Джеван-Булахская победа, так названная по ручью, при котором окончилось дело, вселила в славных азиятских всадников должное уважение к русской кавалерии и была в 1827 году первой предвозвестницей тех громких подвигов, которыми ознаменовал себя впоследствии генерал-адъютант Паскевич в Персии и Турции. Мужество русских войск в этом сражении тем более достойно удивления, что они прошли более 80 верст без воды в самый жаркий день.
Собственно Бенкендорф много способствовал к одержанию этой славной победы тем, что выдержал первый натиск неприятеля, потом, стоя непоколебимо более 4-х часов под сильным огнем неприятельской батареи, опрокинул ее и, преследуя форсированным маршем, содействовал центру нашему сбить с возвышенностей персиян и довершить поражение неприятеля.
По возвращении обратно в лагерь, на левый берег реки Аракса, Бенкендорф 6-го числа участвовал в ночном наблюдении за крепостью Аббас-Абадом, чтобы не бежал из нее гарнизон. 7-го числа Аббас-Абад сдался, что было следствием Джеван-Булахской победы.
За отличную храбрость, оказанную, как в деле 5-го июля, так и при осаде Аббас-Абада, Константин Христофорович получил Высочайшее благоволение.
Потом Бенкендорф участвовал в походе Паскевича через Нахичевань к Карабаде и оттуда 25-го к урочищу Караклис на речке Базаргай, а 29-го, вместе с корпусным командиром, он поспешил к Эривани на подкрепление к генерал-лейтенанту Красовскому, угрожаемому Аббас-Мирзою, куда наши войска и прибыли 5-го сентября. Аббас-Мирза отступил. Вслед за тем Бенкендорф участвовал в трехдневной экспедиции графа Сухтелена 2-го на селение Кульп, в котором находились значительные запасы провианта, принадлежащие персиянам. Потом он состоял при войсках, продолжавших с 11-го по 19-е число осаду Сардар-Абада, при чем командовал обсервационными войсками и участвовал 11-го сентября при рекогносцировке крепости, а 19-го во взятии ее. В ночь на 20-е число Бенкендорф, вместе с генералами бароном Розеном и Шабельским, был послан с кавалерией преследовать бежавшего из крепости Гассан-хана. Наши, настигнув персиян, гнали их более 10 верст и нанесли им жестокое поражение. Потеряв более 500 человек убитыми и ранеными и 250 пленными, сардар-абадский гарнизон рассеелся в разные стороны, и Гассан-хан только со ста человеками кавалерии, пользуясь темнотою ночи, едва спасся от наших улан и скрылся в ущелии к сторонам Талыни.
От Сардар-Абада Паскевич, с которым был и Бенкендорф, 22-го двинулся к Эривани; с 24-го началась осада этой крепости. Причем Константин Христофорович опять командовал обсервационными войсками до самого падения этой знаменитой в Азии твердыни, последовавшего 1-го октября. Отсюда Бенкендорф вместе с главными нашими силами находился с 6-го по 19-е в походе к Таврису.
Занятие этого города побудило персиян желать мира. Предварительно положено было, что если Аббас-Мирза согласится на предлагаемые нами условия, то ко 2-му числу ноября прибудет с небольшою свитой в Чевистар, в 60-ти верстах от Тавриза по Хойской дороге, куда послан будет к нему русский конвой.
Для этого конвоя Паскевич образовал отряд из шести рот Нашебургского пехотного полка, батальона Тифлисского пехотного, Шамшева Донского казачьего полка с 12-ю орудиями Кавказской гренадерской бригады, легкой № 3-го роты и вверил его генерал-адъютанту Бенкендорфу с приказанием, ожидать приезда персидского принца до 3-го ноября, а потом следовать далее и занять Салмасский округ. 6-ти ротам Кабардинского пехотного полка, трем орудиям Донской конно-артиллерийской № 3-го роты и трем сотням казачьего полка Иловайского, под начальством генерал-майора Лаптева, в то же время приказано было занять город Хой. В случае же неожиданного сопротивления предписано последнему генералу требовать помощи от Бенкендорфа, который должен был тогда блокировать Хой и, если бы понадобилось, требовать осадную артиллерию из Маранда.
Бенкендорф выступил в Чевистар 28-октября.
