Лёхе давно не приходилось чувствовать себя сопливым мальчишкой, которого отчитывает суровый отец его девушки. В конце концов, у него самого сыну жениться впору. Перед ним подчинённые дрожат, его клиенты уважают. Лёха приподнялся и, опершись на стол, так что его лицо было очень близко от лица Владимира Ивановича, решительно отчеканил:

– Эля – моя, и ни вы, ни муж, никто другой, у меня её больше не отнимет, потому что я не позволю! Вы меня хорошо поняли? Либо вы с этим примиритесь, либо дочери у вас не будет, я уж позабочусь.

– Лёшек! Что ты тут делаешь? – Эля вошла в кухню и стояла, непонимающе переводя взгляд с отца на любимого.

– К тебе приехал. Пошли, – Лёшек, подойдя к Эле, впервые при отце поцеловал её в губы. Потом приобнял за плечи, развернул к двери и так, в обнимку, они спустились вниз и сели в машину, на глазах у почуявшего скандал дома.

Эля не слышала, о чём разговаривали два дорогих ей человека и решила, что спросит позже. Она не могла поверить, что Лёшек был рядом, растерялась и не знала, как себя вести. Ей нужно было время –осмыслить то, что с ней произошло, привыкнуть к новой реальности. Но Лёха, как всегда, овладел ситуацией, не оставляя ей выбора.

В гостинице он потянулся к ней, и Эля вдруг почувствовала, что не может ответить на его поцелуи, не может быть с ним, что она – «не чистая». Господи, какое же это было глупое средневековое слово! Всё же оно подходило, потому что она, хоть и не по своей воле, но изменила ему, не могла сказать ему об этом, и это было непереносимо. Лёха воспринял её непривычную отчуждённость по-своему и несколько растерялся:

– Ты не скучала по мне?

– Мне надо прийти в себя. Может быть, после.

– После чего? Ты и так месяц мужу сказать не могла. Я тебя не понимаю, что вообще происходит? Почему ты от меня шарахаешься, будто я тебе противен? Что ты мне не говоришь?

– Просто устала, нервы. Я же не просила тебя приезжать.

– То есть ты недовольна, что я – здесь? Там —подходил, а здесь – не устраиваю? Ты переезжать-то ко мне собираешься, или это всё пустой трёп? Поиграли в любовь и будет?

Эля скрестила руки на груди, съёжилась, обхватив себя за плечи и покачивая ногой, и рассматривала узор на ковре с необыкновенной сосредоточенностью.

– Если ты решила всё закончить, скажи прямо, я уйду, – Лёха сам не мог поверить в то, что говорил, но искать лёгкий выход из неприятной ситуации ему было не впервой.

Неужели ему так просто всё кончить? Дурой она была, дурой и осталась, опять поверила в возможность счастья, снова купилась на эти его шальные глаза. Сняв с пальца подаренное им кольцо, словно сдирая с себя кожу, Эля положила его на покрывало между ними.

– Ты свободен, ты мне ничего не должен, – прошлое повторялось, и боль нисколько не уменьшилась, даже наоборот, ощущалась ещё пронзительней, физически, до тошноты и головокружения.

– Да нафиг мне это кольцо! Я его тебе покупал, чтобы у тебя на руке им любоваться. Пошло оно ко всем чертям!

Зажмурив глаза, Эля услышала, как кольцо ударилось об стенку, срикошетило, звякнуло о стоявший на столике стакан, шлёпнулось на пол.

– Ну всё, что ли? Я пошёл?

– Желаю тебе счастья! – Эля так и не открыла глаз, только сплетала и расплетала пальцы, с ужасом ожидая услышать стук закрывающейся двери. На секунду ей даже показалось, что она слышит, как он уходит от неё: хлопает дверь, шаги удаляются по лестнице, и она остаётся одна, в пустоте – тогда, сейчас – какая разница.

«Желаю тебе счастья»? – снова эта бесчувственная, нарочито равнодушная отмазка! Ну уж нет, в этот раз она от него так просто не отделается! Никуда он не уйдёт, он добьёт то, зачем приехал.

Внезапно, Лёшек опять был рядом и держал её руки в своих.

– Мне нет счастья без тебя! Ты должна мне всё рассказать, не бойся, я не совсем дурак, я постараюсь понять.

Эля с трудом, не открывая глаз и с силой сжимая его пальцы, постаралась найти способ.

– Помнишь, я тебе говорила про «Сагу о Форсайтах»? На нашем первом свидании?

