В августе того же года болезнь прекратила дни славного генерала на 44-м году жизни. Он погребен по желанию его в Штудгарте, возле праха нежно любимой им супруги, дочери действительного тайного советника Алопеуса.

В нашем жизнеописании мы могли указать только на важнейшие подвиги, которыми было ознаменовано военное поприще славного генерала; подробное изучение их, как справедливо считают, может служить лучшею школой партизанской войны.

С военными способностями Константина Христофоровича, которые доставили имени его почетное место в летописях русской славы, равняются и прекрасные качества его души. В дружеских беседах Константин Христофорович восхищал своей кротостью и любезностью. Душа его, твердая в опасностях, вмещала в себе нежнейшие чувствования. Любовь, дружба, человеколюбие, благодарность составляли ее пищу. Почтительный к начальникам, снисходительный к младшим, безкорыстный, сострадательный, честный в полном смысле слова, мужественный до невероятности, Константин Христофорович переносил все трудности лагерной жизни наравне с простыми солдатами, был любим, уважаем всеми и смело говорил правду, преследуя порочных; думал не о себе, а об общем благе. Его по всей справедливости можно назвать рыцарем чести. В то же время он был человеком отличного образования и начитанности: знал совершенно языки русский, немецкий, французский, английский и итальянский, свободно изъяснялся на них и писал с чувством, с умом и с каким-то особенным военным лаконизмом.

В «Северной пчеле» были помещены Письма из Персии во время кампании: о прибытии Аббас-Мирзы в стан российский и другие; эти любопытные отрывки извлечены из писем Бенкендорфа, которых он не думал печатать.

Кроме того, в военной литературе он сделался известным весьма уважаемым сочинением на французском языке «О казаках и вообще о службе легких войск».

В Бозе почивающий Государь Император Николай Павлович в 1832 году, снисходя к прошению его брата, всем памятного Александра Христофоровича Бенкендорфа, в молодости также служившего в кавказских рядах, пожалованное последнему графское достоинство, по неимению им детей мужескаго пола, Всемилостивейше распространил на единственного сына нашего героя, Константина Константиновича, ныне генерал-адъютанта, равномерно стяжавшего известность на Кавказе.

Команда Кабардинского пехотного полка, состоявшая из двух унтер-офицеров и 35-ти рядовых, будучи послана 29-го марта 1826 года из Ардонского поста, для препровождения нескольких ротных повозок с амунициею и солдатскими женами, в 15-ти верстах от Аргуданского поста, повстречалась с шайкой хищников, выехавших из закрытых лесом мест. Горцы мгновенно бросились на команду, но унтер-офицер Пучков, не теряя присутствия духа, встретил их залпом из ружей, коим были они остановлены, и отдалясь на некоторое расстояние, вступили в перестрелку; а между тем обоз был поставлен в каре. Хищники, озлобленные первою неудачею, два раза бросались в шашки; но команда прикрываемая обозом, опрокидывала их штыками и, производя стрельбу, обратила их в бегство. По уверению многих из тамошних жителей, толпа хищников состояла из ста и более человек и понесла чувствительный урон, что ясно доказывали оставленные, сверх обыкновения, два тела. С нашей стороны убито: унтер-офицер 1, рядовых 4; ранено: рядовых 9, солдатских жен 2, и схвачен кантонист 4-х лет 1.

Генерал от инфантерии Ермолов, получив об этом подвиге донесение командовавшего войсками на Кавказской линии, генерал-майора князя Горчакова, уведомил о нем начальника Главного Штаба Его Императорского Величества, генерал-адъютанта Дибича, отношением от 1-го мая 1826 г. за № 922. «Покорнейше прошу, – писал доблестный вождь Кавказцев, – доложить о сем происшествии Государю Императору и и сходатайствовать у Его Императорского Величества в награду оказанной храбрости унтер-офицеру Пучкову знак отличия военного ордена и два таковые же знака нижним чинам, бывшим в его команде».

