– Обнаружено еще одно тело двадцатипятилетней уроженки Ростовской области.., – слова диктора вернули меня в реальность. Очередная жертва какого-то придурка. – Это уже третья жертва, найденная за последние несколько недель… – я переключила канал, чтобы не портить себе настроение жестокими известиями, и не вникать.

Оставалось пять минут до открытия касс. Я нажала на кнопку телевизора и вышла в прихожую. Боковым зрением я увидела в спальне темный силуэт. Тошнота подошла к горлу, в висках сдавило, дыхание затаилось, и я медленно повернула голову – это висел кардиган, который я разместила на дверцу шифоньера.

–Молодец, Саша, второй раз за утро ты умудрилась отдать Богу душу, – я облокотилась на стену и закрыла глаза. – Хватит, это только твое воображение, успокойся. – Я выдохнула, сняла кардиган с двери, накинула его и влезла в кроссы. Схватив сумку и ключи, я выбралась из тисков квартиры, где пахло одиночеством и мраком. Каждый раз, когда я покидаю свой дом, я возвращаюсь проверить замок. Мне кажется, что я вовсе забываю провернуть ключи в замочной скважине. Приходится проговаривать свои действия вслух, дергать ручку, и еще минут пять держать в своей голове порядок выполненных действий. Я называю это синдромом ОКР⁷. Как будто голова отказывается воспроизводить элементарные функции, а я боюсь оставить дверь открытой.

Выйдя на улицу, я испытала свободу, и рука монстра из-под кровати уже не могла меня удерживать и угнетать мое настроение. Заводы пустили свой дым, словно лапы чудовища проникли в воздух в поисках меня. Но я была недосягаема для него. До улицы, на которой находился офис авиакасс, меня провожали автомобили такси и автобусы, свора собак, плетущаяся за мной, мамы с детьми, торопившиеся в сад. Я достала из кармана наушники и подсоединила их к телефону. В плеере заиграл саундтрек из «Сумерек»⁸. Спрятав руки в карманы кардигана от колющего холодка утренней осени, я побрела по центральной площади города, сокращая путь.

Пятнадцать лет назад

На часах почти одиннадцать вечера. За окном так темно и тихо. Лишь изредка проходили заблудшие души, задержавшиеся на скучных работах. Когда я стану старше, то хочу, чтобы у меня была крутая и интересная работа. А лучше вообще не работать. Вот бы найти богатого мужа. Или самой стать богатой. Жаль, у нас нет никакого родственника-миллионера, который бы вот-вот окочурился, оставив завещание на нас с мамой. Уличный фонарь освещал лишь небольшой клочок дороги перед домом. Я разглядела силуэт мужчины. Он шел медленно раскачиваясь, спрятав руки в карманы пальто. Мужчина горбился и оглядывался по сторонам. Интересно, им бывает страшно так же, как и женщинам? Они думают, что их могут преследовать или убить? Пугаются ли они любого подозрительного типа, идущего вслед? Было бы смешно, если бы мужчина рванул с места, визжа от ужаса, преследующего его в ночи. Смешно, потому что мужики ничего не боятся и не плачут. Ну, это они так говорят. «Это только бабы пищат и ноют, а у нас яйца. Нам не положено», – заявил как-то Костя перед всем классом на уроке физкультуры, пока физрук куда-то прогорел. А мне бы хотелось, чтобы рыжий зарыдал как девчонка, моля о помощи. Хотя этот мужчина озирался по сторонам, чтобы его не сбила машина.

Мое внимание переключилось на деревья, стоящие щитом. Они скрывали почти весь вид. Загораживали окна моей спальни, словно рыцари, охраняющие принцессу. С первого этажа практически ничего не видно. Только кусок дороги, часть детской площадки и фонарь. Иногда проходящего мимо человека.

Но летом, когда окна открыты, мне нравится подслушивать разговоры прохожих, звонкие голоса детей во дворе дома напротив, гул машин, проезжающих мимо. Это все днем. А ночью пугают эти кусты сирени и деревья облепихи. Мне всегда кажется, что в ночи там кто-то прячется, стоит там и наблюдает за мной. Я видела.

Когда моя «моторолла» загудела, я вернулась из мыслей обратно в свою комнату. Сообщение от Ксюши.

