В очередной раз дядя Вася появился на майские праздники. Принес угощения, а для Пети, как всегда, – стопочку первоклассной типографской бумаги для рисования. Посидели за столом, и дядя неожиданно попросил бабушку отпустить племянника на лето в деревню, где они с женой сняли домик. Бабушка с радостью согласилась.

На дачу выехали в середине мая, на черной служебной «эмке» – Василий Васильевич продолжал успешно делать карьеру и к тому времени уже состоял членом обкома партии. У них с супругой было заведено проводить летний отдых порознь. Тетя Надя обожала русскую природу, а дядя Вася к этому был весьма равнодушен, но не мог года прожить, не поплескавшись в Черном море. Поэтому неработающая Надежда Антоновна на все лето забиралась в самую глушь Ленинградской области, где муж снимал ей обычный деревенский домик, а сам в течение своего короткого отпуска расслаблялся в лучших санаториях на курортах Кавказа.

В этом году для слияния с природой было выбрано местечко неподалеку от станции Суйда, на берегу живописной речки с тем же названием. Домик был крохотный, но чистый и уютный. Хозяева, получив щедрый задаток, уехали к родственникам в соседнее село, так что Надежда Антоновна наслаждалась покоем по полной программе. Видимо, в русской глубинке она получала от жизни не меньшее удовольствие, чем в лучах столичных софитов в пору молодости.

Петя был весьма удивлен, когда увидел, что тетя привезла с собой на дачу. Это были предметы, неуместные в деревенской избе: шелковые портьеры, атласные подушечки, зеркало в причудливой резной раме, набор красивой старинной посуды, целый чемодан книг, большая коллекция духов, расписные веера и даже какая-то картина – видимо, без этих вещей жизнь представлялась тете Наде немыслимой. И еще гамак – этого приспособления Петя никогда раньше не видел, но вскоре по достоинству оценил.

Оказалось, тетя Надя придерживается методики спартанского воспитания. Она в категоричной форме требовала выполнения установленных ею же правил – впрочем, здесь она не сильно отличалась от Петиной мамы. Нужно было в точно установленное время вставать и ложиться спать, приходить с улицы на обед и ужин; никогда не спорить; есть, что дают, и всегда молча, быстро и до последней крошки; ежедневно читать указанное количество страниц выбранной тетей книги. И постоянно ходить в одних трусах, даже в прохладную погоду – таким способом тетя принуждала Петю «закаляться». За ослушание наказывала: ставила в угол, запрещала ходить на речку, не давала есть, если опоздал к столу.

Особым испытанием для Пети было ходить вместе с тетей купаться. Выяснилось, что она убежденная приверженка натуризма – единения человека с природой, предполагающего отсутствие преград в виде одежды. На укромном речном пляжике Надежда Антоновна по мере возможности старалась полностью обнажаться и в таком виде принимала солнечные ванны. «Чувства стыда за свое тело у человека быть не должно», – постоянно повторяла она.

Впервые увидев голую женщину, Петя вместо любопытства испытал ужасный стыд и даже брезгливость. Он старался не смотреть на теткино оплывшее тело и делал вид, что они не вместе. Но не тут-то было! Тетка принялась требовать, чтобы и племянник разделся догола – сначала убеждала, а потом просто силой стянула с него трусики. Петя рыдал, прикрываясь руками, но тете была абсолютно чужда сентиментальность. Хорошо еще, что место, где они обычно купались, было практически безлюдным. Но иногда поблизости все-таки появлялись местные, и тогда Пете хотелось провалиться сквозь землю или утопиться. Однако многие из деревенских ребятишек сами купались голышом – и мальчишки и девчонки. К Петиному удивлению, они не видели в этом ничего особенного. Лишь порой хихикали, посматривая на тетю. Пете оставалось только смириться.

Иногда тетя Надя и по грибы отправлялась в чем мать родила, чем неимоверно шокировала случайных встречных. Петя с содроганием наблюдал, как от тетиных босых ног уворачиваются гадюки, которых в лесу встречалось множество. «А что их бояться, они же отползают, сам видишь», – хладнокровно рассуждала она.

