Литмир - Электронная Библиотека

– Ты ропщешь две с половиной тысячи лет. Но это был твой выбор, – непреклонно отвечал Митрий. Вот умел же завернуть пафосную речь ни о чем.

– Да? Только никто не предупредил о последствиях, потому что вы сами их не знали. Думали, накачаем силой каких-то слишком добрых идиотов – и сразу мир во всем мире. Во всех мирах! Не вышло.

– Ты переполнен ядом обиды.

– Ядом… Подходящее место, чтобы плеваться ядом. Ты, Митрий, погляди-ка вокруг. Здесь же все ядовитое. Недавно извергался Вой Пепла, того и гляди Великий Разлом расколет последний материк на мелкие островки. Если рванет Глас Пламени, то точно все распадется на кусочки. Еще один мертвый мир в нашу коллекцию «спасенных»?

Рехи насторожился. Он слышал о гигантских огненных горах по обе стороны известного мира. Говорили, будто именно они подпирали небо и покрывали его копотью. Нередко с запада доносилось рокотание Воя Пепла. После его заунывной песни земля обычно гудела, покрывалась трещинами, падали шатры и нередко набегали потревоженные в спячке, сбитые с толку ящеры. Но тогда-то они легче всего попадались в ловушки. Помнится, Рехи даже радовался, когда старики говорили: «О, Вой Пепла извергается». А вот остальные названия встречались только в страшных легендах. «Чтоб вам сгинуть в Великом Разломе!» – ходило известное ругательство, которым Рехи мысленно уже несколько раз послал пришельцев.

– Кажется, мы увлеклись. Он нас видит.

– Это я хотел, чтобы он нас видел. Ну, здравствуй, Рехи! Здравствуй! – снова обратился к нему Страж. Голос его напоминал клекот хищной птицы. Ворон и гепард – кто это такие, житель пустоши вообще не представлял. Но какое-то неведомое знание четко подкинуло незнакомые образы. Не на уровне сознания, а где-то глубже. И это-то страшило больше всего.

– Солнце вам на голову! Трехногих ящеров в глотку! Опять призраки! – простонал Рехи, хватаясь за голову. Как же ему все это надоело! Он еще не разобрался толком, что именно, но уже надоело, особенно когда его позвали по имени. Он никому еще не представлялся, а что самое паршивое, о нем знали всё, а он о пришельцах – ничего.

– Мы не призраки, – улыбнулся крылатый Митрий, словно пытаясь загладить вину, но внешняя доброжелательность только настораживала.

– Прощай, Рехи, – кивнул Страж.

– А ты-то кто? – не стушевался Рехиэ. Ему претило слишком ласковое обращение непонятного Митрия и ему не нравилась таинственность Стража.

– Сумеречный Эльф, – кратко бросил напоследок новый знакомый. И оба растворились в воздухе. Бывает. Что еще сказать после всего увиденного?

«Ага, все-таки эльф. И где водятся такие эльфы? Надеюсь, не у заброшенной цитадели, тьфу, Разрушенной Цитадели. Чтоб им всем сгинуть в Разломе! Или оно само скоро сгинет. Ну, сгинет и сгинет. А я все равно дойду. Интересно, сумеречные – это племя такое?» – рассуждал Рехи. Он вновь куда-то шел, с трудом преодолевая боль в коленях. Ноги сами несли вперед, размазывая по песку чужую кровь и прилипшие к подошвам лоскуты плоти. Произошедшее не укладывалось в голове, что-то смещалось, рушилось, ломалось. Снова.

«Но куда я иду? Куда?» – вернулся вскоре к реальности Рехи, окончательно стряхивая морок дурных ведений. Он уже сомневался, не померещились ли ему те двое – странные и окончательно его запутавшие. Впрочем, неизменно оставался размеренно-ритмичный гомон «бом-бом-бом», и он приближался в реальности. А еще голод напоминал: «Ты жив, приятель». И это радовало. Мертвые не голодают.

Вскоре из-за холма выскользнула относительно знакомая картина – разрушенный город. «Го-род» – странное слово, которое представало нагромождением неровных камней и истлевшими обугленными скелетами. От них уже не доносился не только дурманящий аромат пищи, но и запах тления: они просто лежали, придавленные грудами кирпичей, раздробленные обломками.