«Сегодня видела того красавчика. Лешу. Поболтали немного».

Она видела Лешу. Моего Лешу..

Я таращилась в темноту за окном, разглядывая свое слабое отражение в стекле. В памяти замелькали кадры знакомства с человеком, в которого я безнадежно влюблена.

***

Ксюша старше меня на три года. Она единственная моя подруга. И я держалась за нее, как за шанс срезать ярлык изгоя. Ее одноклассники – первые парни, с которыми я стала общаться, как с парнями. Они интересовались мной совершенно искренне, а я чувствовала себя раскрепощенно. Мои одногодки меня раздражали. Тупые создания. Скучные тупые создания. А вот, ребята из Ксюшиного класса – совсем другое дело. Они умнее. Они круче. И мне нравилось зависать с ними.

Мои одноклассники даже не догадывались, какая у меня крыша⁹. Но я никогда не обращалась к ним за помощью. Потому что мне было стыдно. Катьку и Дашку жаба задушит, когда узнают. Хотелось бы мне, чтобы и рыжий Костя обделался, когда один из старшеклассников подошел бы к нему и настучал за меня ему по каске. Тогда бы Костя перестал меня задевать.

Так вот, как-то раз Ксюша позвала меня в парк встретиться с одноклассниками и рассказала, что там еще будут их друзья из другой школы. Она отпросила меня у моей мамы погулять, заверив, что мы будем в соседнем дворе и вовремя вернемся домой. Не смотря на то, что Ксюше уже семнадцать, ее мама тоже воспитывала в строгости. Только моей маме трудно было следить за мной, потому что она часто дежурила в ночную смену. Ее контролем было нагружать меня делами и звонить домой. А Ксюшина мама, тетя Лена, была домохозяйкой. Что ж, наши мамы считали, что мы хорошо влияем друг на друга и не попадем в неприятности. Я в их глазах еще мала, только они не учли один нюанс – я никак не могла повлиять на Ксюшу. А вот она на меня…

У Ксюши сложный характер. Она могла быть милой и держаться очень спокойно, а в одночасье разозлиться и метать молнии в людей вокруг. И ей никто не перечил. Лишь несколько парней, но и им она могла заткнуть рот. Я держалась особняком и пыталась не попадаться ей в момент гнева, и иногда поддакивать ее мнению. Если уж я и осмеливалась возражать, то быстро меняла позицию в ее пользу.

Каждый раз, когда мы уходили гулять в парк, то обратно неслись как сумасшедшие. Потому что парк находился в минутах десяти, если бежать.

В тот вечер мы отправились в парк около восьми. Ксюша зашла в подъезд одного из домов по пути. Она всегда носила с собой «мини», которую ее мама категорически запрещала носить. Юбка едва прикрывала пятую точку. Когда она вышла из подъезда, джинсы-клеш сменились на черную бархатную полоску. В руках она держала пакет.

– Мама тебя убьет, если узнает, – хихикнула я, прикрыв рот рукой. Она такая крутая! Честно говоря, я ахнула. На ней это смотрелось дерзко и смело.

– А ты ей ничего и не скажешь, – хихикнула она в ответ, зная, что я ее прикрою. Легкий смех сменился строгим взглядом. Она умела смотреть в глаза так, что ноги подкашивались. Она доминировала над всеми. Как лидер команды. Некоторые мальчишки называли ее «альфа идет» и перешептывались, смеясь. Думаю, ей это нравилось. Этот взгляд говорил мне, что будут последствия, если ее мать пронюхает от меня хоть что-то о Ксюшиных переодеваниях.

Ксюша всегда себя выгодно подавала. И уверяла меня, что мужикам нравится кушать. Глазами. Откуда ей столько известно? По ее словам, им всегда хочется жрать, они голодные двадцать четыре на семь.

Я шла на встречу с парнями не настолько сногсшибательной. Тугой конский хвост с выбивающимися прядками, одежда, которой уже несколько лет. Все кофты с длинными рукавами, они скрывали порезы. Это мой маленький секрет. Когда мать меня достает и меня охватывает желание вцепиться ей в горло, я запираюсь в ванной и режу себя. Надавливаю бритвой на кожу, пока не проявится кровь. До изнуряющей боли. Это помогает приглушить во мне злость и плохие мысли. Тогда я успокаиваюсь.