Три часа ночи. Его плохо переносят больные и сиделки, заключённые и охрана, а хуже всех- стоящие у конвейера. Варавиков- из последних. Чтобы рассеять туман в голове, он проговаривает текст:

« После остановки сердца кровь под действием силы тяжести устремляется вниз, и кожа краснеет. Это показывает…»

–  Вара-а-а-виков, шаб-а-аш!-монтонный гул уступает место женскому голосу.– Мы- к-о-о-фе пить!Ты один за всех.-Голос ударяет в высокие своды цеха и рекошетит в ушные проходы дребезжащим:-Ех-ех-ех… А молодой человек тем временем продолжает:

–  «…показывает, что в момент убийства ниже всего у жертвы были ноги».

На слух артиста народного театра звучит коряво. Да и пьеса ему не по душе.Но режиссёр настаивает: пора потрафить массовому вкусу.

Варавикову без разницы, какой вкус у местных зрителей. Главное, выходить на сцену.

–  «…Ниже всего у жертвы были ноги.

Воображение мгновенно и зримо выдаёт данную часть тела:нога, пристроившись на стыке двух брёвен, движется к нему по транспортёру.Варавиков запускает пятерню в шевелюру. Приём, помогающий обуздать расходившуюся фантазию. Но картинка не стирается, а укрупняется до того, что становится различим педикюр.

« Девки прикололись! Кому ж ещё?»

В прошлый раз его напарницы пустили по транспортёру фаллос.

Муляж стопы, подобно товару из «Интим-товаров», тоже выполнен искусно- вплоть до сморщенной кожи подошвы и сорванного ногтя мизинца.

Как и в предыдущем случае Варавиков не убирает посторонний предмет. Это запрещается правилами техники безопасности. К тому же чрево дробильной машины перемалывает так, что на выходе обнаружить что-то, не имеющее отношения к целлюлозно-бумажному производству, невозможно.

Спустя несколько секунд после того, как женская нога вместе со своей подложкой в виде соснового и осинового брёвен исчезают в дробильной машине, Варавиков делает шумный выдох. Как на занятиях йогой.

«Никогда не жалуйся! Никогда не оправдывайся!»

Слоган будет начертан на его футболке: “ Never complain and never explain”.

Это первое наставление, которая она получит от него. Ещё до личного знакомства.

Чувак путешествует в компании с…попом. И время от времени что-то карябает в блокноте. Журналист? «Симпотный!»

…Поп с умилением оглядывает приближающийся берег:

– Людей-то на пристани! Дождём не смочишь!

– Как?– оживляется молодой спутник.– Дождём не смочишь?

– Праздник нынче. Первый рейс «Поморской звезды» встречают!-поясняет дама в соломенной шляпе.

…Шаткие сходни требуют ловкости. Множество глаз у дебаркадера притягивает её головной убор: что-то типа мотоциклетного шлема. От толпы отделяются девушка с косой и белобрысый пацан.

– С приездом! Я – Светлана.-И касаясь острого мальчишечьего плеча:-А это мой брат Васёк.

– Привет, – без тени улыбки здоровается пацан.

– Апполинария. Можно просто Аля. –Гостья касается головы, словно извиняясь за её нелепое убранство.

– Инопланетянка!-хмыкает пацан и тут же осекается под взглядом сестрицы. Владелица шлема замечание «игнорит».

– А ты, Аля, налегке,– Светлана кивает на рюкзачок москвички.

– Я же не на курорт приехала!-усмехается та и кивает на лестницу, вьющуюся по склону:– Крутая у вас горка!

– Это не горка, а угор! – поправляет Васёк.

– Какая разница?

К ним приближаются молодой человек ( “ Never complain and never explain”) и чёрная ряса.

То, что эти двое связаны общим делом, не вызывает сомнений. Во время плаванья благодаря звукопроводимости речного воздуха Алиных ушей достиг обрывок разговора.

– Род древний, но угасающий, – поведал поп.– Остались два наследника.

– Зато наследство завидное,– откликнулся молодой спутник.-Библиотека!

– Редкие издания?