Между тем, Аббас-Мирза, очистив город Хой, отошел из Салмаса к Урмии. Амир-Аслан-Хан Хойский, заняв этот город, известил о тот генерал-адъютанта Паскевича, который дал повеление генерал-майору Лаптеву присоединиться со своим отрядом к генерал-адъютанту Бенкендорфу, а этому, последнему, по проезде Аббас-Мирза в Дей-Караган, отправить для занятия Хой батальон Тифлисского пехотного полка с подполковником Высоцким, которому и быть там комендантом. После того, присоединив к себе отряд генерал-майора Лаптева, поручено было генерал-адъютанту Бенкендорфу двинуться к Салмасу и занять дорогу, ведущую к Урмии.
Вследствие такого повеления генерал-адъютант Бенкендорф 4-го ноября выступил из Чевистара, но сделав несколько верст, узнал, что Аббас-Мирза приближается, остановился на обширной равнине близ озера Урмии и послал навстречу принцу назначенный ему в конвой дивизион Нижегородского драгунского полка, под начальством флигель-адъютанта графа Толстого, а для встречи – полковников флигель-адъютанта князя Долгорукого и командира Нижегородского драгунского полка Раевского. Наследник персидского престола, заметив их приближение, выехал к ним сам навстречу в сопровождении Фет-Али-Хана, двух иностранных офицеров и двух стремянных, ехавших с ним рядом. Он принял с большой учтивостью наших полковников, неоднократно уверял в искреннем своем желании скорейшего заключения мира, потом, проехав по фронту, поздоровался по-русски с нашими солдатами. Приблизясь к отряду, Аббас-Мирза просил, чтобы его встретили с пушечною пальбою. В угодность принцу, генерал-адъютант Бенкендорф приказал сделать шесть выстрелов из двух конных орудий. Встретив генерал-адъютанта Бенкендорфа, Аббас-Мирза сказал ему: «Весьма рад, что вы, генерал, который первый обнажил меч против меня в этом году, первый встречаете меня накануне мира». После этого он сказал с важностью и удивительным приличием: «Надобно много времени, чтобы каждый народ образовать для войны: мы только начали; вы также имели свое время испытаний, прежде нежели дошли до той степени, на которой теперь находитесь». Затем он примолвил: «Как бы то ни было, теперь мы будем жить в мире; а в ожидании этого, не правда ли, это довольно странно, – сказал он, улыбаясь, – что я у вас в гостях в этой стране?» После того Аббас-Мирза осмотрел весь отряд, расположенный в линию, обращал особенное внимание на артиллерию и весьма пристально рассматривал устройство пушек, был весьма приветлив и изъявлял желание знать поименно всех особ, окружавших генерала. Он просил генерал-адъютанта Бенкендорфа приказать части пехоты и конницы пройти мимо него церемониальным маршем. По его желанию Кабардинский полк и драгунский дивизион прошли мимо него. Стройность в движениях, воинственная осанка и выправка наших воинов весьма его удивляли. Один только Аббас-Мирза умел казаться веселым до самого конца свидания; напротив того, на лицах особ, составлявших свиту принца, выражалось чувство оскорбленного самолюбия. При прощании Аббас-Мирза изъявил генерал-адъютанту Бенкендорфу величайшее удовольствие и сказал при том, что он весьма желал бы видеть Его Величество Императора Всероссийского и всю Августейшую Фамилию, что будет стараться как можно поспешнее заключить мир и надеется увидеться с генералом Бенкендорфом в России.
После того Аббас-Мирза с своим конвоем отправился в Чевистар, а генерал-адъютант Бенкендорф двинулся к Хою и был встречен за городом ханами, сеидами, муллами и множеством народа с изъявлением покорности. В этом обширном городе, имевшем до 4000 домов он получил в добычу 14 орудий и довольное число разных воинских запасов.
Вскоре заключен был славный Туркманчайский мир.
Климат и труды военные расстроили здоровье Бенкендорфа и ввергли его в жестокую болезнь; но это не могло удержать его от участия в войне с Турцией 1828 года. Преодолевая слабость телесную, он снова обнажил меч. Командуя летучим отрядом, он пробрался к Балканам в тыл неприятельской армии и 7-го июля занял Проводы, истребил турецкие транспорты с припасами и разогнал неприятельские партии. Это был его последний подвиг.