Время отпуска дяди Васи приходилось обычно на август, а до той поры он приезжал на дачу примерно раз в две недели. Петя с нетерпением ждал этих визитов. Бездетный дядя, высокопоставленный чиновник, постоянно был отягощен грузом забот, и с лица его не сходило серьезное выражение. Но на даче с племянником он преображался, оттаивал душой.

Петя уже в прошлом году под руководством отца пристрастился к рыбалке. А здесь непуганой рыбы было просто невиданное количество! Местные пацаны ловили огромных щук, одну за другой, и даже без каких-то хитрых приманок. У Пети так горели глаза, что дядя в очередной раз привез ему из города удочку с приличными снастями. После чего Петя проводил на речке почти целые дни, благо от дома до берега была всего сотня шагов, и часто возвращался с хорошим уловом. Тетя это крайне приветствовала, но никаких поблажек в расписании дня не делала, даже невзирая на отменный клев.

Из других ярких воспоминаний о Суйде в Петиной памяти осталась жестокая массовая драка между местными на Троицу, после которой в речке нашли утопленника.

Вскоре после возвращения с дачи Петя пошел в первый класс. В школу, находившуюся рядом с домом, его привел записываться дядя Коля. На вопрос завуча, а где же родители мальчика, сказал, проглотив ком в горле: «Родители арестованы органами НКВД…» Вопреки ожиданиям, пожилая завучиха, как и другие учителя впоследствии, отнеслась к Пете с большим сочувствием.

Учился Петя старательно. Хотел поскорее научиться бегло читать: дома имелась большая библиотека, и корешки книг так и манили проникнуть в сокрытые за ними потрясающие истории. А еще он очень любил рисовать, дядя Вася регулярно снабжал бумагой, картоном, карандашами и красками. Он все больше привязывался к Пете, стал приходить гораздо чаще. Порой приносил интересные подарки, так у Пети появился детский набор столярных и слесарных инструментов. Под руководством дяди Коли Петя с увлечением осваивал азы «мужского ремесла».

В конце декабря тридцать восьмого неожиданно пришло письмо от матери. Это была первая весточка от нее и наилучший новогодний подарок. Анастасия писала, что находится в Магаданской области, живет в бараке на реке Колыме, работает в прачечной и по швейной части. Условия терпимые, но очень холодно. Бабушка заливалась слезами радости. Немедленно написали ответ. Теперь, когда Петя не слушался, бабушка грозила пожаловаться маме. Но письма приходили не чаще, чем раз в три месяца – видимо, таковы были ограничения, а может, просто не все доходили.

После окончания первого класса Петя вновь уехал с тетей Надей на дачу. Приглашали и Галину, но та наотрез отказалась, тем более что недавно ей удалось найти новую, довольно приличную работу на обувной фабрике «Скороход».

На этот раз Надежда Антоновна выбрала местом летнего отдыха деревню Сурики на берегу реки Меты в Новгородской области. Местные шутили: «В деревне Сурики живут одни мазурики». Но народ здесь, напротив, был хороший, приветливый, а местность еще более живописная и дикая, чем в прошлогодней Суйде. Тетя Надя обожала русскую природу и невольно передала эту любовь и Пете.

Ранним утром он выходил на берег Меты. Над водой поднимался пар и летали синие стрекозы, от привязанных у берега лодок пахло смолой. Местные пацаны тягали здоровенных щук. Пете не настолько везло с уловом, но он не отчаивался.

В Суриках тетя Надя, разумеется, ничуть не переменила своих привычек. В деревню с ней прибыли те же предметы аристократического обихода. И требования ее к Пете оставались прежними. Но он уже достаточно привык к теткиным причудам и методикам воспитания.

Этим летом Петя сильно сблизился с дядей Васей, который, против обыкновения, провел с семьей на даче почти две недели. В молодости он занимался греко-римской борьбой, имел могучее телосложение и всячески пытался привить Пете любовь к спортивным занятиям: заставлял подтягиваться, перепрыгивать через ограду участка, учил сражаться на палках и ездить на довольно тяжелом «дорожном» велосипеде. Часто показывал какой-нибудь прием или захват, давал пощупать богатырские бицепсы. Когда они вместе шли по деревне, Петя с гордостью ловил взгляды мальчишек.