– А в сухом они и вовсе умрут. – Усмехнулась Ясмин, подливая в поддон воды.
Мне осталось лишь шумно выдохнуть и ждать, что таблетка подействует поскорее. А пока она поливала цветы, я опять задумалась над тем, что мы постоянно обязаны что-то делать. В том числе и поливать цветы. Цветы должны быть обязательно в каждом доме, к тому же в большом количестве. Есть определённые сорта, которые имею плотные зелёные стебли и широкие листья, никогда не цветут, могут расти, при минимальном свете и довольны подобной скудной жизнью, как и большинство людей.
После того как сестра, зарегистрировав свою семью, выехала в дом мужа, а Богдасар отправился на машиностроительный полигон, где проводит практически всё время, ответственность за цветы и аквариумы досталась полностью мне. Благо бабушка Лиз хоть и не любит цветы, обзывая их «пластиковая имитация», но всё же проявляет к ним интерес, осматривает, удобряет и рыхлит грунт, бубня о том, что:
– Если и эти сдохнут, мы тоже всё вымрем. Хоть бы цвели, а то торчат куски зелени словно пластмасса.
Голос бабушки Лиз звучит не только в моей голове, но и догоняет из коридора:
– Девочки, кому сегодня не повезло? – Её голос звучит так громогласно, что в дверных проёмах показались всё и не только девочки. – Аквариумы с планктоном кому сегодня достаются?
И не сговариваясь, пальцы домочадцев, устремились в мою сторону. Бабушка Марта хохочет, прикрыв рот прозрачной пластмассовой маской. Она так редко это делает, как, впрочем, и всё мы, что остаётся изобразить смешную гримасу обиженной, надув щёки и губы.
– Третья, я с тобой. – Маленькая Маргаритка обхватывает мою ногу своими ручками, и вся семейка разверзлась приторным улюлюканьем.
Закатав рукава, с самым что ни на есть серьёзным видом, сдвинув брови на переносицу, погружаем скребки и чистим стёкла. Буро-серая масса аквариума с надоедливым ароматом сырости меня точно не привлекает для того, чтобы с радостью выполнять свои обязанности. Хотя эти аквариумы не лучше наших цветов. В чём-то согласна с бабушкой Лиз, наши домашние цветы, просто атрибут для пополнения нашего мира кислородом и не более того. Вот цветы, растущие в теплице, два куста изредка цветущих бело-жёлтых роз хоть и без запаха, но прекрасней я ничего не видела, хотя кое-что задумала и уже почти четыре месяца тружусь над этим.
С мыслями об этой задумке я и засыпа́ла ужасно устав за этот долгий и насыщенный событиями день. Уступив свою комнату сестре и её семье, вместе с братом расположились на кухне, так что утром нас подняли катастрофически рано, даже мой плезис не успел до конца зарядиться. Богдасар ворчал, отмахиваясь руками, чуть не влепив увесистой ладонью мне в висок.
– Богдасарчик, но мне нужно готовить завтрак, – пыталась найти его пятку под одеялом мама, именно так она будила его в детстве.
– Сержант М-Л1748, подъём! – Звучно выкрикнула бабушка Лиз, и о чудо Богдасар подскочив, ошарашенно уставился на неё, приложив руку к виску. – А может мне устроиться к вам на полигон? – Ухмыльнулась бабушка.
Округлив глаза, брат осматривал кухню, осознав, всё же где он завалился обратно на подушку, закатив глаза:
– Нет, бабуль, тебе нельзя. Такой дисциплины никто не выдержит. – Но тут его плезис замигал зелёным, что означало «режим». – Вот же… – Чуть не выругался он.
Мама суетилась всё утро, на редкость, пребывая в отличном настроении. Всё же брат был её любимцем, не могла она вести себя с ним по-другому. То ли дело мы…
На завтрак были оставшиеся куски капустного пирога. Это ли не роскошь, есть в обычное утро пирог, а не синтетическое желе. Только эта мысль промелькнула в моей голове, и мама водрузила упаковку с тубами желе со вкусом моркови в центр стола. Аккуратно расфасовав контейнеры для каждого, она никак не унималась. Ясмин терпеливо смотрела, как упаковывается сумка Маргаритки. Но она молчаливо улыбалась, явно сдерживая себя от того, чтобы не начать всё переделывать. Богдасару достались тайные припасы, плотно завёрнутые в чёрную полиэфирную упаковку, так чтобы никто не мог увидеть содержимого. Наша кладовка, выложенная из обломков камня, практически опустела, обнажив серые покрытые привычной белой изморозью стены. Ну и пусть! Оценила она последствия вчерашнего пиршества. Я очень рада, что хотя бы вечер мы были всё вместе.
