– Верно, – согласилась Ира, проглотив последний кусок.

– А привычный нам голос дает не весь спектр голосового шума, – Петр увлекся и не заметил, как речь его оказалась пересыпанной акустическими терминами. – Мы даже в звуковом диапазоне можем менять тон: от пронзительного писка до едва слышного шепота. Ну, а ниже шепота, и вовсе не воспринимаемые ухом сигналы, наше дыхание – инфразвук называется. И спектры его колебаний у мужчин и женщин отличаются так же, как высота обычного голоса.

Ира была польщена знакомством с таким серьезным инженером. Все, что говорил Петр, она находила очень интересным. Подумать только, машина по дыханию распознает пол человека! Интересно, а она заметит, красив ли он или она?

Петр продолжал раскрывать перед Ирой перспективы новой темы. «Со временем, – говорил он, – машина научится различать по дыханию, женат человек или холост, есть ли у него дети, говорит он правду или лжет. Спектральная модальность дыхания…». Скоро Ира утомилась от технически сложной речи инженера и заскучала. Она, перебросив косу за спину, встала из-за стола. Петр поднялся следом, поставил на поднос свою и Ирину грязную посуду, чтобы отнести ее в мойку.

– У нас самообслуживание, – пояснил он. – И со стола убираем, и посуду моем сами.

– Как сами? Каждый свою посуду под раковиной трет? – Ира широко распахнула от удивления глаза.

– Не совсем так, но почти. Наши женщины-инженеры по очереди дежурят в столовой, там всегда персонала не хватает. Ну, вас-то не пошлют, в архиве и так людей наперечет.

– Сомневаюсь, – глаза Иры будто померкли. Мыть посуду она и дома не любила, а тут с такой грудой тарелок управляться, – меня уже на овощебазу на завтра записали.

Петя вернулся в машинный зал в приподнятом настроении. Он снова сел к компьютеру, набрал личный пароль. Дух явился вновь.

«Подтверждаешь ввод ошибки в программу Станислава, мой Повелитель?»

– Да, – теперь у Петра не было сомнений.

«В этой ошибке твоя сила, твоя власть. Сумей сохранить тайну и найти выгодный момент для использования. Как только ты захочешь исправить ошибку, вызывай меня. Больше я не буду являться без приглашения. Я сообщу тебе секретный ключ: "Ошибка № 99"». Гномик начертал заветное слово и удалился с экрана.

Петя вызвал на экран свою программу, чтобы продолжить текущую работу. Но едва он ввел с клавиатуры первый оператор, как вновь незапланированная надпись возникла на экране.

«Твоя программа отлажена. Полный порядок. Иди отдыхай. С первого числа будет приказ о переводе тебя на должность старшего инженера».

Петя присвистнул от восторга и выключил компьютер. Что работа сделана стараниями Духа машины, он не удивился. Когда машина выходит из-под контроля, она и не на такое способна. Но насчет нового приказа Петр сильно сомневался. Тут же Петя вспомнил, что перед обедом шеф просил его подойти. Он вошел в «аквариум» и подсел к столу шефа.

– Во-первых, Петр, поздравляю. – с первого числа ты переводишься на должность старшего инженера.

Петя вздрогнул, но Доктор продолжал:

– Это конечно, аванс. Но ты теперь ведешь тему, а эта большая ответственность. Соответственно и деньги больше. А теперь взгляни сюда…

Шеф разложил на столе схему нового задания и начал что-то объяснять по ней. Но слова шефа доносились откуда-то далеко, скользя мимо сознания инженера.

– Вижу, Петр, ты сегодня не в форме, – начальник заметил, что Петр его почти не слушает, и отложил бумаги в сторону. Ладно. Завтра все едем на овощебазу, там развеешься. А с понедельника приступим к новой теме. Иди.

Петр с облегчением встал и вышел в коридор. События, предсказанные Духом, развивались так быстро, что Петр не успевал осмыслить их. Одно его радовало. Завтра на овощебазе он снова встретится с Ирой!

4.

Трудно представить более несовместимую деятельность, чем научная работа и переборка гнилого картофеля. Но экономика «застоя» создала такой гибрид: ученый, отбывающий повинность на овощебазе.