– Старинные. А у одной переплёт- красный мароккен!-И после многозначительной паузы:-А вы, Олег Яковлевич, по-прежнему книгами интересуетесь?

– Теперь, слава Богу, не Олег Яковлевич, а отец Авель. А что касается книг- каюсь, имею слабость…

Далее беседа велась в удалении от любопытствующих ушей, и москвичка вернулась к собственным переживаниям.

Теперь, когда недавние попутчики приблизились почти вплотную, она снова непроизвольно коснулась шлема, словно желая освободиться от него. А молодой человек расплылся в улыбке.

Как у Чеширского кота, подумала Алька.

Хорошо, что уши у него на месте, иначе бы рот доехал до затылка,подумала Светлана.

Выждав, когда мужчины удалятся на приличное расстояние, Аля осведомляется: -Ты знаешь этого чувачелло?

– Никакого чувачелло я не знаю!– отрезает девушка.

– Это гость отца Авеля,– поясняет пацан.

– Какой классный «МЧ !» – Алькина диафрагма расширяется и замирает:– Солнечный удар!

– Какой удар? -От подавляемого смешка мальчишечий голос срывается и даёт петуха.-Вон ветер-сиверко задул!

– Это Иван Бунин, мальчик. –Диафрагма сдувается.-Рассказ так называется.

– А « МЧ»? – Светлана отбрасывает косу за спину таким жестом, словно бросает причальный конец.

Ну и дремучая, думает Алька.

Они движутся к деревянной лестнице. У её основания – дама с теплохода. Соломенные поля шляпки обрамляют её голову, как нимб, обе руки немилосердно оттягивает поклажа.

– Здравствуйте, Надежда Степановна!– здоровается Васёк.

– Здравствуй, Василий! Здравствуйте, Светлана Михеевна!

– Вам помочь?– вежливо осведомляется Светлана.

– Если не трудно, а то мой хозяин опять на службе задерживается.

Брат и сестра подхватывают сумки, и вся компания начинает подъём на угор.

Где-то на середине пути этаким колобком к ним скатывается мужик с большой головой гнома и в форме.

– Здравствуй, жёнка!-Он так неловко обнимает жёнку, что соломенная шляпка даёт крен, обнажая плохо прокрашенные волосы. Мужик в форме полицейского, теперь это очевидно, поправляет жёнкин головной убор и кивает в их сторону:

– Привет Беспоповцевым!

– Кто эта тётка?– интересуется приезжая, когда пара оказывается вне зоны слышимости.

– Это не тётка!-возражает Светлана.– Надежда Степановна- руководитель кружка «Юный краевед!

Но москвичка, вглядываясь в ряд изб, уже не слышит: – А где ваш дом?

Вместо избушки на курьих ножках, которую предполагала увидеть гостья, взору предстало двухэтажное бревенчатое строение. А перед ним- топорщившаяся сухими ветками ель. Чуть подалее -гроздья сирени- такого размытого цвета, словно их обработали хлоркой.

«Фиговый дизайн. Не катит…»

Больше всего на свете Аля любит поспать и предаётся своей слабости в любое время суток и в любом месте. Но в ту первую ночёвку ей не спалось. А повинен был не только «МЧ». Солнце! Оно не желало уходить за горизонт. Белые ночи для новичка-испытание, а уж если взамен штор- куцые занавесочки…

Утром она не сразу поняла, где находится. Тело утонуло в упругой, как поднявшееся тесто, перине. На подоконнике маячили два пятна-серое в полоску и тёмное.

– Ми-и-иу! –Кошка с огромными, в пол морду глазами потёрлась о раму. А её кавалер – чёрный, в колтунах котяра – навёл тощий крестец и… пульнул в стекло пахучей жидкостью, после чего, исполненный достоинства, ретировался.

Натянув джинсы и футболку, которые приобрели за ночь дымчатый налёт кошачьей шерсти, и оставив шлем на стуле, Аля прошла к умывальнику. Приветственно звякнул металлический стержень – полилась вода. Однако иссякла раньше, чем завершился утренний туалет. Раздосадованная, девушка двинулась в просторную комнату, выполнявшую роль столовой.