Дальше пошли накладки.

Наемный экипаж Катерина вновь не оценила, хотя, справедливости ради, я заказала самый лучший и дорогой, что обнаружился в городской службе наемного извоза, не чета тем недорогим каретам, дежурившим при станции.

Потом выяснилось, что для шестерых салон несколько тесноват. Конечно, деваться некуда, разместились по трое на каждом сиденье, словно две противоборствующие оппозиции. Наша сторона всю дорогу угрюмо молчала, их — в лице Катерины — громко, надменным тоном критиковала все, что видела в окно. Фреа и Элан с постоянными извиняющимися улыбками, к прибытию в пункт назначения застывшими вымученным оскалом, пытались урезонить родственницу, однако, как я заподозрила, старшая Ренье преисполнилась решимости во что бы то ни стало нас достать конкретно, как непременно выразилась бы Ханна. И, наверное, поэтому по приезду в особняк Блайски только я обратила внимание на крылатую каменную скульптуру, замершую на краю крыши, едва тронутую лучами заходящего солнца.

— Диз? — Фабиан поравнялся со мной, коснулся моего локтя.

Мортона с Фреа под ручку и Катерину с Эланом мы пропустили вперед и обе пары уже успели пересечь небольшое расстояние между каретой и широкими ступеньками парадного входа особняка. Катерина оглядывалась по сторонам с таким видом, будто ее привезли не в самый большой и роскошный дом в Герре, а в трущобы в халупу распоследнего бедняка, Мортон с печатью безграничной тоски на челе то и дело оборачивался к нам, точно собирался сбежать отсюда, пока не поздно, а мы должны были прикрыть его стратегическое отступление. На всякий случай я сделала некроманту страшный глаза, дабы он не вздумал и впрямь сбежать под каким-нибудь благовидным предлогом, затем снова посмотрела вверх.

Скульптуры как ни бывало.

— Что не так? — уточнил Фабиан, проследив за направлением моего взгляда.

— Ничего. Все в порядке.

С четой Блайски и их гостями Катерина держалась с ледяным высокомерием, Мортон — с легкой скучающей небрежностью человека, оторванного от куда более интересных занятий, нежели визит к градоправителю. Фреа и Элан честно отдувались за обоих, улыбались заученными светскими улыбками, кивали в знак приветствия тем, кому их представляли, осыпали хозяев банальными любезностями, восхищались домом и городом и охотно делились новостями из большого мира, то бишь из Вальсии. Обещанный Эдитой узкий круг лиц насчитывал не меньше дюжины состоятельных горожан Герре с супругами и детьми старше шестнадцати, если, конечно же, таковые имелись в семье, почтенную вдовствующую леди Морни с младшей дочерью — похоже, леди единственная не отбыла в столицу на бал, — и отпрысков Блайски в количестве двух трепетных дев на выданье. И, надо отметить, общее соотношение гостей-мужчин и юных дам было явно в пользу прекрасного пола. Причина этого абсолютно намеренного наплыва местных дебютанток проста и очевидна и имя ей — Элан.

Молодой холостой лорд и перспективный ведун — какая же семья откажется от столь удачной возможности пристроить дочь? Вдруг боги да улыбнутся смертным, и Элан решит жениться на деве пусть и не родовитой, зато при деньгах? Раз уж сам Ренье снизошел до идеи брака своей дочери и некроманта-нищеброда, то чем, как говорится, демоны не шутят?

Катерине хватило пары минут для оценки ситуации и соответствующих выводов, после чего девушка повернулась к кузену и с милой улыбкой что-то прошептала ему на ухо. Элан потерянно моргнул, заново окинул быстрым взглядом гостиную, где в ожидании ужина собирались приглашенные, и обреченно вздохнул.

Да, вот поэтому мы с Фабианом и изображаем счастливую влюбленную парочку. Я таким незатейливым образом избегала внимания потенциальных страждущих моей руки, князем возглавляемых, а приятель — озабоченных матримониальными планами мамаш. Разумеется, высокородные леди до простого ведуна не снисходили, зато дамы, не обремененные титулом и вопросами происхождения, полагали Фабиана весьма перспективным женихом.

