«Прошу проверить… О принятых мерах сообщите гр. Чернощек и Верховному суду».

Из областного суда учтиво ответили начальству и — в копии, с той же благожелательностью — старикам:

«Жалоба рассмотрена… Проверкой установлено… Алименты начислены…»

Прокуратура большого украинского города была нет менее учтива и любезна: она отправила прокурору Сидоровского района (а в копии старикам а районный центр. Как же иначе!)… Вторичное письмо и другие документы Р неполучении, алиментов. При этом вышестоящий прокурор рассыпался в комплиментах перед нижестоящим прокурором.

«Горпрокуратуре известно, что Вами приняты необходимые меры по этому вопросу. Сообщите об этом инициаторам».

Но старики Чернощек не поняли и не оценили тонкостей судебно-прокурорского этикета.

— Как же так получается? — сетовали они. — И жалоба рассмотрена, и меры приняты, и алименты вроде начислены, даже инициаторами нас объявили, а толку? Один пшик, и ничего! Уж лучше бы по старой пословице: «Ты меня как хочешь зови, только хлебом накорми».

Результаты ветхозаветного воспитания не замедлили сказаться. Старики бестактно потревожили покой столичного фельетониста: «Задолженность по алиментам до настоящего времени не погашается».

А чем, собственно, может тут помочь фельетонист? Ни суды Ивановского и Сидоровского районов, ни прокуратуры этих же районов — никто из них и грубым словом не согрешил, их не назовешь бюрократами, волокитчиками. Не осуждать их, а восхищаться ими надо и вслед за Осипом, слугой Хлестакова, повторять:

— Галантерейное, черт побери, обхождение!

* * *

Читатель, наверное, заметил: весь фельетон от начала до конца выдержан на соответствующем уровне — никто особенно не обижен…

Это раньше, несколько лет назад, уличить и обличить бюрократа было легче, чем выучить таблицу умножения. Не ответил на письмо, положил его в долгий ящик, замариновал ценное изобретение, нагрубил посетителю — ясно, перед тобой бюрократ, объект для фельетона!

А как быть, когда бюрократ осуществил коренную перестройку и прикрывается сейчас надежной броней учтивости и внешней доброжелательности?

Вот приходится перестраиваться и фельетонисту. Ничего не попишешь!..

САМОЕ ДЕФИЦИТНОЕ

Как-то случилось так, что на юге в разгар курортного сезона из торговой сети внезапно исчезли спички. Страстным курильщикам — зарез, да и домашние хозяйки недобрым словом поминали неповоротливый торговый аппарат.

Но как бы там ни было, а спичечный кризис можно если не оправдать, то хотя бы объяснить. Спички вскоре появились в продаже, и о кризисе вообще забыли.

Но вот чем объяснить, что кое-где наряду со спичками исчезли, стали дефицитными такие привычные слова, как: «Пожалуйста!», «Спасибо!», «Простите!», «Будьте добры!». А ведь известно, что эти простые, вовремя сказанные слова не требуют особых затрат и усилий, но часто исцеляют лучше, эффективнее многих патентованных и разрекламированных лекарств.

Кого из страдающих зубной болью не повергал в ужас один вид зубоврачебного кресла, на которое садишься, как на электрический стул. Но достаточно врачу, знающему и любящему свое дело, произнести одно-другое приветливое слово — и страх мгновенно исчезает. А через минуту врач демонстрирует артистически удаленный зуб, и ты искренне сожалеешь о том, что у тебя всего тридцать два зуба.

Заметьте: врач-чудодей не проходил курсов художественного чтения, не кончал школы иллюзионистов или гипнотизеров. Просто он понимал силу и знал цену слову, прекрасно разбирался, какие слова печат, а какие калечат.

Для того, чтобы больной хотя бы наполовину стал здоровым, надо прежде всего отвлечь его от недугов, надо сделать так, чтобы больной забыл, что он больной. А что мы слышим между тем на курортах (и не только там!)?

— Больной! Вы забыли сдать книгу в библиотеку…

— Больной! Почему вы не записались на экскурсию?

