Отворачиваюсь от зеркала, выхожу из комнаты. Спускаюсь на первый этаж, вижу выглядывающего из гостиной брата.

— Кого там нелегкая принесла?

— Байрона.

— Только Байрона? — Эван буравит меня взором подозрительным, настороженным. — И что ему потребовалось?

Брат догадался, но верить в подобное не желает. И мы не произносим этого вслух, стараемся не замечать оговорок, делая вид, будто мой единственный кавалер Арсенио, и никого другого нет и в помине.

— Вот сейчас и узнаю, — я выскальзываю поскорее из дома.

Байрон ждет на ведущей к крыльцу дорожке. Он странно, непривычно одет — темно-коричневый костюм и жилет несколькими тонами светлее, мешковатые, большего, чем следовало бы, размера, из грубой шерсти, впрочем, и белая рубашка с расстегнутым воротом не лучше. Так обычно одевались рабочие из Нижнего города, да и в Верхнем подобных работяг хватало — грузчики, водители грузовых же мобилей, мастера по ремонту всевозможной техники, подсобные рабочие, уборщики и многие другие.

Люди, на которых мало кто обращал внимание, люди-невидимки.

В одежду плотно впитался резкий, раздражающий запах дешевого табака, металла и масла для мобилей, собственный запах Байрона прячется за ними, то появляется легчайшим дуновением ветерка, то исчезает, тает в тяжелом амбре, вдыхать который мне не доводилось со времен жизни в Нижнем городе.

— Байрон? — теряюсь я, удивленная, смущенная что необычным внешним видом инкуба, что нежданным визитом.

— Добрый вечер, Рианн, — он ловит мою руку, начинает поглаживать пальцы, и я чувствую, что кожа его жесткая, шершавая на ощупь, словно огрубела в одночасье вместе с одеждой.

— Добрый. Что-то случилось?

— Нет-нет, все в порядке, — Байрон улыбается безмятежно, но мы обе — и волчица, и я — видим фальшь этой улыбки.

— Мы вроде договорились вчера, что не будет сегодня встречаться, — напоминаю я робко.

Арсенио сказал, что у него сейчас много работы и что он хотел бы завершить ее до отъезда. Я поддержала, подумав, что, возможно, нам не повредит взять небольшой перерыв, не видеть друг друга хотя бы один день, ведь мы и так постоянно втроем, каждый вечер встречаемся.

— Мы и не собираемся. Я зашел предупредить тебя, что мы и завтра не увидимся.

— Но… почему?

— У Арсенио все еще дела. Мне тоже надо… кое с чем разобраться, да и тебе стоит как следует подготовиться к балу. Выспаться, например. Не беспокойся, увидимся послезавтра, когда заедем за тобой.

На сон я не жалуюсь и прежде поздние наши возвращения не мешали ни мне, ни инкубам встречаться снова на следующий день.

— Ты уверен, что все в порядке? — уточняю я настороженно.

— Вполне. Как прошел твой день?

Лучше, чем я ожидала.

Лучше, чем хотела бы.

И волчица до сих пор испытывает восторг от мысли, что и Клеон решил быть с ней.

— Хорошо… наверное. Я… — слова застревают в пересохшем враз горле, царапают его. — Я ездила за платьем для бала.

— Замечательно. Жду с нетерпением, когда увижу его на тебе.

— Да, конечно… — я заново оглядываю костюм инкуба, не понимая, откуда взялась эта одежда у всегда безупречного, ухоженного Байрона. — Ты… куда-то ходил?

— Прости?

— Твой костюм. Когда у Эвана переход, он тоже надевает самую простую одежду, какая только у него есть, немаркого цвета, зачастую старую…

С посторонними запахами, накрепко въевшимися в ткань, прикрывающими запах хозяина.

— А-а, ты об этом, — Байрон осматривает себя так, словно успел позабыть, что на нем надето. — Мне потребовалось сегодня поехать в… одном место, куда никак нельзя было одеться иначе.

— Далеко?

— Не очень. Не в Нижний город, если ты об этом.

Но в Верхнем нет резона расхаживать в таком виде, особенно если ты можешь позволить себе куда более дорогую, приличную одежду.

Если только…

Не хочу заканчивать мысль. Слишком страшно.

И от взгляда Байрона, пристального, ищущего, неожиданно пылкого, становится лишь страшнее.

