Мы Ренье, это у нас в крови — использовать других в своих целях, идти по головам во имя достижения желаемого. Если потребуется, мы подомнем под себя любого, даже своих близких, рискнем ими, пусть бы и из лучших побуждений.

— Ты действительно хочешь остаться? — спрашивает Катерина, и голос ее напряжен, сух, что земля после долгого летнего зноя. — Выйти замуж за это недоразумение, называемое великим ведуном, жить харр знает где и в каких условиях, всю жить быть мужу мамочкой и нянькой в одном лице, контролером, через которого папа будет руководить Данмаром?

— Я… не знаю, — я отворачиваюсь от сестры. — Сейчас я хочу побыть одна.

— Это наша общая комната.

— Элана все равно нет и едва ли нам стоит смущаться от посещения спальни кузена, вряд ли там есть что-то, чего бы мы не видели прежде. Но если ты не желаешь туда идти, то уйду я, — я пытаюсь встать, однако Катерина жестом останавливает меня и поднимается сама, делает знак Ларисе.

— Тебе следует немного отдохнуть, а не разгуливать по этому клоповнику. Мы пойдем.

Я дожидаюсь, пока шаги девушек стихнут за дверью, и проверяю карманы юбки. К счастью, кулон не выпал, и я достаю его, рассматриваю в лучах солнца, заглядывающего в окно. Цепочка порвана Фабианом, я еще не успела найти среди украшений другую и перевесить папин подарок.

Папа говорил, этот союз важен для нашей семьи, нашего будущего. Что, когда я стану женой лорда Данмара, он сумеет позаботиться обо мне так, как не сумеет никто, ни один из тех высокородных сынов древнейших семей Вальсии и сопредельных государств.

Я верю папе. И потому согласилась.

И в первый месяц этой осени мне исполнится двадцать шесть. Я не держащаяся за свою свободу ведунья, я обычная девушка и молодая леди и мне пора уже выйти замуж. Я из рода древнего, знатного и, конечно же, обязана не просто выйти замуж за того, кого полюблю, но за того, кто принесет пользу моей семье, кто будет достоин стать частью ее, соединиться крепкими узами с родом Ренье, пусть бы и считается традиционно, что это только супруга входит в род мужа, отбрасывая прежнее имя свое.

Солнечный луч выхватывает грань, тонкую, кривую, уродливым шрамом пересекающую нижнюю часть камня. Поворачиваю кулон, присматриваюсь внимательнее.

Это не грань.

Трещина.

Но я уверена, что не заметила никаких повреждений, когда осматривала камень утром, едва Фабиан вернул мне кулон! Значит, появилась позднее, возможно, при ударе или падении? Я же не помню, куда и как упала, кто-то, скорее всего, лорд Данмар почти сразу отнес меня в нашу спальню.

Провожу подушечкой указательного пальца по трещине, и на коже остается сверкающая изумрудная пыль. Принюхиваюсь с опаской, но пыль ничем не пахнет.

Вдруг Фабиан прав и амулет не так прост, как я думаю? Вдруг папин подарок опасен? Или, наоборот, теперь, когда он явно поврежден, опасность угрожает мне, ведь я не знаю, что именно амулет скрывал?

И как отныне быть мне?

— –

Дезире

— Да она это, она, я тебе точно говорю.

— Кто?

— Катерина.

— Проверь еще вот этот, вдруг я что-то да позабыла? — я сунула в руки Саффрон лист со списком для бакалейщика, а сама повторно просмотрела предназначенный для пекаря.

— Не знаю, как она материализовала силу, не призывая стихию так, как обычно делаете вы, человечки, но меня-то все равно не обманешь, — элле бегло пробежала глазами по своему списку и вновь требовательно глянула на меня. — Ты понимаешь, что это значит?

— Нет, — честно ответила я. Я вообще не понимаю, чего Саффрон от меня хочет.

— Это саботаж! — элле патетично взмахнула листком бумаги. — Измена! Диверсия прямо у нас под носом!