К восьми гости собрались окончательно и Блайски торжественной процессией повели всех в большую столовую. Ужин шел своим чередом, лакеи обносили гостей и хозяев блюдами, одна перемена следовала за другой, на каждой стороне стола текли негромкие беседы. Ничего необычного или нового, только скучно до зевоты, особенно когда наешься до отвала и занимать время исключительно едой уже не получается, значит, надо вспомнить о соседях по столу, которые подчас не являлись шибко интересными собеседниками. Фреа и Катерину как почетных гостей посадили по обе руки от Эдиты, бедолага Элан затерялся где-то на середине стола, окруженный пестрым девичьим цветником, а пуще того обеими девицами Блайски, совершенно случайно — ну да, как же, как же, — зажавшими молодого человека в импровизированные тиски и щебечущими без умолку. Элан едва заметно морщился и кривился, но смиренно терпел. Мортон оказался рядом с господином Блайски, чему ни тот, ни другой рады не были, а мы с Фабианом, будучи сегодня на положении гостей незначительных, идущих комплектом к почетным, сидели рядом между вдовствующей леди Морни и старшим жрецом-настоятелем Герре. За спинами и склоненными головами людей напротив тянулся ряд высоких окон, обрамленных бархатом портьер, и, несмотря на сгустившиеся сумерки, мне то и дело чудилась крылатая тень.

Если это действительно горгул с развалин, то что он здесь делает? Или решил, что проще приглядывать за Мортоном, чем за замком?

С трудом досидев до конца долгого и крайне нудного ужина, я вместе с Эдитой и другими дамами направилась в гостиную, однако до самой гостиной не дошла, заблаговременно перестроившись в хвост процессии, а там и вовсе приотстав. Пропустила женщин вперед, огляделась, убеждаясь, что поблизости не видно вездесущих слуг, и свернула в маленький музыкальный салон, расположенный по соседству. Особняк Блайски, по крайней мере, открытую для гостей часть первого этажа я знала неплохо и ориентировалась вполне сносно. К тому же большинство богатых домов устроены примерно одинаково. И во многих есть модные вальсийские окна в пол, выходящие в сад или на палисадник.

Окружающий особняк сад был невелик, но аккуратен и ухожен, как и положено при состоятельных хозяевах. Подобрав юбку темно-синего платья, я вышла через вальсийское окно в сад, вдохнула полной грудью свежий воздух, по вечернему прохладный, напоенный ароматом цветущих роз, оглядела ровно подстриженные кусты вокруг. Мужчины присоединятся к дамам не сразу, сначала покурят и пропустят по стаканчику чего покрепче, так что в моем распоряжении есть минут десять-пятнадцать, прежде чем Фабиан меня хватится. Эдите и остальным особого дела до меня нет, Катерина и Фреа тоже вряд ли заметят мое отсутствие, им, удовлетворяющим жадное любопытство жительниц Герре, вообще не до того.

Я прошла немного по посыпанной гравием дорожке, вновь огляделась.

Ну не показалось же?

— Эй, — неуверенно позвала я вслух, — вы здесь?

Шорох крыльев позади, слабая дрожь земли под ногами, и я резко обернулась.

Обернулась и, вероятно, сделала это слишком уж круто, с заносом вперед и потому едва не ткнулась носом в лоб выпрямляющегося горгула.

Да что за день сегодня такой? То в Строма чуть не врезалась, то теперь вот горгула домогаюсь бессовестно.

— Леди Грейн, — горгул отшатнулся в попытке увернуться от столкновения, неловко взмахнул крыльями у самой земли, силясь удержать равновесие и поднимая в воздух пыль и мелкий сор.

— Ой, простите, — пробормотала я. — Я… случайно.

«Я случайно» — любимая фраза Лиины, моей подруги, однокурсницы и по совместительству младшей принцессы правящего Дома Флорансии. Учитывая, что, по уверениям Ли, масса странных событий в ее жизни, включая знакомство с ее любимым мужем, началась именно с «я случайно», сразу стало как-то не по себе.

— Вы простите, леди Грейн, — извинился горгул и все же выпрямился, сложил крылья за спиной. — Я не должен был вас пугать.

— Что вы, я… не испугалась. Просто… неожиданно вышло.