Сил у Людвика было действительно больше. Первая граната улетела словно с подствольника на добрую сотню метров. Инфернальный взрыв и осколки поразили толпу воинов, ненадолго остановив их продвижение. Оставшихся на передке воинов мы с Хмурым перебили из калашей. Вторая граната врезалась прямо в пернатого, от чего тот развернулся в нашу сторону лицом. Основную массу взрыва как раз этот пернатый принял на себя. Его туша разлеталась на части, окрасив чистенькие белые наряды остальных кровавыми соплями. Людвик весело хмыкнул, когда увидел кровавый фонтан пернатого. Похоже, что он первый раз кидал гранату. Вышло вполне успешно. Мы уже начали думать, что почти отбились от пернатых, как под нашими ногами задрожала земля. Прямо по улице воины спешно отступали в стороны под навесы зданий, а пернатые отступили, устремляясь на крыльях в сторону источника сотрясающего землю.

— Быстро развернуть гаубицу! — Орал кто-то со стороны колонны.

Издали было слышно недовольное шипение Тягача, который нёс тяжёлое орудие на своём горбу.

— Орудие к бою готово! — Послышалось после того, как Тягач глубоко вцепился в асфальт и почву когтями.

— Триста! Тридцать! Три!

Орудие выстрелило с неземным грохотом. Инфернальный снаряд прямой наводкой пронёсся над нашей позицией, оглушив нас баллистическим потоком. В сотне метров по прямой в столбе пыли он разорвался с диким грохотом, осветив инфернальным огнём свою цель.

Огромный бронированный ангел, который превосходил остальных размером раз так в пять, а то и все семь. Обычные тряпочные белые одеяния сменила толстая стальная белоснежная броня на всё тело и полно лицевой шлем с опущенным забралом. Гигантские белые крылья раскрытые за спиной протирали здания, обрушивая часть облицовки. Кажется, что свежее попадание из орудия совсем не нанесло вреда этой махине. Однажды я уже видел эту тварь, которую вскоре прозвали Палач, в начале вторжения, когда спастись можно было только бегством или под тщательным укрытием.

Палач занёс над головой невероятно длинный меч и уже через пару секунд приложиться им вдоль наших позиций и заденет часть колонны. Людвик не успеет перенести нас всех, поэтому он лишь возвёл дополнительный защитный барьер и надеялся не на прямое попадание. Меч опустился, полностью затмив солнце на один миг, и с ужасающей силой впился в землю. Грохот, ударная волна, искры, огонь и пронизывающие душу людские крики. Всё смешалось в единый порыв страха, смерти и неотвратимости неизбежной гибели. Барьер Людвика не выдержал напора и развалился почти сразу же. Ударной волной и осколками окружения наши позиции посекло. С неприятным звериным треском я слышал, как поражающие элементы из стекла, осколков железа и металла, врезались в стены, корпуса автомобилей, ящики и людей, неся неотвратимую погибель каждому встречному. Я почувствовал тепло на лице. Струйки крови затекали в глаза, а я не мог пошевелить руками, чтобы открыть себе обзор. Опустив голову от бессилья, я увидел разодранную рану на своём животе и тот час же принялся угасать.

— Папа. Папа! Мама не встаёт. Надо идти. — Разбудил меня голос дочери.

— Куда идти, Василис? — Недоумевающим голосом спросил я.

— На улицу. Сейчас дом рухнет.

— Как рухнет, что происходит?!

Я почувствовал резкий запах гари. По всей видимости был уже вечер, но в квартире стояло огненно-красное зарево. Чёрный дым расползался из кухни в комнату, заволакивая всё чистое и свободное пространство. Стало трудно дышать. Я схватил дочь и понёсся на кухню. Жена лежала неподвижно на полу, в её голове зияла глубокая открытая рана.

— Господи, Ася! — Я пытался пробудить жену, отказываясь верить в очевидное.

— Василис, я сейчас подниму маму на руки, а ты крепко держись за меня и ни за что не отпускай! Поняла?!

Дочь только молча кивнула и её слеза скатилась по щеке, оставив след на золе.

Я поднял Асю и убедился, что дочка схватилась за меня.

— Папа! — Успела крикнуть Василиса, прежде чем неизвестная двухметровая фигура с белыми крыльями за спиной не занесла меч над нашим головами.

