«Не убий» – 6-я заповедь (Ветхий завет. Исход. Глава.20 Стихи 2-17, Второзаконие 5:6-21)

Виновный въ убійстве наказывается: каторгою на срокъ не ниже восьми летъ. гл.22 ст. 453 «О лишеніи жизни.»

Новое уголовное уложенія Высочайше утвержденного 22 марта 103 года

Убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку, наказывается лишением свободы на срок от шести до пятнадцати лет с ограничением свободы на срок до двух лет либо без такового. Раздел VII гл. 16 ст.105 УК РФ от 13.06.1996г.

– Смотри Зая, вот отсюда надо будет сделать бетонный спуск, прямо к причалу, – крепкий мужчина лет сорока, уверенный в себе, в хорошем костюме, скопировал в нужном направлении правой рукой характерный ленинский жест, а левой приобнял миловидную темноволосую женщину в джинсах и клетчатой рубашке, явно моложе его.

Она ловко высвободилась.

– Витя! Как ты достал своим гидроциклом, мне твой бомбардир1 уже снится, – а затем, тряхнув длинными волосами, добавила: – Лучше бы о бане нормальной подумал, с бассейном, каскадом и массажным креслом. Чтоб людей пригласить не стыдно было.

– И сауну забахаем… не заморачивайся, а когда твои родственники с Питера приезжают, то их с гидроцикла за уши не оттащишь. Сама вспомни, как твой племяш сутками на нем гарцевал.

– Они из сауны тоже сутками не вылезали, – печально сказала Ира. – Такое впечатление, что в Питере помыться негде.

– Ирунь… но это же халява, тем более на отдыхе. Им было здорово, и слава богу, мы в состоянии принять гостей, тем более – родственников.

Ира обняла мужа и поцеловала.

– Ладно…уговорил, делай домик для своего бомбардира, пусть живет рядом, как верный пес. В конце концов, ты всегда все планируешь хорошо, у тебя это здорово получается.

– Не только планирую, но и успешно претворяю в жизнь! – Виктор поднял палец вверх и улыбнулся. – Вот, смотри уже бригада на подходе.

– Какой маленький тракторчик… как игрушечный, – сказала Ирина, приложив руку к глазам и вглядываясь вдаль.

– Это японский… «Камацу» называется, – ответил ей муж, надевая темные очки.

– Здравствуйте, Виктор Палыч! Прибыли в ваше распоряжение, –бригадир, высокий молодой парень в оранжевой спецовке, пожал ему руку и кивнул Ирине. – Согласование с экологами получили?

–Да… все есть, – коротко ответил Виктор.

– Ну и отлично…Тогда сегодня же начнем планировку, – улыбнулся прораб.

Услышав разговор, рабочие не дожидаясь команды, начали готовить технику.

Маленький экскаватор, который так понравился Ирине, весело урча, начал бойко копать заранее размеченную траншею. Прораб с рабочим обсуждал глубину, как вдруг тишина, непривычная на строительной площадке, неприятно резанула слух. Обернувшись они увидели, что экскаваторщик вышел из кабины и что-то внимательно разглядывает в земляном отвале.

– Сергей… что встал? – недовольно крикнул прораб, но тот не ответил, а присел, и начал ладонью аккуратно разгребать жирный чернозем.

– Черт…неужели опять подарок с войны? – подумал он. Последний обнаруженный 76-мм артиллерийский снаряд приостановил работы на несколько дней и чуть не привел к срыву сдачи объекта.

Он подошел и наклонился над развалом. Из земли выглядывал бок чугунка, зуб экскаватора содрал слой ржавчины, и свежая полоса белого металла ярко блестела на солнце.

Прораб нагнулся, потянулся к чугунку и вдруг почувствовал, как воздух вокруг него сгустился, и наступила звенящая до боли в ушах тишина. На его руки в белых строительных перчатках легла тень, в которой угадывались заскорузлые ладони с обломанными ногтями, и в подсознании он услышал, вернее, ощутил бесплотный голос: «Не тобой положено, ложи взад».

