал несколько шагов и вновь замирал. Так гуляка наткнулся на высокий кустарник, но не пошел прочь, а стал обрывать с него листву. Сейвен прислушался: сквозь шелест доносилось глухое бормотание. Товарищ явно был не в себе.
Сейвен вышел из тени зарослей и направился к злопыхателю с тем, чтобы проводить в лазарет, но тут же и остановился – заметил еще троих. Один сидел прямо в клумбе и рыл руками землю, другой забрался под лавочку и царапал сиденье, а третий стоял у стенки купола и лизал ее. Все они что-то лопотали, подобно врагу кустарника.
Недобрые предчувствия заставили Сейвена оставить бродяг и поспешить к Диз, но та не спала и читала книгу. Он вытребовал у нее обещания не смыкать глаз до утра, а сам поспешил в лазарет к Енисею.
Психобот оказался на месте и, уже вместе, они вернулись к шатунам, но будить их не стали. Енисей пояснил, что прерывание такого сна может негативно сказаться на психике людей. Утром, когда страждущие хлынули на прием, Сейвен узнал в числе посетителей одного из ночных знакомых. Но ни ему, ни кому-то еще они не раскрыли подробностей. Это могло усугубить и без того нервозную ситуацию.
Раскрыть подробности следовало исключительно начальству, тем более что Дейт с Олафом наверняка увидели свои кошмары.
Енисей собрал записи, Сейвен прихватил дисплей и вместе они поднялись к Олафу. Протектор оказался на месте и, судя по воспаленным глазам и припухшему лицу, ночь у него выдалась тяжелая.
– Как спалось? – вместо приветствия поинтересовался Сейвен и взгромоздил на стол дисплей. – Вид у вас затасканный.
– Да как «спал», – неопределенно повел рукою Олаф. – Плохо. Закошмарился сил нет.
– Уж не себя ли со стороны видели?
– У вас есть что-то по моим кошмарам? – со вздохом ответил протектор.
– Немного.
– Вы не перестаете меня удивлять. Я не могу с мыслями собраться после ночи, а вы уже анализ приготовили. Выкладывайте, что там у вас.
Сейвен включил дисплей и уступил место Енисею.
– Взе началозь, когда Крайтера извлек креатуру из оболочки купола. Озтавзжизь без зазжиты взе вербарианззкое зообзжезтво подверглозь возздейдтвию планеты. А именно – подавлению. – На дисплея была изображена планета в разрезе, где тонким слоем лучилась подкорка генизы земли. От нее к поверхности тянулось множество тонких жгутиков. – Во зне ментальнозть раззумного организма узкользает из-под контроля физичезкой зклеры и зтановитзя подверзжена зклонениям. Очевидно, что гениза Земли зтремитьзя к однороднозти, приводзя любые ментальнозти к зтруктуре бользжинзтва. Бззт. Монзшер Олаф, что вы видели в звоих знах?
Олаф раскрыл было рот, но Енисей его перебил:
– Предвозхизжая ваш ответ: вы прознулизь во зне и увидели в нем второго зебя непременно обназженного и в лаззурном ореоле. Этот второй уходил прочь озтавляя ваз или избавляязь от ваз каким-либо зпоззобом.
– Верно, – после некоторого молчания кивнул Олаф. – Только у меня случилось три таких сна. И последний... Ну да по порядку. Первый раз я проснулся на вершине купола, а мой… Двойник был внизу и звал меня. Я не знал, как спуститься и в итоге упал. Второй раз я проснулся в подвале. В той комнате, где меня держали визитаторы. Только входная дверь оказалась такой маленькой, что через нее не пролезла б даже голова. Дверца вскоре открылась и я разглядел за ней второго себя, вращающего какую-то ручку. Он вращал ручку и потолок опускался. На мои мольбы и крики о помощи он только широко улыбался и кивал. Ну вот. А третий сон… Я проснулся здесь, у себя в кабинете. Все было реальным как, вот, сейчас: солнечно, светло, тихо. Я понял, что сплю, только когда второй я вошел и уселся напротив. Он просто сидел и улыбался, неотрывно глядя на меня. Я что-то спрашивал у него, кричал, но в итоге собрался уйти… В общем я вышел из кабинета, но за дверью меня поджидала… Поджидало… Не знаю как и описать. Тлен какой-то. Душный, гнетущий, безвыходный… Кругом ржавые цепи, крючья, подвешенные останки человеческих тел, грязные ванны наполненные чем-то липким и зловонным, стеллажи с угловатыми свертками. И выхода из этого смрада не было. Понимаете? Дверь исчезла. Вместо нее появилась корявая кирпичная кладка вся заляпанная чем-то темным. По запаху это были… Фекалии. Пока я принюхивался за спиной у меня что-то всхлипнуло. Я оглянулся, взял со стены факел и подошел к одной из ванн. По поверхности красно-бурой, густой жидкости шли круги. Я смотрел на них и все видел, что это не жидкость, а что-то другое, что-то напоминающее массу извивающихся червей. А круги это не круги, а лицо. Мое лицо... Что-то мерзкое смотрело на меня моим же лицом! Это… Непередаваемо. Я такого ужаса ни во сне, ни в реальности до сих пор не испытывал. Существо с моим лицом стало... Становилось мной. Кишащее червями оно выбралось из ванны, а я взобрался в нее. До сих пор не могу понять… Я пребывал как в гипнозе. Вот. Потом это чудище взгромоздилось сверху. Оно не просто погребло меня под собой, оно… Заполнило всего меня, просочилось, но не в тело, глубже. В меня. В меня самого.
