Гермес помахал Борису и, явно чувствуя себя в своей тарелке, обвел руками безбрежное пространство мира богов. Он с наслаждением вдыхал кристально чистый воздух.

Борис закрыл глаза, потряс головой, а когда открыл их, Гермес уже оказался рядом и с удовольствием разглядывал пейзаж за окном, облокотившись на широкий подоконник. Почему-то он больше не торопился.

– У каждого человеческого деяния всегда были свои боги, – с ностальгией сказал он, – Были боги-лекари и боги-ремесленники, боги войны и боги земледелия. Искусства и науки, зодчество и поэзия – все что требовало порядка, организации, развития и было необходимо людям управлялось особыми богами…

– И информация? – спросил Борис.

– И информация… Боги, управлявшие информаций, очень и очень древние, возможно, древнее всех остальных… Мы тысячелетиями выстраивали всё так, чтобы вы научились познавать окружающий мир и запоминать информацию, записывать ее, хранить и передавать из поколения в поколение. Мы учили вас обращаться с информацией уважительно и аккуратно, доверять ее только надежным и проверенным людям. Мы учили вас писать письма и летописи, научные трактаты, мудрые книги, поэмы, хроники, хранить в памяти ваши ошибки и достижения, рассказывать о самом важном, избегая преувеличений, домыслов и лжи…

Он помолчал немного, покачивая головой, а потом с ностальгией продолжил:

– В целом, у нас долгое время это получалось неплохо, пока информация была лишь одной – важной, но не основной частью вашего мира…

– Так вы тут, получается, не один с информацией работаете? – растерянно вымолвил Варвара, показывая рукой на божественный город.

Гермес утвердительно кивнул.

– Ну, разумеется, не один. Как ты полагаешь, можно ли доверить такое серьезное дело как информация, кому-нибудь одному… Конечно нас было очень и очень много, даже больше, чем ты можешь себе представить. И без дела никто не сидел, у каждого много смежных специальностей, но информация – это самое увлекательное занятие даже для богов…

– И они тоже? – с любопытством спросил Борис, кивая на воронов, которые, расхаживая по подоконнику, важно поклонились.

– Ну, они-то – в первую очередь, – охотно пояснил Гермес, – Наверное, они первые профессионалы в нашем нелегком деле.

– Ага, – догадался Борис, с уважением глядя на воронов, которые внимательно прислушивались к словам Гермеса, – это вроде божественной пресслужбы?

– Гораздо, гораздо важнее! Они летали над всеми существовавшими тогда мирами и каждый день возвращались в Асгард к Одину, садились ему на плечи и рассказывали все что видели или слышали, ну а он уже принимал соответствующие решения… За это Один их оберегал и наградил способностью говорить…12

– Да, – каркнул в ответ Хугин, – работенка была, не соскучишься… Зато хозяин хороший, авторитетный, и покормить никогда не забывал…

– И что же, вы так и летаете до сих пор? Сейчас ведь уже беспилотники есть, да и возраст у вас…почтенный… – озадаченно и как-то некстати брякнул Борис.

– Так и летаем… – скосил на него глаза Мунин.

Гермес пояснил:

– Почти у каждого верховного божества был личный бог-вестник, а как же иначе, как узнать, что происходит в мире или отдать людям указания и приказы, а когда случится, то и покарать виновных? Вот и я тоже…

–Ну да, – не удержался от сарказма Варвара, – К папе пошли работать…

Гермес пожал плечами, но промолчал, и они пошли дальше. Шли они долго вдоль нескончаемых стен, иногда останавливаясь у больших окон. Вот в одном из них пролетела легко одетая девица с красивым, но лукавым лицом и приветливо помахала Гермесу. Тот помахал ей в ответ.

– Это юная Гна, – пояснил он, – богиня-посланница любимой супруги Одина Фригг, девица с таким острым язычком, что довести могла кого угодно. Как и Локи, она умеет всё так повернуть, что черное примешь за белое, а белое за черное, мастерски владеет искусством иллюзии, но чаще всего лукавой, чем злой…

– Харрр, – неожиданно перебил Мунин, и показал через стекло клювом на какую-то огромную птицу, похожую на собаку-мутанта, что сидела на огромном дереве у самого горизонта, – Смотрите – Симург13! Вот кто всегда был порядочный парень. Недаром его звали вещая птица справедливости и счастья…

– Ага, – поддакнул Хугин, – Только выглядит как-то неважно – не то сокол, не то пес.

