Из трех общагских корпусов нашего института два были одинаковыми, стандартными пятнадцатиэтажками, а вот тот, в котором обитал Стас и его софакультетники, имел забавную конфигурацию и в просторечии слыл «крестом». Седьмой этаж, от лифта налево, третья дверь справа. Тут я часто бывал, но на втором курсе. Впрочем, особых отличий с тем, что я помнил, не было.

Я постучал, ответа не дождался, вошел в такой же блок, в котором жил до недавнего времени, и толкнул дверь в большую комнату. Она легко открылась. Внутри царил полумрак из-за задернутых штор; одна кровать была пустой, а вот на двух других нагло дрыхли два тела. Алкоголем не пахло, и вообще было достаточно чисто – ребята, которые тут обитали, пили только по великим праздникам и вообще следили за своей комнатой.

Я подошел к кровати Стаса, убедился, что там лежит именно он, и осторожно потолкал его в плечо. Потом потолкал чуть посильнее. И лишь когда я позвал его по имени, он соизволил продрать один глаз и посмотрел на меня.

– Привет, – дружелюбно сказал я. – Я Егор, учусь на инженерном, тоже на первом курсе. Мне тебя посоветовали, как знатока в некоторых вопросах.

Стас мученически закрыл глаз и простонал.

– А это не может подождать? – спросил он. – Мы легли только что... часа три назад... или... Сколько времени?

– Полтретьего, – с готовностью ответил я.

– Три с половиной...

– Преф?

– Угу.

– И как?

– Мы в плюсах, – вялое движение в сторону второго тела, – но небольших.

– Поздравляю. В минусах было бы хуже.

Ответом мне было согласное мычание.

Через преферанс мы и познакомились. Стас пришел к нам в комнату на очередное ночное бдение; в паре с ним был какой-то невзрачный паренек, которого я больше никогда не видел – точно не тот, что спал в этой же комнате, этот был, кажется, Ильей, и он был полностью ушиблен на всю голову, ещё хуже Стаса, но по другим направлениям. Вроде бы из-за спора с ним Стас и пошел устраивать тот фейерверк, после которого вылетел из института.

– Стас, – снова позвал я. – Мне нужен магний.

Не стоит ходить вокруг да около, когда человек находится в измененном состоянии сознания.

На меня снова посмотрел мутный глаз.

– Много?

– С килограмм.

Я точно не помнил расход этого реагента на небольшую войну и брал с хорошим запасом.

– Дофига... – протянул Стасик. – Столько нет, да и было бы – не дал. Там заебешься его шкерсти, руки потом дня два трясутся. Даже продавать не буду, самому нужен.

Но я и не рассчитывал на подобную щедрость.

По трезвому размышлению я отказался от идеи делать пугачи – их минусы перевешивали их же плюсы, – и решил, что для стычек с приятелями Боба мне вполне хватит самодельных бомбочек. Это была какая-то вариация чуть ли не штатной армейской светошумовой гранаты, которая неплохо слепила и глушила противника – вернее, всех, кто оказывался поблизости, без разбора. Для этих бомбочек кроме вполне доступной пока марганцовки нужен был второй компонент – тот самый магний, который в свободной продаже отсутствовал напрочь. Ходили слухи, что где-то магний продается на развес для каких-то хозяйственных нужд, причем сразу в порошкообразном виде, но на поверку его нигде было не купить. В специальном магазине на Кузнецком мосту он либо только-только был, либо скоро ожидался – но застать тот самый момент мне лично ни разу не удалось.

Где-то в середине третьего курса Стасик склонял меня совершить кражу – то есть позаимствовать магний из запасов лаборатории аналитической химии. Конечно, склонял он не только меня, а всех знакомых, и, кажется, так и не смог добиться взаимности ни от кого – в том числе и от меня. Я отказался по чисто прагматическим соображениям – мне не хотелось выводить из себя добряка-профессора. Правда, позже я узнал, что магниевый заговор Стаса и так не имел шансов на успех – в лаборатории этот металл отсутствовал как класс.