Рехи шел на звук по остаткам немой улицы, невольно дорисовывая, кто и как умер в этом пристанище призраков. Кого-то прихлопнуло обломком, у него из головы вытекал мозг – вот и дыра в пожелтевшем черепе. Кого-то раскромсало пополам – он, наверное, корчился, подбирая потроха. Кости оставались среди камней, а тех, кому посчастливилось умереть на земле, уже давным-давно похоронил песок, хотя носок сапога случайно что-то раскапывал. Занятное зрелище. Рехи даже отвлекся от прочих невеселых мыслей.

Суеверия уже не пугали, чуть раньше он повстречал кого-то похуже, а теперь просто молча рассматривал умерших горожан. А загадочный звук все нарастал, особенно когда в спину подул промозглый, но душный ветер. Источником шума оказалось странное сооружение, единственное уцелевшее. Оно устремлялось в небо в четыре человеческих роста или даже выше, но не напоминало гору, разве только срезанным шпилем, ведь горы не бывают такими квадратными. Кажется, это называлось башней. Звук шел с самой вершины, и Рехи после всех потрясений совсем не боялся, поэтому задумчиво зашел под полуобвалившийся свод входа, натыкаясь на выщербленные ступени, и поднялся на самый верх. Там, на узкой площадке, и висел, покачиваясь, источник шума.

«Похож на язык… Эй, что, тоже голоден?» – Рехи с усмешкой обратился к уныло колыхавшейся вытянутой полусфере. Поначалу испугавший звук на самом деле не нес никакой угрозы. А руины башни показались подходящим пристанищем для последнего из общины без роду и племени.

«Исходит голод

Колокола звуками

Тусклыми. Тихо», – протяжно прокатилось вдоль сознания.

– Да кто ж ты такой? И что делаешь в моей голове? – Рехи недовольно постучал по темечку рукоятью меча, потом потер ушиб и вздохнул. Избежать вторжений в свой разум никак не удавалось, значит, это не стоило лишних усилий.

«Тут-то меня ящеры не достанут», – сообразил расчетливый житель пустоши. С башни открывался отличный обзор, а крупные рептилии наверняка застряли бы на винтовой лестнице. Разве только мешал постоянный гул. Тогда смекалистый Рехи взял меч, посмотрел, как крепится язык колокола, и с силой ударил по ржавой петле.

– Все, онемел ты, приятель. Нечего странников привлекать.

Установилась тишина, только пустошь где-то надрывно охала далекими горными обвалами.

Довольный, Рехи устроился, растянувшись на боку подальше от края люка. Но сон почему-то не шел, глаза бессмысленно рассматривали новое пристанище. На стенах вдоль парапета проступали сгоревшие картинки, вроде как они назывались фресками. На них в разных сюжетах просматривались странные фигурки, напоминавшие Митрия. «Крылатые люди… – заметил Рехи, уже засыпая. – Нелепость какая-то. Поклонялись, как богам… Наверное, я поклоняюсь своему голоду. Мы все».

Проснулся он, когда красные сумерки колыхались сизыми отблесками, озаряя пустошь. До Падения это время считалось днем, все вставали и шли по делам. Теперь же время суток давно не имело значения, Рехи мог бы спать и до кромешной ночи. Но его потревожил шелест среди развалин. Уши и чутье никогда не позволяли застать врасплох, так что он вскочил, обнажив меч, и спустился вниз, притаившись за башней. Но стоило в ясных багряных отсветах различить пришедшего в обитель призраков, как оружие невольно опустилось. А зря…

Расплата

– Лойэ?! Я думал, ты мертва, – охнул Рехи, не ожидая от себя такого радостного изумления. Наверное, сказались впечатления последнего времени.

– Мертва… Как же! Не-е-т! Жива! – горько ухмыльнулась Лойэ, но тут же взорвалась с рыком хищника: – Ты бросил меня умирать! Я звала тебя из-под песка! Звала!

Она выхватила костяной клинок и подсечкой сбила Рехи с ног. Отравленный наконечник стремительно понесся к бьющейся жилке на шее. Пришлось срочно отступать, откатываться за камни, тревожа покой древних скелетов.

– Выходи! Я тебя живьем сожру! – дико заревела Лойэ, но Рехи только отступал. А она гоняла по всем развалинам с неукротимостью голодного ящера. Рехи всегда знал, что с этой полоумной лучше не связываться. Стоило ей почуять запах крови, как тонкая невысокая девушка превращалась в смертоносного хищника. Она и в минуты плотских утех постоянно кусалась, а теперь, похоже, и правда вознамерилась съесть. Хотя она имела право на свой гнев.

13
{"b":"818192","o":1}