— Рианн?

— Да?

— Я хотел тебе сказать… — Байрон медлит в нерешительности, чуть сильнее сжимает мои пальцы.

— Что именно? — шепчу едва слышно.

— В складывающейся ситуации я не могу и не буду говорить за Арсенио, скажу только за себя. Я люблю тебя, Рианн. Что бы ни случилось — раньше, сейчас и впредь — я ни в чем не буду винить тебя. И ты всегда, слышишь, всегда можешь рассчитывать на меня, я всегда буду рядом. Что бы ни произошло, я никогда не оставлю тебя и никуда не отпущу, — и Байрон обхватывает свободной ладонью мою щеку, целует в губы.

Сердце мое обрывается. Кажется, будто падает оно даже не в пятки — в бескрайнюю бездну, разверзшуюся прямо под моими ногами, бездну, в которой исчезает и сердце, и я сама.

Байрон отстраняется почти сразу, смотрит мне в глаза — знаю, они переполнены ужасом, паникой и страшным осознанием, лишающим возможности связно мыслить, говорить, дышать, — скупо улыбается, отпускает меня, разворачивается и покидает двор. Створка в воротах закрывается за ним, и я без сил опускаюсь на мощенную плиткой дорожку, ощущая остро, неотвратимо, будто и впрямь, наяву вот-вот провалюсь в эту бездну.

Впервые за последние годы я особенно болезненно ощущаю нехватку современных средств связи в доме. Понимаю недавние сетования Дипэка на нашу семейную отсталость, как выразился дварф, и завидую Тессе, у которой есть возможность воспользоваться хотя бы рабочим кристаллизатором. Эван всегда говорил, что нам совершенно ни к чему это демоново изобретение, что оно нужно, уместно на работе, но никак не дома, что общая сеть и заполняющий ее мусор, грязь, регулярно выбрасываемая туда другими, не суть важно, по зломыслию или же просто со скуки, могут лишь отравить, развратить. И я соглашалась — действительно, зачем нам кристаллизатор? У брата есть рабочий, а мне без надобности, я ведь не такая, я воспитанная, высокоморальная дама, которой нет нужды сидеть целыми днями в сети, обсуждать все на свете в разных беседках и на форумах, читать статьи с неподтвержденной информацией, смотреть записи сомнительного содержания и общаться с легкомысленными пустышками вроде Шериль эль Ясинто. Мне не надо ничего заказывать через сеть, я сама могу съездить и купить, для чтения есть обычные бумажные книги, а для вызова срочных служб в случае эксцессов или иных непредвиденных ситуаций в доме установлен стандартный набор соответствующих кристаллов немедленного реагирования. Разумеется, никто из нас никогда им не пользовался, мы с Эваном достаточно времени провели в Нижнем городе, чтобы не верить в помощь врачебной службы или городской охраны. Я ни с кем не переписываюсь, приглашения на светские мероприятия пересылаются через службы доставки, срочные записки лично в руки приносятся лакеями или еще кем-то из слуг.

Только у нас из прислуги одна Дороти — мы с братом решили, что нам не нужно нанимать больше слуг, — и я не считаю правильным отправлять девушку не понятно куда с любовными записками. В конце концов, у нее и других дел по дому полно, она не курьер и не мальчик на побегушках, чтобы гонять ее туда-сюда.

Я не могу обратиться в любую почтовую службу или вызвать курьера — это просто смешно, вызывать курьера ради подобной чепухи, не говоря уже, что вряд ли его визит укроется от глаз Эвана, а почтой письмо будет идти не меньше двух-трех дней. У меня нет даже мобильного кристаллика, как у Шериль, и мне не остается ничего другого, кроме как ждать.

Теряться в догадках.

Бояться тишины, молчания инкубов.

И обмирать от ужаса.

Байрон знает. Видит Лаэ, ему все известно, я подозреваю, что он следил за мной в воскресенье, потому и оделся столь престранно. Обычный работник невысокого ранга спешит по своим делам — кто обратит внимание на одного из них, великого множества безликих людей и нелюдей, обеспечивающих жителям Верхнего города комфортное существование? И если следил, то видел меня с Клеоном.

Видел, как тот сопровождал меня по магазинам. Нес мои пакеты с покупками. Словно невзначай то поддерживал под локоть, то клал руку на талию, то говорил что-то, непременно наклонившись к моему уху.