— Папа! Пап! Пру! Прут! Очнись!

Я еле открыл глаза, кровь запеклась на веках и я с трудом их разомкнул, и то только один правый глаз. Замутнённым зрением я разглядел Стерву, которая пыталась меня пробудить. Пепельное пятно схлопнулось несколько раз за её спиной. Разные фигуры вновь и вновь появлялись из серого пепла.

— Это последний. — Сказал знакомый голос Людвика.

— Наши все здесь?! — Спросила Стерва, тампонируя мою кровоточащую рану на животе.

— Да. Успел захватить ещё несколько с соседнего отряда.

От бессилия моя голова опрокинулась на левую сторону и я увидел Шныря, который уже приходил в себя и оценивал обстановку.

— А Зверь? — Со слезами на глазах спросила Стерва.

Людвик лишь молча покачал головой из стороны в сторону. Стерва молча залилась слезами, не издав ни звука, ни всхлипа.

Людвик залез в нагрудный карман и достал от туда массу отвратительного месива, некогда похожее на человеческое сердце. С мерзкого куска плоти стекали чернильные массы, источая зловонье на всю округу. Людвик протянул эту гадость Стерве, предварительно нацарапав какие-то письмена прямо на мясе.

— Как найдёшь подходящий сосуд, замени сердце на это. — Сказал Людвик, словно озвучивал инструкцию по смене батареек на пульте от телевизора.

Но Стерву это не сильно смутило и она молча взяла вонючую массу, сунув её в свободный карман на разгрузке.

— Сильно мальца потрепало? — Спросил Шнырь.

Стерва как раз меняла повязку. Она открыла рану, и я увидел свой вспоротый живот. Разрез был очень глубоким, рваные ужасные края рваны и часть кишок торчащих наружу не приободрили меня нисколько.

— Да. Медик нужен срочно. — Ответила Стерва, пытаясь скрыть свой зарёванный голос.

— Держись браток, подлатаем тебя. В соседнем подразделении была демон медик. — Сказал Шнырь, наклонившись ко мне, а затем немного отпрянул к Людвику. — Это был Палач?

— Он самый. Нанёс один удар и исчез. — Доложил Людвик. — Те, кто были с нами на рубеже, почти все погибли. Хвост колонны разбит. Гаубица и Тягач потеряны.

— Твою мать, всё катится к чертям… — Прошипел Шнырь. — Ротный?

— На связь не выходит. На поле боя не видел, да и не сильно вглядывался. Кстати, вот твой ствол.

Людвик вернул ствол Шнырю, не оставшись с голыми руками. У мертвеца прихватил АСВК — крупнокалиберную снайперскую винтовку.

— А пернатые?

— После того, как появился Палач, они пропали. Могли остаться в живых несколько воинов, но не более.

— А почему Палач даже не дрогнул от попадания гаубицы? Калибр там нешуточный, как и взрывчатки. — Спросил Хмурый.

— Скорее всего, этот Палач только на половину возник в нашем мире, поэтому так быстро исчез. Пернатые смогли проявить его лишь на время и то не полностью. Поэтому наш снаряд подорвался об что-то полу эфемерное.

Наш разговор прервал гул мотора. К нашему оврагу подкатил уцелевший УРАЛ, из которого вышло несколько солдат во главе с Ротным.

— Всем уцелевшим, грузимся в транспорт и покидаем эту позицию.

— Двухсотых берём? — Спросил Шнырь, указывая рукой на груду тел.

— Если успеете, предайте инфернальному огню и уходим.

Людвик, как единственный демон поблизости, охватил демоническим огнём тела павших товарищей. Это максимум, что мы могли сейчас для них сделать. Организовывать братскую могилу было некогда, но и оставлять гнить тела тоже не хотелось. Выжившие бродячие собаки и птицы с радостью бы полакомились гниющим мясом. Инфернальный огонь сожжёт всю плоть, оставив лишь кости.

— Медика нет, Альсен не выжила. — Сказал Хмурый, подоспевший к нам, чтобы помочь с моей погрузкой.

— Мне жаль. — Ответил Людвик и наклонился ко мне почти вплотную. — Если не захочешь погибать, то ты знаешь, что нужно сказать.

До того как Людвик заглянул мне своими чернильными глазами прямо в душу, я действительно не знал, что именно нужно сказать. А теперь всё прояснилось.