– Книжку? Что-то плохо помню, – её губы тогда двигались и что-то действительно произносили, но он только представлял себе, какие они будут на вкус, когда он поцелует её.

– Это про Англию, начало прошлого века.

– Почему мы говорим об этом?

– Потерпи, я только так смогу, если вообще смогу. В «Саге» муж и жена, и жена не любит его. Она запирает свою комнату – тогда спали отдельно – не пускает его в свою постель.

– И что дальше? – Лёха старался вникнуть в её слова.

– Один раз она забывает закрыть дверь, и муж… Он подтверждает свои права на жену…

Лёшек остолбенело смотрел на неё.

– Я так тебя понял? Твой муж?

– Вчера ночью… Я не хотела, правда, я пыталась, я…

– Да я его, сволочь, убью!

Эля оказалась проворнее и заслонила собою дверь.

– Лёшек! Стой!

– Да как он посмел! Что он о себе вообразил!

– Лёшек! Прекрати! Сядь на место! Послушайся меня, хоть раз в жизни!

– Я много поганого в жизни сделал, но чтоб насиловать! Эля, я не могу это так оставить!

– Пойми, это не о тебе, и даже не обо мне – это об Оле!

– При чём тут твоя дочь?

– Выслушай меня, я Гену знаю – он никогда ничего просто так не делает – в своей практике, в бизнесе, в жизни – всё продумано на десять ходов вперёд.

– Вот подлец, так он это даже не от ревности?

– Он знал о нас откуда-то, знал давно, надеялся, что я сама одумаюсь. Он решил, что я развлекаюсь, и всё само собой закончится. Но ошибся и когда понял, что предстоит развод, то решил расставить ловушку.

– Кому?

– Нам – мне, тебе. Он как раз недавно «Сагу о Форсайтах» перечитывал. А там сюжет какой?

– Ты забыла, я эту скукотищу не читал.

– Сомс насилует Ирэн, и она, раздавленная, разрушенная этим, – Эля всхлипнула, и Лёха вскинулся, подавляя желание всё-таки найти и убить её мужа. – Бежит к своему любимому, Босини, и всё ему открывает.

– Ты-то ко мне не побежала, ничего мне не сказала! Что дальше? Босини вызвал мужа на дуэль и убил его?

– Я – не Ирэн. Но там нет хэппи-энда. Босини, не замечая ничего вокруг от боли, бредёт в тумане по Лондону и попадает под омнибус.

– Я не понял: твой муж думал, я под автобус попаду, что ли?

– Не тупи, Гена рассчитывал, что я тебе скажу и ты примчишься его убивать, ну или по обстоятельствам. У него наверняка уже у дома менты дежурят. Видео тоже включено, так что варианты такие: ты приезжаешь его бить и либо полиция тебя убивает —защита граждан; либо тебя сажают за нападение – всё на видео; либо, на крайний случай, ты – агрессивный и нестабильный, и маленькой девочке с таким, как ты, жить точно нельзя. Результат: мы не можем быть вместе, Оля остаётся с ним.

– А ты молодец, почище этого козла всё продумала! Спасибо, что остановила!

– Пойми, Лёшек, ты сейчас – на его территории, у него везде друзья. Он же юрист, так что его и в суде, и в полиции знают. Всё схвачено, поэтому я так боюсь развода —даже если закон на моей стороне, всё равно могу Оленьку потерять.

– Я тоже ему не младенец, у нас на этот случай свои ребята имеются, с Лиговки, – ухмыльнулся Лёха. —Только свистнуть, приедут!

– Лёха, он – отец моих детей. Я его ненавижу, но ты не можешь его трогать!

– Если ты не хочешь, не буду. Но я ему всё припомню. Кстати, у тебя стоящий адвокат есть?

– Пока ещё нет, я торопилась подать в суд, чтобы Оленьку со мной оставили.

– У меня есть тётка, хорошая. Она обычно на стороне мужиков – составляет контракты, торгуется о разделе имущества, и так далее – но если я её попрошу, она прилетит и тебе поможет. Её Ксюша зовут.

– Спасибо, только платить ей буду я. Ты останешься в стороне пока всё не решится.

– Это будет очень сложно, так и хочется вмешаться и всё устроить, но я постараюсь. Ты успокоилась немножко? Иди ко мне!

– Лёшек, ты не представляешь, насколько мне легче, я так боялась потерять тебя.

– Теперь, когда я тебя опять нашёл – никогда! Кстати, твой муж не один такой шутник. Мы тоже посмеяться можем.