– Здесь всё в порядке, девочки?

Ида мгновенно переменилась, её лицо стало милым и дружелюбным.

– О да, мистер Йейтс. Просто хочу, чтобы Мэгги чувствовала себя желанной гостьей.

– Я понимаю, – сказал он, но не ушёл, а испытующе посмотрел на Мэгги.

Она улыбнулась ему виновато. Мистер Йейтс неуверенно улыбнулся в ответ и заковылял прочь.

Мэгги не была ябедой. Кроме того, если это обычные издевательства в Фортлейке, то она с ними справится. В её прежней школе всё было гораздо жёстче. Здесь парни даже не дрались; казалось – им это просто не нужно.

Как только мистер Йейтс скрылся за углом, Ида уставилась на Мэгги. Её глаза снова стали злыми.

– Сине-коричневый… мне это что-то напоминает. Синяк! Мы будем звать тебя Синюха.

Как по сигналу Хелена и Дейзи разразились истерическим смехом. Ида улыбнулась Мэгги той же фальшивой улыбкой, какой только что одарила мистера Йейтса.

– Увидимся позже, Синюха.

Ида была единственным человеком, который докапывался до Мэгги (и вообще обращал на неё внимание). Но с того самого момента, как Ида начала её доставать, Мэгги чувствовала, что между ними существует особая связь – что за подлостью Иды что-то скрывается.

Во время уроков Мэгги то и дело пялилась на Иду. А когда посмотрела на календарь класса, где все записали свои дни рождения, то обнаружила, что у них с Идой дата одинаковая – 21 июня. После этого Мэгги ещё больше уверилась, что они должны стать лучшими подругами. Пусть даже до сих пор у неё никогда не было лучшей подруги.

Если не считать регулярных стычек с самой популярной девушкой школы, Мэгги держалась тихо и незаметно. На уроках она сидела в самом конце класса, сохраняя на лице задумчивое, отсутствующее выражение, и, казалось, все были только рады оставить её в покое. Обычно она просто рисовала или мечтала, порой задаваясь вопросами: используется ли в реальной жизни деление столбиком и в самом ли деле так важно знать, что произойдёт, если добавить в воду серу.

Последним уроком в тот день была география – или раскрашивание, как называла это Мэгги. Она тщательно красила свой рисунок, изображающий гору и облако в разных стадиях выпадения осадков. Она старалась, поскольку Уильям Сноуден – парень с белокурыми волосами и стрижкой «под горшок» – всегда делился с ней цветными карандашами. Это была единственная добрая вещь, которую кто-либо здесь сделал для неё, и Мэгги не хотела, чтобы она пропала впустую.

После урока Мэгги долго собирала рюкзак, так что, когда она уходила, в классе оставался только мистер Йейтс, который тщательно расчёсывал свои редеющие волосы и поправлял галстук.

К удивлению Мэгги, мисс Кейн – новый школьный психолог – терпеливо ждала за дверью класса. Она улыбнулась своей застенчивой улыбкой и откинула прядь волос с плеча. Мэгги ушла, но остановилась у фонтана, чтобы понаблюдать за ней. Несколько мгновений спустя мистер Йейтс выскочил из класса с взволнованным и виноватым видом. Затем они вдвоём пошли по коридору в сторону учительской. Мистер Йейтс выглядел растерянным и сконфуженным, а мисс Кейн улыбалась и жеманно хихикала.

Мэгги нахмурилась. Либо мистер Йейтс был совсем не таким, каким казался, либо мисс Кейн питала слабость к нескладным лысоватым мужчинам в вельветовых костюмах. Мэгги мало что знала об отношениях, но это казалось немного странным.

Впрочем, вскоре она позабыла об этом, потому что школьный день наконец-то закончился.

Что бы там ни говорила Крабиха, прогулки через Эверфолльский лес было единственным, что примиряло Мэгги со школой. Она всегда ходила через него туда и обратно.

Пересекая футбольное поле, Мэгги старалась держаться подальше от любых компаний. Так она могла наслаждаться природой в одиночку – хотя даже здесь всегда слышался гул машин с какой-то близлежащей дороги.