***

На площади перед церковью, на бревне нагретом первым весенним солнцем, Митрич, мелкий мужичонка средних лет с отечным рябым лицом, нещадно дымя самокруткой, втолковывал Тихону: –Дарьин мужик уже два года на заработки к одному богатею в Екатеринодар ездит, деньги привозит, а хозяйства не прибавляется, значит, копит, кугут проклятый, и хочет зараз подняться.

–А могёт быть, и не привозит ,– задумчиво произнес Тихон, сын сельского кузнеца, высокий широкоплечий парень лет двадцати с круглым приятным лицом и светлыми волосами, расчесанными на прямой пробор.

–Ты сам рассуди…с какого ляду Авдей столько времен подряд ездит? Просто так? Нет, брат, шалишь… кубышка там точно имеется. Дарья одна живет, на отшибе. Смекаешь?

–А вдруг не получится или потом споймают? – наморщил лоб парень, – да и боязно после такого дела людям в глаза будет смотреть.

– Споймают… не получится, – насмешливо кривя тонкие губы, передразнил Митрич.– Если послабку своему характеру не дашь, и меня будешь слушать, то все получится! А насчет людев не сумневайся, дело сделаем и в город сразу уедем, я намедни в трактире слух пустил, что на заработки с тобой собираюсь, а в городе всем на всех наплевать, там каждый за себя в ответе.

Затем, смачно затянувшись напоследок, Митрич ловким щелчком выбросил цигарку, точно попав в пробегавшего гуся, выпустил густой клуб едкого дыма, приобнял Тихона за плечи и вкрадчиво добавил:

– Да и о Марии подумай! Баба она дюже справная, и родители цену ей знают. На кой хрен ты ей сдался, когда в кармане вошь на аркане? Зашли к ней сватов, так тебе сразу с порога гарбуза и выкатят2. А дело сделаем – в городе приоденешься и явишься к ней этаким кандибобером3 на фаэтоне с резиновыми шинами. Против тебя равных в станице не будет… понял, дура? Верно тебе говорю, думай, пока я добрый. Для лихого дела охочие всегда найдутся, просто люб ты мне, и я к тебе со всем уважением.

– Однако попробовать можно, – неожиданно твердо сказал Тихон, облизнув пересохшие вдруг губы.

– Ай да молодца! – радостно вскричал Митрич. – Знал я, что ты своего не упустишь, держись меня и будет тебе фарт.

– А что это? – ростодушно спросил Тихон .– Слово-то какое, не русское, я и не слыхал никогда.

– Фарт – это удача, – снисходительно пояснил Митрич и деловито продолжил: – Попервой я тоже, как и ты, не знал, был кулемой деревенским, а как в городе стакнулся с сурьезными людьми, много чему обучился, всяким вещам для жизни полезным. Придет время, и тебя обучу… Теперь слушай внимательно. Как бабы вечернюю дойку закончат, по сумеркам сразу выходи и иди за околицу на поле, где давеча стога метали, и жди меня. Как завечереет, я и приду.

Вдругон напрягся, взгляд стал жестким, зрачки сузились и двумя ружейными стволами уперлись в лицо Тихона:

– Придешь? Не струсишь? А то смотри, в таком деле вход –целковый, выход –два!

– Не боись, приду, – понуро ответил Тихон.

– Эн нет, Тиша, так не годится, – с лица Митрича исчезла жесткость, глаза приняли обычное выражение и, хлопнув его по плечу, он добавил: – На лихое дело надо с радостью идти, с куражом, как на гулянку, а ты, никак, на погост собрался? Глядишь, фарт и задом может повернуться. Посему не журись, хлопче, весело живи, и будет тебе удача!

– Пойду я, еще по свету надо помочь батьке борону починить и молотилку старосты подлатать, – упруго поднявшись, сказал Тихон. – До вечору.

– Само собой, иди с богом… батьке помочь – это первое дело, – произнес Митрич и, когда тот уже отошел, тихо окликнул:– Тиш, помнишь, когда давеча с хуторскими махались, ты кистенек4 с собой брал? Вечерком не забудь прихватить, авось сгодиться. И рубаху темную надень. Нам белые одежи ни к чему, чай, не ангелы.