— Сэф, — я отвлеклась от черновых списков продуктов, разложенных на обеденном столе на кухне. Как только проверим, перепроверим и убедимся, что все внесено, учтено и личные пожелания не забыты, можно будет переписать набело, дабы завтра с утра успеть разослать по нужным адресам. А если бы еще Саффрон не ленилась и не дрыхла до позднего часа, то я могла бы отправить списки с ней, не тратя время и силы на создание фантомных голубей. — Там, на минуточку, была ее сестра. Думаешь, Катерина устроила бы диверсию с риском для жизни Фреа? Судя по всему, они действительно любят друг друга крепко и искренне.

Не чета Матильде. За все прошедшие годы моей жизни на чужбине старшенькая наша не удосужилась черкнуть младшенькой, мне то бишь, ни строчки. Все новости о житие-бытие брата и сестры я узнавала из писем мамы.

Матильда недавно вышла замуж за знатного лорда, чем изрядно меня удивила — я как-то всегда полагала, что сестра не станет так долго тянуть с браком. Тео вырос в высокого, красивого и статного юношу, получил хорошее место при королевском дворе Этерии, мама писала, отбоя от внимания прекрасных дам нет, да и король благоволит молодому Аделли. Папа остался градоправителем Виса и потому родители по-прежнему жили там же, в доме моего детства.

О Франческо я не спрашивала. Он — прошлое, которому нет места в моем настоящем.

— Невестушка всего лишь отключилась на пару минут, это не критично, зато какой замечательный повод появился ткнуть Морти носом в его недостатки и, гордо задрав хвост и хлопнув дверью на прощание, свалить обратно в эту их Вальсию.

— Мне казалось, тебя вероятный отъезд Ренье должен только радовать.

— Я и порадовалась бы, если бы темная ведунья не устраивала здесь бесплатных представлений.

— Строго говоря, дар Катерины вполне обыкновенен для мага-человека, — справедливости ради возразила я.

— Вестральских выпускников натаскивает демон, это давно уже для многих не секрет, — снисходительно напомнила Саффрон и наконец удостоила список бакалейщика более внимательным взглядом. — И чем чаще ведун практикует темные искусства, тем большей, неотделимой частью его эта магия становится. Они буквально прорастают друг в друга и разорвать эти незримые узы уже нельзя, если, правда, не хотите получить вместо человека овощ на выходе. Морти вон, тоже во времена практики в Воздушном мире научился использовать ресурсы собственного тела так, чтобы получать некоторое количество силы без традиционного и крайне заметного для нелюдей призыва стихии извне, к тому же, будучи все-таки некромантом, он имеет небольшой доступ к темным источникам. Чем Катерина хуже? Особенно с учетом факта, кто ее протежировал?

И известная дружба лорда Ренье с лордом Холданом без лишних слов объясняла выбор учебного заведения для дальнейшего развития дара старшей дочери.

— Но рискнуть сестрой… — не сдавалась я. — Тебе не кажется, это уж слишком?

— Я тебя умоляю! Эти вестральские побезумнее вас, лирских, будут. Они еще и не то отчудить могут. Подумаешь, сестра под руку подвернулась!

Если день не задался с утра, то на удачное его продолжение рассчитывать особо не приходилось. Фабиан героически вызвался перенести бессознательное тело Фреа в занятую дамами спальню, однако сей жест благородный совершенно не впечатлил Катерину, и всю недолгую дорогу до комнаты ведунья так пристально и строго следила за парнем, точно подозревала, что Фабиан может по пути добить ее драгоценную сестренку. Выполнила ли она свою угрозу и рассказала ли о произошедшем лорду Ренье, мы не знали, Мортон же поступил, как поступал обычно — закрылся в лаборатории. Элан, как выяснилось, ходил в город и, мне показалось, по возвращению не шибко обрадовался развернувшимся в его отсутствие баталиям. На всякий случай я передала Элану приглашение от госпожи Блайски и на том мы разошлись. Конфликт выглядел исчерпанным, но более чем очевидно, что воцарившееся настороженное затишье временное.

Возможно, то самое, которое перед бурей бывает.

— А рассказать об этом Мортону ты собираешься?

— О чем? — хитро прищурилась Саффрон. — О том, что нечего было невесту выбирать с пьяных глаз и легкой руки не менее пьяного Феба или что темная ведунья объявила нам войну? Ну, если после этих экспериментов у Морти еще не все извилины испарились, то он и сам понял и первое, и второе.