В самом опаснейшем море; великолепный шарф

Вуаль красавицы индийской; одним словом,

Кажущаяся истина, которую выложили коварные времена

Чтоб заманить мудрейшего в ловушку. Поэтому, то аляповатое золото,

Тяжёлая еда для Мидаса, Я ничего не буду от тебя;

Ни от тебя ничего, ты — бледный и заурядный труженик

Между мужчиной и мужчиной: но зато ты, ты тощий проводник,

Который скорее угрожает, чем обещает чего либо,

Твоя бледность двигает меня куда больше, чем красноречие;

И тут выбрал Я; рад буду имеющему значение!

ПОРЦИЯ

(В сторону). Как все остальные страсти ускользают в воздух,

Как сомнительные мысли, так и необдуманно охватившее отчаяние,

И содрогающий страх, и зеленоглазая ревность! О любовь,

Будьте умеренным; умерьте свой экстаз,

В меру обуздайте свою радость; ограничив этот избыток.

Я слишком сильно чувствую твоё благословение: сделай его меньше,

Из-за страха, которым Я пересытилась.

Уильям Шекспир «Венецианский купец»: акт 3, сцена 2, 1440—1481.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 28.09.2022).

Переводчику на русский, не читавшему «Одиссею» и «Илиаду» Гомера невозможно было охватить всю глубину иронии Шекспира, описавшего ритуальное гадание по внутренностях животных, чтобы определить исход военного похода. Где бард с помощью литературных образов, так красочно описал иллюзорность материального мира, в котором всё и вся подвержено тлену и разрушению, кроме чистых человеческих чувств, не измаранных материальными интересами.

Именно, для этого автор пьесы «Венецианский купец» применил метафору, где при помощи «аллюзии» сравнил иллюзорность материальных благ с едой Мидаса при его прикосновении, превратившейся в золото, назвав — «аляповатым золотом».

Безусловно, под образом Мидаса автор в пьесе подразумевался самого человека, окружённый сверкающим блеском иллюзорности окружающего мира, окончательно ослеплённого им и неспособного за этим блеском рассмотреть истинные ценности.

Но, следом обратил моё внимание на заинтересовавший литературный образ «меры» с оборотом речи в строке: «In measure rein thy joy», «В меру обуздайте свою радость» из фрагмента пьесы «Венецианский купец». Что послужило мотивацией для того, чтобы начать переводить сонет 91, а следом сонет 152, семантический анализ которых будет предложен читателю для ознакомления ниже. Что предоставило мне великолепную возможность окончательно поставить точку над «и» относительно общепринятой версии критиков «о связи сонета 152 с сонетами 153 и 154». В действительности, можно увидеть невооружённым взглядом, что никакой связи сонета 152 с сонетами 153 и 154 нет, исходя из анализа содержания и смены оттенков настроения автора при его написании.

При сравнительном анализе фрагмента из пьесы «Венецианский купец» с фрагментом сонета 68, мы может увидеть схожий литературный образ «золотистых локонов волос», что даёт нам подсказку, об приблизительно одном и том же времени написания этих фрагментов.

— Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 68, 5-8

«Before the golden tresses of the dead,

The right of sepulchers, were shorn away,

To live a second life on second head;

Ere beauty's dead fleece made another gay» (68, 5-8).

William Shakespeare Sonnet 68, 5-8.

«Средь локонов златых волос умершего таясь,

Подстричь их напрочь — гробница в праве,

Чтоб в следующей жизни с иною головой;

Вначале, уже умершего прочёсом, другого сделав краше» (68, 5-8).

Уильям Шекспир, Сонет 68, 5-8.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 09.04.2019).

Трагизм литературных образов всепоглощающего беспощадного Времени и беспристрастной гробницы, нашёл своё глубокое отображение в пьесах Шекспира. Но для контраста следует чреда жизнеутверждающих образов, где поэт подталкивает читателя на мысль о необходимости обновления, следуя законам природы для следующей попытки воссоздания нового «хомо сапиенса», значительно лучше предыдущего, ушедшего в гробницу. Применение «паттерна», в качестве литературного приёма, является характерной особенность в творчестве Шекспира.

— Но неужели, в этом есть крайняя необходимость для воссоздания нового «хомо сапиенса» до бесконечности? И так ли, это важно, когда изъяны и уязвимости, заложенные создателем, то ли случайно, то ли специально в процессе созидания остались прежними?

Именно, поэтому мной были объединены сонеты 91 и 152 в одно эссе. По моему мнению сонет 91, не заслужил должного внимания у критиков, причина вполне объяснимая, контекст сонета изобилует критикой, обезличивающей самих критиков, обладающих описанными в сонете пристрастиями.

Помимо этого, автор сонетов практически во всех своих пьесах использовал литературные образы «меры», в качестве критерия не только в сфере потребления, либо соразмерности какого-либо действия, но и как меры чувств, присущих человеку.

Именно, в содержании сонета 152, повествующий бард осознанно определил для себя рамки, некую «меру чувств» к тёмной леди, которая привела к полному разрыву с ней отношения.

Несмотря, на то, что подавляющая часть критиков продолжила упрямо утверждать об обвинениях автора сонета 152 в адрес «Тёмной леди». Моя точка зрения основывается на том, что содержание сонета 152 больше похоже на «запоздалое покаяние» поэта, выражающего чувство сожаления за совершённые ошибки. Стоит отметить, что автор широко использовал в тексте сонета юридическую терминологию.

Таким образом, поэт, имея дворянское происхождение полностью прекратил все отношения с «тёмной леди», женщиной более низкого происхождения, признав в первую очередь свою вину во всём произошедшем между ними, о чём в поэтической строке бард резюмировал в заключительном двустишии сонета 152.

В елизаветинскую эпоху в условиях начавшегося роста экономики и индустриализации, а также ослабления религиозных табу, мало кто отважился бы на подобный шаг. Для подобного решительного шага нужно было быть глубоко религиозным человеком, что коренным образом опровергает все предыдущие версии критиков о гомо эротических пристрастиях барда к юноше. Впрочем, содержание сонета 152 ещё раз подсказывает о возникшем «любовном треугольнике», в связи с тем, что Шекспир проявил инициативу, познакомив юношу, адресата сонетов с тёмной леди. О чём в последствии поэт сильно пожалел, так как после этого знакомства он окончательно потерял не только юношу, но и большую часть своих друзей.

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________

Some glory in their birth, some in their skill,

Some in their wealth, some in their body's force;

Some in their garments, though new-fangled ill;

Some in their hawks and hounds, some in their horse;

And every humour hath his adjunct pleasure,

Wherein it finds a joy above the rest:

But these particulars are not my measure;

All these I better in one general best.

Thy love is better than high birth to me,

Richer than wealth, prouder than garments' cost,

Of more delight than hawks or horses be;

And having thee, of all men's pride I boast: