Викентий поднял руку, подзывая официанта, но в это время открылась дверь, и на пороге появились Хельга и Людмила. Окинув взглядом зал, они направились к их столику. Друзья встали, учтиво поздоровались и отодвинули дамам стулья. Девушки, без тени жеманства, сели.

– Мы благодарны, что вы приняли наше приглашение, Прошу вас, –произнес Викентий, протягивая меню.

– Мне консоме104 с пашотом105, волован, и орандж, – сказала Хельга.

– А я, пожалуй, ограничусь маседуаном106, краковским пирожным и чаем,– добавила Людмила.

– Прекрасное утро, не правда ли? – учтиво начал Лавр.

Девушки переглянулись и прыснули со смеху.

– Вы настоящий светский лев и разбиватель юных сердец! – сказала Хельга.

Лавр смутился.

– Какое же оно прекрасное? Вон тучки собираются, наверное, дождик будет, – добавила Людмила.

– Однако… Вы правы, сударыня! – Лавр произнес это с такой печалью, что все дружно рассмеялись, и неловкость сразу исчезла.

Официант принес заказ, и на некоторое время за столом наступило молчание.

– Вы действительно пробудете в Екатеринодаре месяц? – поинтересовался Викентий.

– Да, мы приехали, чтобы изучить возможность создания филиала московского общества «Сетлемент107». Вы, безусловно, знакомы с этим новым направлением? – спросила Людмила, с улыбкой глядя на Лавра, который судорожно рылся в памяти, хотя твердо знал, что этого слова он никогда не слышал.

Положение неожиданно спас Викентий. Небрежно откинувшись назад, он спокойно произнес: – Ну что ж, весьма благородная цель… работа с детьми, особенно из бедных слоев населения, крайне необходима.

Девушки с уважением, а Лавр с восхищением, посмотрели на него.

– Вы знакомы с работой нашего общества? – удивилась Хельга.

– В общих чертах, – учтиво ответил Викентий, накалывая на серебряную вилку с монограммой гостиницы маслину. – Насколько мне помнится, «Сетлемент» был подвергнут остракизму за пропаганду социализма среди детей?

В глазах девушек мелькнула напряженность. Хельга первая взяла себя в руки: – Мы возродим нашу организацию из пепла, как птицу Феникс! – порывисто произнесла она.

– Я искренне желаю вам успеха, – улыбаясь, сказал Викентий. – Но что вы возьмете за основу? Опять социализм? Или все-таки привитие трудовых навыков?

Почувствовав, что разговор приобретает неприятное для собеседниц направление, он поспешил сменить тему:

– Если я правильно информирован, на Бестужевских курсах три отделения: историко-филологическое, юридическое и физико-математическое. Если не секрет, где вы изволите обучаться?

– На юридическом, – машинально ответила Хельга, и, спохватившись, язвительно добавила: – Вы случайно не в Министерстве народного просвещения служите?

Продолжая доброжелательно улыбаться, Викентий ответил:

– Нет, я по другому ведомству, но с уважением отношусь к фон-Кауфману108, и в частности, к закону о бесплатном образовании.

Юридическое поприще было более знакомо Лавру, чем обучение детей, и он уже уверенно вступил в разговор:

– А кем вы видите себя в юриспруденции?

– На тех же ролях и постах, которые занимаете вы, мужчины, – твердо ответила Людмила, и, гордо вскинув красивую головку, добавила:–Которые вы, зачастую, занимаете не по праву.

– Но вы же, я надеюсь, не собираетесь заниматься сыском или адвокатурой? Ведь это, прошу прощения, не женское дело.

– А что женское? Нарожать кучу детей, варить вишневое варенье, вязать мужу носки и сюсюкать «Ах, милый, ты не забыл взять завтрак?!», – спросила Хельга, и, слегка пристукнув смуглым кулачком по столу, добавила: – Мы, женщины нового типа, – решительные, активные, имеющие одинаковые с мужчинами права! Кстати, уже есть первая ласточка! Катя Флейшиц109–дочь присяжного поверенного. Она бы выиграла свое первое дело, но хам-прокурор заявил протест относительно ее участия в качестве адвоката. Вы бы слышали его речь! Мужлан, да и только!

– А предлог, по которому женщинам запретили участвовать в процессах?» – Возмущенно добавила Людмила и наизусть процитировала: –«Присяжный поверенный, выступая перед судом, должен иметь на лацкане фрака значок университета, в котором он получил диплом». Как вам нравится? Ведь мы фрак не носим! И из-за этого, Катю исключили из адвокатуры!

–А как же естественное предназначение женщины? – печально спросил Лавр.

– Да нарожаем мы вам детей, и воспитаем, но при этом будем иметь равные с вами права!

Лоб Лавра собрался в гармошку:

– Простите меня, сударыни, но я действительно не понимаю, как рожать на равных правах?

Все дружно рассмеялись, и разговор перешел на погоду, как в любом светском, но малознакомом обществе. Минут через десять девушки встали и начали прощаться.

– Ваше общество было весьма приятным, мы благодарны вам за прекрасный завтрак и увлекательную беседу, – искренне сказала Хельга, глядя Викентию в глаза и протягивая руку.

Викентий задержал ее в своей ладони:

– Могу я позволить пригласить вас…– он замялся, затем широко улыбнулся. – Я еще не придумал куда, но может это и к лучшему! Пусть будет интрига!

Лавр, пожиравший глазами Людмилу, вдруг неожиданно решил поддержать светскую беседу.

– Сударыни, в каких отношениях вы с лошадьми?

Хохот потряс ресторан, полупустой в эти утренние часы.

– Не в интимных, клянусь вам, сударь! – еле выговорила Хельга, захлебываясь от смеха.

Его лицо стало цвета переспелой вишни и казалось, что его сейчас хватит удар. Невероятным усилием воли он просипел:

– Я хотел узнать, ездите ли вы верхом и имеете ли костюмы для верховой езды! Ради бога! Простите! Имелась ввиду только конная прогулка!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.