У очередного окна Борис невольно остановился и приник к стеклу. Там занималась утренняя заря. Мимо него неслась на сияющих крыльях прекрасная – другого слова и не подберешь – богиня в розоватой, цвета утренней зари тунике, золотоволосая и с необыкновенно одухотворенным лицом. В её руках золотом блестел небольшой жезл с переплетенными змеями, точь в точь похожий на кадуцей Гермеса.

– Родственница нашего Трикефала, Ирида… – пояснил Мунин, – Весьма добродетельная девушка, да еще и красавица…

– Ирида… Богиня-радуга… – улыбнулся Гермес, вспоминая коллегу с явным удовольствием, – Вестник моей приемной матушки Геры… Зевс ее очень ценил, частенько и сам давал поручения и даже подарил ей такой же как у меня кадуцей… Мы долго работали вместе, потом как-то разошлись…

Борис понимающе закивал.

– Тогда многие меняли профессию, – пояснил Гермес, – Время было интересное, человечество стремительно развивалось, нужно было поднимать образование и науки. Некоторые коллеги стали богами мудрости, познания, ну и так далее, хотя по сути дела – это та же самое…

Они остановились возле очередного стрельчатого окна, за которым простирался величественный город с белоснежными храмами и площадью, выстланной огромными мраморными плитами, отполированными до зеркального блеска.

Гермес показал на благородную женщину в длинной тунике, ниспадающей волнами до самой земли. Она держала в руках пергаментный свиток и что-то втолковывала толпе слушателей, которые благоговейно ей внимали и непрестанно записывали услышанное в длинные свитки и восковые таблички.

– Вот, к примеру, моя вечно воющая сестренка – Афина – прокомментировал сцену Гермес, – Однажды взяла и бросила войну, всю эту свою стратегию и тактику, перестала общаться с грубыми солдатами, постоянно размахивающими мечами, сняла бронзовый шлем и стала покровительствовать искусствам и ремеслам… Правда не в одиночку – образование требует, как ты понимаешь, системы и профессионального педагогического коллектива14.

– Понимаю. Педагогический коллектив. Очень понимаю! А Локи тоже работал с вами? – вернул Гермеса поближе к теме Варвара, которому хотя и импонировали подобные корпоративные воспоминания, поскольку мало отличались они от воспоминаний родителей, но дело было прежде всего.

– Да, к сожалению… Правда не долго и довольно скверно – кивнул головою Гермес, – Впрочем, Локи и без того успевал буквально везде, особенно там, где можно было смошенничать, обмануть или разбогатеть.

– Личные счеты? – язвительно поинтересовался Варвара.

Гермес едва не поперхнулся и энергично отмахнулся.

– Вовсе нет, мне лично он ничего плохого не сделал. Мы даже не пересекались, поскольку в ту пору, когда он появился на свет, я информацией уже не занимался. Меня тогда интересовали алхимия и астрология. Впрочем, я о нем много слышал. Все без умолку рассказывали о том, что Локи со своими пакостями и проделками основательно всем надоел. С ужасом вспоминаю, чем все это закончилось!

– Чем?

– Ничем хорошим, можно сказать трагедией… Локи сумел обмануть весь мир и всех богов разом, включая Одина.

– Как это? – поинтересовался Варвара, а, Гермес, посмотрив на часы, вдруг заторопился и увлекая спутников вперед на ходу пояснил:

– Однажды верховный бог Один послал своего вестника Хермонда на волшебном коне Слейпнире в Хельхейм, царство мертвых, чтобы спасти оттуда своего сына Бальдра, которого незадолго до этого убили как раз из-за очередного обмана Локи. Разумеется, чтобы оживший Бальдр не раскрыл, как Локи привел его к смерти, обманщик увязался вслед за гонцом. Локи во что бы ты ни стало нужно было сорвать затею Одина и миссию его посланца. Живой Бальдр был для него смертельно опасен. Представляешь, какую изобретательность проявил Хермонд, чтобы убедить злобную Хель, повелительницу подземного царства, вернуть Бальдра в мир живых?! Договорились, что если Бальдра станет оплакивать весь мир, то Хель отпустит его к отцу. Сделать это было несложно, поскольку покойного Бальдра все любили и без того горевали о его смерти. И что, ты думаешь, сделал Локи? Пока все живые существа на Земле скорбели по погибшему Бальдру и плакали, он прикинулся великаншей (он вообще легко перевоплощался в женщин) и со смехом отказался горевать!!! Договор оказался не выполнен, и Хель оставила Бальдра в царстве мертвых…