Начальник Главнаго Штаба поспешил исполнить желание Алексее Петровича и приказом своим по всему военному ведомству, от 6-го июля 1826 г. за № 39-м, объявил, что «Его Императорское Величество Всемилостивейше соизволил пожаловать Кабардинского пехотного полка унтер-офицеру Пучкову знак отличия Военного ордена, с производством его в прапорщики в Владикавказский гарнизонный полк; двум рядовым, бывшим в его команде, – знаки отличия Военного ордена, и сверх того награждены все прочие нижние чины той команды, бывшие в бою».

Подвиг Пучкова и его команды, кроме собственной своей важности, как отличное проявление неустрашимости, в летописи действий на Кавказе, и даже вообще в истории военных подвигов наших войск, достопамятен тем, что награды, Всемилостивейше пожалованные за него, сколько нам известно, были первые Георгиевские кресты, розданные в Бозе почивающим Государем Императором Николаем Павловичем, а лично Его Величеством увеличенные награждения отличившимся, против представления корпусного командира, впервые проявило то истинно Царское воздаяние по заслугам, которым постоянно выражал Незабвенный Монарх Свое благоволение за военные подвиги.

Пучков, Леон Трофимович, происходил из крестьян Московской губернии Звенигородского уезда деревни Жилкиной помещика Мельгунова; в службу вступил рядовым в незабвенном двенадцатом году, имея от роду 27 лет. Чрез полтора года, 24 января 1814 г., Пучков был произведен в унтер-офицеры в Тарутинском пехотном полку; в 1816 г. переведен в Кабардинский пехотный полк; в 1822 года находился в экспедициях в Большую Кабарду, сперва с полковником Коцаревым, а потом в отряде под личным начальством Ермолова.

Высочайший приказ о производстве его в прапорщики, с переводом в Владикавказский гарнизонный полк, последовал 11 июня 1826 года. Пучков имел тогда 41 год от роду. В каких именно делах он участвовал впоследствии, нам неизвестно. Из послужного списка видно только, что, по расформировании Владикавказского гарнизонного полка, Пучков в сентябре 1829 года поступил в Кавказский Линейный № 4-й баталион, 30-го декабря – за отличие против горцев, произведен в подпоручики; 22-го марта 1834 года получил чин поручика, а 21 мая 1837 г. за болезнию уволен от службы штабс-капитаном, с мундиром и пенсионом двух третей жалованья.

Генерал-майор Иван Григорьевич Бурцов, один из отличнейших сподвижников графа Паскевича-Эриванского в славную Турецкую войну 1828 и 1829 годов, – происходил из дворян Рязанской губернии и родился в 1794 году. В великий Двенадцатый год, когда Россия ополчалась поголовно, 16-летний Бурцов поспешил встать в ряды защитников Веры, Царя и Отчизны и 30-го июля вступил в военную службу прапорщиком по Армии. 6-го февраля следующего года он определен в Свиту Его Императорскаго Величества по квартирмейстерской части, – что ныне Генеральный Штаб.

Вскоре за тем Бурцов поступил в так называвшуюся Польскую армию генерала Бенигсена, в корпус графа Толстого. Во время обложения Дрездена, он с честию участвовал в делах с французскими войсками: 8-го октября при самом городе, 10-го – при Доне, 16-го – при занятии высоты у дер. Кайтице и 17-го – при дер. Плауен. В следующем году Бурцов находился в разных делах под Гамбургом: 28-го января – на острове Вильгельмсбурге, 5-го февраля – при вторичном нападении на этот остров, 23-го марта – при дер. Авере, 15-го апреля – при дер. Майбурге, за что награжден орденом Св. Владимира 4-й степени с бантом. Отличные способности, вообще выказанные Бурцовым в эту памятную войну, обратили на него особенное внимание начальства и 1-го августа 1814 года он переведен в Гвардейский Генеральный Штаб.

По возвращении в Отечество, Бурцов быстро подвигался по службе: 6-го марта 1816 года, он произведен в подпоручики, 12-го августа следующего года – в поручики, а 30-го августа 1818 года – в штабс-капитаны.

12-го марта следующего года Иван Григорьевич переведен в л. – гв. Московский полк, с назначением адъютантом к генерал-майору Киселеву, – ныне граф, генерал-адъютант, генерал от кавалерии и наш полномочный посол при Императоре Французов. 10-го декабря того же года он произведен в капитаны, а в следующем году Всемилостивейше пожалован кавалером ордена Св. Анны 2-й степени.