В назначенный день все инженеры, лаборанты и доктора наук, покинув свои персональные компьютеры, устремляются на овощехранилище. Машбюро и архив замыкают научный десант.

Хранилище старое, сырое и темное. Под высоким потолком, обезображенным разводами мокрых пятен, тускло светят несколько голых лампочек. Щуплый Петюня в длинном брезентовом фартуке, покачиваясь от груженого картошкой ящика, бредет по цементному полу вдоль прохода. Станислав и Юля склонились головами в контейнер с мокрой гнилью, выбирая из нее чудом сохранившиеся здоровые картофелины. Озабочено разглядывает свои почерневшие ногти Ира, впервые попавшая в это средневековье.

– Девушка, идите к нам апельсины перебирать, – заметив симпатичную новенькую, бросает ей Станислав.

Оценив шутку, Ира неожиданно оставляет Петю, в паре с которым работала: заполняла картошкой его ящики. Она нерешительно перемещается к Станиславу с Юлей.

– Будем знакомы, – Стае представляет себя и свою напарницу.

Ира называет свое имя.

– Вообще-то, картошку перебирать – не мужское занятие, – жалуется Станислав. Он выпрямляется и потирает ноющую поясницу.

Юля с пониманием принимает его жалобу:

– Мы, сами, Стасик, закончим. Ты только груженые ящики оттаскивай.

Станислав, легко вскинув к груди полный ящик, ставит его на поддон. Девушке все ниже склоняются головой в глубокий контейнер. Теперь они упираются грудью о края его стенок, с трудом дотягиваясь руками до придонной картофельной жижи.

– Ну-ка, посторонись, – командует Станислав, взглянув на мучение девушек.

Он берет лопату и подцепляет ею склизкую массу на дне контейнера.

– Ты что, сукин сын, лопатой подгребаешь, – раздается зычный голос бригадирши. Она – единственный штатный работник овощебазы и начальство над бесправными инженерами. Ее задача – учить их уму-разуму. – Давай-ка, тунеядец, ручками поработай!

– Да здесь одно месиво, а не картошка, – вяло оправдывается Станислав. – Небось со своей картошки пылинки сдуваете, а государственную гноите. Даже на корм скоту такая не годится, а вы в магазины ее отправляете…

– Ты у меня еще поговори, байбак. Сщас норму увеличу. До ночи с базы не выйдешь! – бригадирша зло ухмыляется и закуривает папиросу.

– Пора и нам перекурить, – не удостаивая больше вниманием надсмотрщицу, обращается Станислав к девушкам. – Пошли, Иринка, позавтракаем. А ты, Юля, помоги пока Пете. Мы потом мы вас сменим.

Юля нехотя отходит к контейнеру Петра. Он разобран только наполовину.

– Все копаешься, тюха, – зло роняет Юля. Ее жжет обида на Стаса, но вымещает ее девушка на Петре.

Петр чувствует себя виноватым, он, действительно все делает медленно. К тому же и он не прочь передохнуть.

– Ну-ка, Юля, давай засыпем свой контейнер сверху гнилью. Подумают, что в нем отходы.

«Это – выход, – думает Юля. – Контейнеры с отходами стоят тут же, вперемешку с теми, которые считаются хорошими». Оба с энтузиазмом сыпят лопатами гниль из соседних контейнеров в свой собственный. Но скоро их маневр засекает зоркий глаз бригадирши. Единоборство рабов с надсмотрщицей ведется с переменным успехом.

– Ты куда валишь, мать твою, – бригадирша осыпает Петра грубой бранью. – еще и кралю свою подучил.

– А вы нам не тыкайте! – огрызается нежная интеллигентка. – Мы вообще за вас тут работать не обязаны.

– Значит, обязаны, раз посылают. Небось, сидите в своей конторе, ни хрена не делаете, только денежки задарма получаете, – не унимается бригадирша. Ее ярко накрашенный рот презрительно искривляется.

Громкая перебранка отчетливо слышна в сыром пространстве хранилища. На крики подходит Антон Антонович. В широких лыжных штанах и размашистой штормовке защитного цвета он выглядит то ли военнопленным, то ли лагерным заключенным. Но его вид не обманывает бригадиршу.

– Ты старшой? – утвердительно спрашивает она Доктора.