Правда, кое-где уже отказались от такого обращения. Но зато гражданин здесь перестал быть гражданином, а товарищ — товарищем:

— Женщина! Вам в двенадцать часов на рентген!

— Мужчина! Напоминаю, сегодня лекция…

Неужели так трудно привить обслуживающему персоналу здравниц простой и вместе с тем уважительный стиль: называть отдыхающих по имени и отчеству? И уж подавно где-где, а в здравнице вовсе нетерпима грубость. Грубое слово порой так травмирует и калечит, что после него и вообще можно не встать.

Вдова известного писателя, пожилая больная женщина, искренне восторгалась сервисом на курортах. Особенно ее умилили автокассы. Приезжаешь в дом отдыха или санаторий и… пожалуйста, заказывай любой билет на любой поезд! Никаких тебе хлопот и нервотрепки в очередях! Когда же вдова за пятнадцать дней до отъезда попыталась заказать билет, кассирша автокассы объяснила:

— Нижних купейных на скорый нет…

Вдова писателя, немолодая и к тому же больная, растерялась: взбираться на верхнюю полку ей явно не под силу:

— А может, в мягком или международном?

Кассирша смерила ее презрительным взглядом:

— У вас на плечах что? Эти места для других санаториев!..

Писательскую вдову откачивали валерьянкой, она весь день ходила, как оплеванная.

С другой курортницей, жительницей Костромы М., стряслась беда: муж, который оставался дома, тяжело заболел. Однако телеграмму об этом адресату почему-то не вручили. И только когда пришла вторая телеграмма, первую обнаружили в архиве телеграфа. (Как видите, травмировать человека иногда можно молча, не прибегая к резким и грубым выражениям!)

Гражданка М. наивно полагала, что с телеграммой о болезни мужа ей нетрудно будет вылететь домой. Она предъявила телеграмму в кассу агентства Аэрофлота. Там на нее посмотрели равнодушно и непонимающе:

— Вот если бы ваш муж умер, тогда другой разговор, а так… — И кассирша развела руками…

А в жизни, в быту кассирша, вероятно, милая и ласковая женщина, способная дарить близким друзьям улыбки в неограниченном количестве. В чем же депо? Она, видимо, не понимала, какую боль может причинить бездумно сказанная фраза…

И еще один мелкий случай. Отдыхающую из Донецка вызывали на переговорную в шесть часов утра. Она попросила дежурную дома отдыха разбудить ее. Просьба скромная и выполнимая. Но дежурная была другого мнения:

— А я вам не будильник!

— Но ведь…

— Поставьте у своей постели будильник!

— Хорошо! Но если бы даже он у меня и был, я бы разбудила всю палату…

— А я вам не будильник!!!

Как будто бы произошло светопреставление, если бы дежурная, обязанная по службе провести бессонную ночь, тихо исполнила просьбу… Или, может быть, это подорвало бы ее авторитет и унизило ее в глазах окружающих?

Но что спрашивать с кассиров и дежурных, людей, не обремененных высшим образованием, если подчас и диплом вуза не прививает элементарной вежливости.

Лечащий врач запретил тучному и грузному курортнику спать после обеда. И тот исправно совершал послеобеденные прогулки по заданным врачом маршрутам. Однажды, совершив прогулку, он вернулся к себе в палату и натолкнулся на дежурного врача.

— Почему не спите в тихий час?! — раскричался тот так, что разбудил чуть ли не весь санаторий, и, не дожидаясь объяснений, безапелляционно приказал: — Спать! И никаких!

После чего, полный сознания своего величия, важно удалился. Еще бы, ведь он отстоял незыблемые устои внутреннего распорядка! Ну а то, что походя оскорбил пожилого человека, — так это сущий пустяк стоит ли из-за этого огорчаться…

В медицинское учреждение на консультацию за тридцать с лишним километров с трудом приплелся тяжелобольной. По милости автобусного парка он несколько опоздал. Молодой врач, мечтающий о научной карьере, проучил нерадивого пациента: