– В чем дело?

– Смотреть надо за своими тунеядцами! Один, пижон бородатый, за счет девок проехаться норовит, – она оглядывается, ища глазами Стаса. – Никак отвалил уже!

– И этот не промах, – кивает бригадирша на Петра. – Хороший картофель удумал гнилью засыпать. Я вынуждена, товарищ начальник, вам норму сегодня увеличить.

Антон Антонович подходит к контейнеру Петра и, нагнувшись, начинает выбирать из него слизкую гниль. Он работает голыми руками, без рукавиц. Его пальцы, привыкшие к нежной клавиатуре компьютера, стразу покрываются мелкими трещинами и начинают пощипывать. Он терпит. Знает: личный пример – самый действенный. Петя и Юля молча присоединяются к нему.

Юля первая выдыхается. Она отходит в сторону и садится на пустой ящик. Шеф и Петр копаются вдвоем.

– Скажи-ка, Петя. Как тебя угораздило на эту рационализацию. К хорошей картошке гниль добавить. Сколько я выезжал на базу, такого не припомню.

– Случайность, – чуть помедлив, отвечает инженер.

– Что-то я сомневаюсь, что это случайность.

Ответ шефа кажется Петру странным, но он стискивает зубы и молчит. Спустя полчаса показывается дощатое дно контейнера.

– Ну, теперь и я перекурю, – объявляет Петя и с облегчением удаляется от шефа.

Петр не курит, но он действительно устал. Сняв, намокшие рукавицы, Петя направляется за штабеля ящиков, в поисках Станислава и Иры. Их обед слишком затянулся. Петр долго бродит по лабиринту, образованному пустой тарой. Наконец, слышит знакомые голоса. Скрытый высокой стеной ящиков, он останавливается и прислушивается.

– Пойдем, Стасик. Ребята, наверно, устали, пора их сменить, – робко предлагает Ира.

– Перебьются, – бросает Стае. – А ловко я тебя от этого слюнтяя умыкнул?

Петя задерживает дыхание, догадываясь, что речь идет о нем.

– И, чего ты нападаешь на него? – удивляется Ира. – Вроде, ничего. Нормальный парень.

Стае что-то шепчет, видимо, наклонясь девушке к уху. Оба громко смеются.

– Повтори, что ты сейчас сказал, – сжимая кулаки, выскакивает из своего укрытия Петр.

Станислав убирает в сумку термос и медленно встает. Он не боится Петра. Станислав три года занимался боксом, и тот это знает. Придерживая Иру за локоть, он медленно идет с ней прямо на Петра.

– Пропусти даму, – с презрением цедит Станислав сквозь зубы.

Петя, сцепив зубы, отходит в сторону, пропускает пару. Затем следом отправляется сам.

– Долго вы гуляли, – замечает вернувшихся сотрудников Юля, – а нам уже наряд подписали, можно домой идти. Доктор все утряс.

Удивленные приятной вестью, сотрудники снимают фартуки и спецовки, сбрасывают рукавицы. Дружной толпой направляются к выходу.

Позади все всех плетется Петр. Ему не хочется сейчас ни с кем общаться. Он чувствует себя оскорбленным. В прежнее время в таких случаях бросали перчатку, вызывая на дуэль. Петр задумчиво теребит в руках грязные, брезентовые рукавицы. Ладно, скоро все пожалеют о своих насмешках. Его час впереди. Вот тогда увидим, кто смеется последний. Компьютерный Дух вновь наполняет его силой. Петр чувствует себя сильным и независимым повелителем. Он расправляет плечи и, небрежно похлопывая рукавицами по бедрам, догоняет остальных почти рядом с автобусной остановкой.

5.

Прошло три месяца. Тема, над которой корпела лаборатория, близилась к завершению. Предстояла сдача ее государственной комиссии. Как всегда, не хватало времени и людей. Обе Наташи так и не вышли из декретного отпуска, оформив еще и отпуск за свой счет.

Заключительным этапом работы было тестирование готовых программ. Руководил испытаниями Петр. В последнее время взгляд его стал загадочным, как будто он что-то знал, неведомое остальным. Он и в самом деле владел тайной – тайной компьютерного Духа.