Богдасару пора было отправляться на полигон, мама томно вздыхала и даже украдкой вытирала уголки глаз. Отец по-мужски пожал руку, но окинув взглядом повзрослевшего сына, не сдержавшись, обхватил парня за плечи, похлопывая по спине.
– Пап, всё отлично. – Оторопел толи растрогавшийся, то ли смутившийся таким приливом чувств наш всё так же улыбчивый Богдасар.
– Знаю, сынок, знаю. – Смутился отец. – Ты хоть сообщения присылай почаще.
– Совсем большой стал, не знаю, увижу ли тебя ещё. – Протянула руки бабушка Марта. Мы были не удивлены этим словам, но всё же комок подступил к горлу, это действительно было так, слишком сильными становились её приступы астмы день ото дня.
Барт пытался что-то пролепетать, подбадривая, но бабушка Лиз быстро перехватила его.
– Ох, сорванец, знаю в кого твой буйный нрав, не слушай ты наших причитаний, будущее за вами. – Глаза бабушки Лиз сверкнули неугасающей синевой. – Только всегда думай дважды.
Брат кивнул и ещё немного напутствий от мамы губы, которой уже почти дрожали, в тот момент я думала, как же тяжело осознавать, что есть в этом мире близкий человек, но как невыносимо не знать, что с ним в этот момент. С этими меланхоличными мыслями брат почти волоком потащил меня в сторону электромобиля. Ему не только предоставили сутки увольнительной, но и дали электромобиль с эмблемой космодрома.
Почти всю дорогу я пыталась представить как там, на строительстве космического шаттла. Какой он из себя этот полигон, сам космодром, и, конечно же, шаттл. Стать аэро – инженером или тем более астронавтом мечтал любой и не только мальчишка, но отбор был настолько жёстким так, что, получив приглашение, на испытания Богдасар почти вопил от счастья, а всё вокруг были удивлены. В основном эта привилегия жителей купола и их детей, но бывают и исключения. Мой брат, один из них.
– Как это? Ну, быть там… на космодроме? – Выдавила я, садясь в машину.
– Третья, – подбирая слова, брат будто сменил лицо, замаскировав глубокие ямочки его извечной улыбки поволокой целеустремлённого и в то же время отрешённого уже совсем взрослого взгляда. – Бабушка Лиз права, за нами будущее. Судьба только в наших руках, если мы не построим шаттл, то не сможем улететь… Жизнь под поверхностью становится всё тяжелее. Здесь, у вас молчат, но…
– Ты веришь, что мы переселимся на другую планету?
– Я не верю, я знаю! – Отрезал жёстко, а уже спустя мгновение его ямочки вернулись на исходную позицию, украшая подёрнутое тёмной щетиной лицо.
– Шаттл большой? – Искренне улыбалась, представляла то, о чём мечтали мы, всё жители подземного мира.
– Громадный, – развёл руками Богдасар, выпустив руль. – Он шире этой дороги, он больше нашего четырёхэтажного дома.
Я заморгала, приоткрыв рот, казалось, это нереальным. Летающий дом.
– Он должен вместить много всего! Даже трудно представить, сколько всего необходимо для того, чтобы построить новый мир на абсолютно пустой планете. Дома, производства, теплицы, в общем, всё, что нужно для жизни. – Захлёбывался словами брат.
– Подожди, мне нужно было выйти здесь! – Опомнилась, озираясь оставшийся позади перекрёсток.
– Ты разве не в академию? – Подмигнув, подёрнул бровью Богдасар. – Или нет?
– Я дойду…
– Ты что-то скрываешь? – Его озорная улыбка проказника совсем смутила меня.
– Нет, но я… – Пожав плечами, пыталась сформулировать свои мысли в правильном ключе. – Я дойду, они увидят машину…
– Ты меня стесняешься? – Брат смеялся, зная мою застенчивость.
Оставалось только отрицательно покачать головой и смириться с атакой расспросов на несколько дней вперёд, словно это не он приехал домой на один вечер, а я целый день провела на полигоне, где строят космический шаттл.
