Даль. Где-то вдалеке, несколько ниже горизонта виднеется нечто подозрительное – множество тёмных точек. Маленьких, бесформенных, неразличимых точек. Они слишком далеко, чтобы сказать, что это: человек, какое ещё живое существо, или мираж? Одно понятно точно – вполне возможно, день пройдёт неизменно, однако всякое может произойти.
Вечер.
Недра Цитадели. Заходящее солнце уже не так освещает коридоры Цитадели, из-за чего те уже погрузились в полумрак. Пустые, безжизненные, тихие, тёмные, они словно застыли во времени. Уже не увидеть ярких картин на полу от витражей и не встретить наблюдателя, последние следы ушли отсюда, оставив помещения наедине со временем. В залах, что ещё недавно теплилась жизнь, даже свечи уже потухли.
Древняя Цитадель. Колоссальное строение стоит в полумраке, светлое, словно излучающее еле уловимый свет, оно одно выделалось на фоне скалы. Внутри более не теплится жизнь, не считая тех, что хранят тайну этого места. Светлые стены с тёмными точками-окнами внушают чувство душевного мрака при взгляде на них.
У входа. По всей платформе в основании здания рассредоточились его защитники. Кто-то стоит в самом низу, на ступеньках, готовясь принять первый удар, стоя на изготовке. Кто-то стоит повыше, готовясь перенять эстафету первой линии обороны. Некоторые стоят наверху, на ступеньках трёх подходов к воротам Цитадели, в основном, вооружившись пращами, готовясь тотчас отправить на неприятеля град камней. Даже повара стоят, вооружившись тем, что попало под руку: ножами, тесаками, палками, половниками, и всем, что ещё смогли найти. На каждом подходе даже стоит по паре человек, что вдвоём держат здоровый котёл, собираясь обратить на противника всю мощь этого металла и его горячего и тягучего содержимого. Желая защитить дом, каждый из защитников стал похож на могучего, сильного и решительного богатыря.
Пустыня. Пустыня, тем временем, успокоилась. Ветер уже не такой сильный, даже песчаных волчков почти не видно. Песок, не подогреваемый горячим солнцем, начал потихоньку остывать. Всё море волн-дюн застыло не только в этом моменте, но и словно в предвкушении дальнейших событий.
Противник. Совсем рядом с Древней Цитаделью, всего лишь в незаметной сотне метров, остановились враги, что одержимы лишь одним – движением вперёд. Ужасные, тёмные, лишь отдалённо похожие на людей, существа выстроились в готовности пойти на штурм. Они уже ничего не помнят. Их непостижимые человеческому разуму силуэты переливчаты настолько, что, даже застыв в этом моменте, их нельзя чётко различить. Не ясно, боли бы они в печали, или гневе, или в каком-либо ином чувстве, в них читается лишь одно желание.
Накал. Обеим сторонам нечего терять, они схожи и различны одновременно, что только увеличивает тот накал ситуации, видимый даже невооружённым взглядом, отражающийся в лицах и… в общем восприятии силуэтов. Дальше будет одно, все это знают и это видно. По общей решимости видно, что стоит лишь отпустить время на свободу…
Секрет. В одном большом, круглом, сводчатом зале, в самой глубине Цитадели, собрались шесть человек в фиолетовых робах. Они бы и рады присоединиться к собратьям и сёстрам, но у них нет выбора, и это отражается в печали, что сковала их лица. В центре зала стоит необъяснимый артефакт на постамент, исписанном теми же символами, что и вся Цитадель. Он – столь же древний, как это место. По щеке одного из собравшихся тихо потекла слеза, которую тот не смог скрыть.
Ночь.
Недра. Бесконечные комнаты и коридоры Цитадели пусты, совершенно темны, а тишина такая, что звон стоит в ушах. Нигде нельзя заметить ни человека, ни горящей свечки, ни какого-либо живого существа. Весь этот вид, состоящий из темноты, тишины и вида коридоров, огромных залов и всяческих помещений, сковывает тело необъяснимой силой, словно параличом. Даже воздух стал холодным, морозным, что ему не свойственно.
Цитадель. Во мраке ночи, колоссальное здание, казалось бы, излучает больше света, чем тот лунный свет, что его озаряет. Больше всего кажется странным то, что, если присмотреться, то можно заметить, как символы, вырезанные в камне, ещё больше выделяются по уровню отражения света. Тем не менее, из-за этого излучения, контраст абсолютно чёрных окон ещё больше выделяется на всеобщем фоне. Холодный камень, излучающий слабый, холодный свет, даже воспринимается как-то… иначе, будто сам его материал изменился. Вся громада здания, по необъяснимой причине восприятия, уже даже не кажется бесконечной, непостижимо колоссальной, а, скорее, замкнутой, сжатой.
Вход. Площадь у основания Цитадели полна итогами боя: естественно, победили люди, и весь пол устлан трупами врагов, лежащих в лужах собственной тёмной, густой, крови. Нигде даже не было тел защитников – победа была чиста. Самое странное то, что кое-где на платформе-площади лежали песчинки песка, что, наверное, изменится к утру.
Пустыня. Лунный свет выявляет на фоне тьмы очертания бесконечных дюн. Песок уже совсем остыл, отдыхая перед новым днём. Ветерок снова начал подниматься, правда, ещё только перемещая группы песочных песчинок, не способный завихриться даже в маленького песчаного чёртика. Сама пустыня уже даже не давит а, скорее, спокойно и успокаивающе обнимает взор.
Уходящие. Те, что ещё пару часов назад сражались, направлены в сторону пустыни. Первых уже не видно, некоторые ещё по шею в песке, другие ещё только погрузили ноги в рассыпающийся перед ними песок, однако большая часть людей ещё на платформе. Все они направлены вперёд. Песок перед идущими словно перестаёт быть плотным, позволяя им спокойно погружаться в него. Сами они уже не такие, как были раньше – тёмные, тихие, смиренные, потерянные. Они сделали свою работу и теперь идут, чтобы…
… чтобы вернуться завтра, как вернулись сегодня, как возвращались вчера и как вернутся послезавтра.