Все готово для проверки программы. Компьютер подключен к анализатору. От него провода, как надежные нервы, тянутся к вспомогательным приборам. На столе, перед экраном компьютера установлен черный микрофончик.

Сегодня на испытания пришел и сам Доктор.

– Ну, кто первым начнет? – спрашивает Петр.

– Могу я, – Стае смело вышел вперед.

Он садится перед микрофоном и начинает размеренно дышать в его жерло. Зажигается желтая лампочка, показывая, что анализ дыхания начался. По зеленому экрану спектрометра скачут узкие столбики, отражая частоты дыхания Станислава. Ответ вырисовывается на светло голубом дисплее компьютера. Именно вырисовывается. Черная линия медленно скользит по небесному полю, формируя человечка. Все, замерев, смотрят на изображение. Еще несколько секунд, и все становятся ясно. Четкая пиктограмма, наподобие тех, что изображены на общественных туалетах, имеет выраженный мужской облик. Следовательно, программа распознала, что в микрофон дышит мужчина. Сейчас маленькая фигурка в мужской шляпе, с расставленными циркулем ногами, кажется инженерам самым замечательным произведением искусства. Женщины хлопают в ладоши, мужчины щелкают пальцами, покачивая головами. Только Петя сохраняет неподвижность. Он то знает, что пик представления – впереди.

– Теперь я попробую, – Антон Антонович вразвалку подходит к компьютеру, садится и шумно, как медведь, начинает сопеть перед микрофоном.

Машина начинает рисовать ответ. Линия на экране задумчиво вытягивается, потом замирает. Машина неуверенно мигает красной лампочкой. Антон Антонович умеряет пыл, дышит спокойнее, линия вновь продолжает свое движение. И вновь – пиктограмма мужчины. Раздается радостное «ура!».

– Теперь давайте вы, Юля, – Доктор уступает место девушке.

Юля присаживается у микрофона, дыхание ее почти не слышно. Поймет ли машина. Поняла! На экране вычерчивается изящная женская фигурка в платье колоколом.

Потом подходят сотрудники из других лабораторий и секторов. И вдруг! Как только у машины села Ира, машина сбилась. Вместо мужской или женской пиктограммы на экране появился гном с треугольной бородой. Разработчики с удивлением приоткрыли рты и посмотрели друг на друга. Никто из них такого противного гнома не программировал. А специалисты знают, что программа выдает только то, что в нее заложено. Петр тоже изобразил удивление, и даже почесал затылок. Ира чуть не расплакалась. Чем ее дыхание хуже других? Затем на экране появилась надпись. «Досрочное прерывание программы». Выход на эту точку разветвления был заложен в алгоритм, только для случайной помехи, когда в микрофон дышали сразу двое. Немного успокоились. Пошли проверять по второму кругу. Доктор, Юля, Петр, снова Ира. На этот раз сбоев не было. Сел Стае. Опять вылез уродливый гном.

Тестирование программы приостановили. Вначале все набросились на Юлю, зная ее хобби – рисование фигурок. Юля клялась, что не виновата.

– Мы не можем сдать такую работу, – задумчиво произносит Антон Антонович. – Машина одного и того же оператора то распознает, то не находит ответа. Да еще лишнее графическое изображение появляется. – Давайте искать ошибку по сегментам.

Он аккуратно разрывает по перфорации распечатку и раздает листы сотрудникам. Каждый еще раз внимательно просматривает свою часть программы. Ошибки не видно. Затем начинают обсуждать общую стратегию проверки программы.

На следующий день поиск места сбоя программы продолжается. Стае включает измерительный тракт и проверяет все приборы от анализатора до системного блока. Остальные столпились в «аквариуме» над распечаткой промежуточных результатов. Они в норме.

– Неужели придется программу по шагам исполнять, – беспокоится Юля. – Тут работы на месяц хватит.

– Вначале проверим узловые точки и графику. Откуда вылез чертов гном?

Несколько дней напряженного поиска успеха не приносят. Но присутствие запрограммированного гнома в программе исключается. В графическом сегменте программы четко указывалось: рисовать пиктограммы только двух видов – мужчины и женщины. Ни одной лишней строчки в сегменте не обнаружено.

Наступил день сдачи программы комиссии. Расстроенный шеф объявил, что придется писать рапорт о переносе сроков.