Но в природе встречались совершенно бесхозные залежи магния. Дело в том, что большевики и буржуи активно использовали его в вертолетостроении. До «Чинуков» и «Апачей» нам, понятное дело, было не добраться, но вот отечественные «Ми» регулярно оправлялись на покой, и несколько деталек из магниевого сплава по какой-то причине обычно оставались внутри корпуса, из которого перед отправкой на свалку изымалось всё мало-мальски ценное. Конечно, вертолетные кладбища никто на карты не наносил и указателей на дорожках к ним не ставил, но знающие люди всегда были в курсе, где и что лежит и куда были новые поступления. Правда, эти кладбища обычно охранялись вооруженными военными солдатами, да и в целом надо знать, куда лезть и на что смотреть.

Но на этом трудности с добычей магния не заканчивались. Если все звезды сходились в нужную комбинацию, а заветные детали были добыты, то нужно было, как выразился Стасик, долго-долго «шкрести» напильником, чтобы получить небольшую порцию ингредиента.

Стасик был человеком, который всё это знал, умел и практиковал. И он был единственным из моих знакомых – в прошлом и будущем, – кто обладал нужной мне информацией и охотно ею делился.

– Мне не надо из запасов, хотя если решишь продавать, то куплю, без базара, – сказал я. – Мне достаточно наводки – где можно найти детали и что именно там искать.

– А... это...

Стас ненадолго подвис. Я знал это его состояние – он аккумулировал слова, чтобы потом выдать длинную речь на заданную тему. На экзаменах эта особенность иногда становилась настоящим шоком для преподов. В принципе, Стас нормально учился, перебиваясь с «четверок» на «пятерки». Он мог быть и отличником, если бы уделял учёбе хотя бы половину того времени, что тратил на взрывоопасное хобби.

– На неделе на пятьдесят втором новые корпуса привезли, – наконец выдал он. – Движки сняли уже, но не целиком, несколько узлов остались. Надо искать маркировку... ВМЛ, Ме или Мг. Как найдешь, откручивай – там ключ нужен разводной и лучше парочку... отвертку тоже захвати, на шлиц. Одна деталь – грамм сто, двести, сколько соберешь, всё твоё. Только там прямо рядом военный аэродром, на нём охрана с автоматами, так что особо не шуми и надень что-то темное.

– А пятьдесят второй – это что? – уточнил я.

– Станция такая, с Курского туда ехать. От платформы на юг по дороге, метров через пятьсот будет просека налево – вот по ней и иди, как раз упрешься. Через колючку не лазь, пусть она там дырявая вся, пристрелят и всё, слышал про таких долбоёбов. А тебе зачем магний? – спросил он^[13].

Стас уже вполне проснулся и сумел разлепить и второй глаз. Ещё одной его особенностью было то, что про своё хобби он был готов говорить в любое время суток и в любом состоянии.

– Да хочу пиротехники немного сделать, девчонку одну удивить. У неё день рождения скоро.

– А, хорошее дело. Ладно, бывай, я досыпать.

Он отвернулся и натянул на голову одеяло. Но далеко уйти я не успел.

– Егор!

Я остановился и оглянулся.

– Да?

– Ты это... никому, лады?

– Конечно, – я улыбнулся. – Могила.

– И это... – он вдруг засмущался. – Если лишних деталюшек натащишь – я бы забрал...

– Без проблем, – пообещал я.

Чужого добра мне было не жалко. Тем более для Стаса.

***

На вертолетном кладбище я был один раз, где-то года через полтора от сегодняшней даты – мы со Стасиком и ещё каким-то его товарищем ездили как раз добывать детали из магния. Я помнил, что та наша поездка прошла почти впустую – всё приличное отвинтили до нас, а для неприличного у нас не было подходящих инструментов. И я совершенно забыл, куда именно мы ездили – кажется, тоже на восток области, но нужную остановку электрички не помнил. В последующей жизни мне эта информация была не нужна, и я был уверен, что после развала СССР она стала ещё и неактуальной.

Стас тогда предупреждал о нескольких опасностях, которые подстерегают юных магниефилов, и солдатики из караула местной военной части были наименьшим из зол. Поисковиков они гоняли, скорее, по приколу – Стас подозревал, что они просто от скуки иногда включали мощные прожектора, чтобы осмотреть вверенный их заботам сектор обстрела. Убить, правда, действительно могли – но только тех, кто зачем-то лез через периметр и не реагировал на неоднократные предупреждения. Стас мне рассказывал про два точно известных ему случая, но, кажется, это было на других вертолетных кладбищах, а не на пятьдесят второй платформе.