За краем футбольного поля вздымалась густая трава, а потом начинался покрытый грязью склон, ведущий к лесу. Сейчас, когда день клонился к закату, густая роща выглядела просто великолепно: бронзовые листья и вечнозелёные ветви сплетались в единую шелестящую стену, которую ветер раскачивал то в одну, то в другую сторону.

Мэгги пошла напрямик, по склону; толстые комья грязи прилипали к её мокасинам. Она никогда не обходила склон, как это делали все остальные.

Наконец она осталась одна посреди леса. Мэгги чувствовала, что это волшебное место. Земля сейчас являла собой море бледно-оранжевых и бурых листьев, из которых вздымались тёмные узловатые стволы древних деревьев. Здесь можно было представить, что ты совершенно один, и Мэгги нравились звуки её шагов по шуршащим листьям.

В лесу тоже встречались необычные вещи. Странные круги из камней, с аккуратно сложенными посередине ветвями – словно кто-то соорудил себе пристанище на ночь. Мэгги слышала, как некоторые ребята из Фортлейка говорили, будто здесь прячутся извращенцы, только и ждущие случая, чтобы тебя похитить. Ещё говорили, что тут собираются члены сатанинской секты – а потом отправляются на огромное викторианское кладбище, примыкающее к лесу. В самом деле: на нескольких стволах кто-то нарисовал краской из баллончика злые бирюзовые глаза, но Мэгги не была уверена, что это означает поклонение дьяволу.

Единственным странным человеком, которого она здесь видела, был Дэн Дерево. Наверняка не настоящее имя, но так его называли в школе. Он всегда находился в лесу – стоял где-нибудь или сидел на пне у небольшой рощицы, в которой среди высокой бледной травы и ежевики росли молодые деревца, огороженные низким плетёным забором.

Дэн Дерево был огромным мужчиной с солидным выступающим животом и в толстых очках, скреплённых клейкой лентой. Он постоянно носил выцветший пуховик цвета бронзы, мешковатые спортивные брюки и синюю шерстяную шапку. Мэгги не нравилось так думать о человеке, но Дэн – с толстыми сальными губами и седыми растрёпанными волосами – был уродлив. Он сидел неподвижно, уставившись на корявое дерево с причудливо изогнутыми ветвями, которые почти касались земли, образуя арку.

За магическим кругом Дэна начинался подъём к главной тропе, выводящей из леса. Здесь Мэгги часто останавливалась на время, пережидая, пока мимо пройдут бесчисленные компании школьников. После этого она могла вернуться на тропу незамеченной.

В тот день народу оказалось много, и она некоторое время стояла за большим деревом, пропуская неторопливых курильщиков и ребят постарше, которые, смеясь и болтая, медленно возвращались к дороге. Наконец все вроде бы ушли – но тут же Мэгги увидела сквозь сгущающиеся сумерки одинокую человеческую фигуру. Мэгги метнулась обратно за деревья. Мимо неё медленно прошла Ида Бичвуд, очевидно погружённая в свои мысли.

Мэгги была ошеломлена. Кажется, она никогда раньше не видела Иду одну. Пропустив её на несколько шагов вперёд, Мэгги выскользнула из укрытия и двинулась следом. Ида не спешила; на самом деле, она едва волочила ноги. Она подошла к калитке и по рассеянности оставила её открытой. Мэгги последовала за ней и несколько секунд смотрела, как Ида уходит.

На широкой улице, где только что зажглись фонари, спрятаться было негде. Но, к счастью, Ида смотрела в свой телефон. Это была последняя модель, очень изящная и тонкая, с огромным экраном и очень дорогим розовым перламутровым чехлом. Ида строго-настрого запретила всем покупать такой же.

Яркий синий свет озарял лицо Иды в полумраке. Несколько минут спустя она притормозила и оглядела улицу. Мэгги нырнула за большую чёрную машину, стремясь остаться незамеченной. Она увидела, как Ида пересекла дорогу и остановилась перед огромным домом, огороженным забором. Здание было новым и казалось слишком громоздким для этого района – ему как будто бы не хватало места на улице.

Ида набрала код, и металлические ворота медленно открылись. Мэгги поспешила вперёд и поравнялась с домом. За воротами она увидела широкую подъездную дорожку, где были припаркованы чёрная спортивная машина и огромный семейный автомобиль.