– Впрочем, – махнул рукой Гермес, и тихо произнес, – Да, Бог с ними, с блогерами… Это я так, к слову, для сравнения про них заговорил. Вопрос в другом, кто и с какой целью манипулирует сознанием человечества, кто передвигает «окна Овертона»7 от относительного добра к абсолютному злу?

Отец тоже задумался, а потом согласно кивнул.

– Действительно, многие вещи в последнее время мне кажутся необъяснимыми, хотя Кастельс хорошо это сформулировал – «убийственные семантические поля», «фабрики мыслей», «переворачивание новостей»8. Нас словно кто-то убеждает в неизбежности замены нормального на противоестественное, толкает к нравственной пропасти, к концу цивилизации… Преступные общества самоубийц, разрушение семьи, выдуманная реальность, не существующие события, выдуманные герои, абсолютизация зла под видом добра и свободы… И, наоборот, полное уничтожение всего того, что раньше считалось моральной основой общества… Все это тревожно.

Отец замолчал, а Гермес держал многозначительную паузу. Борис нетерпеливо посмотрел на Гермеса, потом обратился к отцу и с нажимом спросил:

– Это, как будто злой бог Локи вмешался?

Отец с удивлением посмотрел на него и согласно кивнул.

– Ну можно и так сказать… Без какого-нибудь Локи тут явно не обошлось…

– Мальчики! – укоризненно прервала диалог мама, которая Локи пропустила мимо ушей, а вот за журналистов обиделась, – Перестаньте спорить как дети! Я журналистов тоже не очень люблю, кроме папы, разумеется, но не забывайте, что были ведь кроме «желтых мальчиков» еще Хемингуэй и Кронкайт, Аграновский и Щекочихин, Бернстайн и Вудворд9, да много кого было… Так что зачем вы её заранее хороните, не торопитесь – время всё на свои места расставит…

С этим все вынуждены были согласиться и воцарилась невольная пауза. Мама Лера иногда выдавала такие бесспорные вещи – недаром она закончила с отличием журфак МГУ – что спорить с ней было совершенно невозможно.

– Коленька, разлей вино, оно уже достаточно подышало… – скомандовала мама Лера, профессионально меняя тему, и примирительно добавила, – Что вы все Локи, да Локи… Давайте лучше отпразднуем нашу встречу! А то у вас какой-то мифологический спор получается…

– Архетипический мама… Просто у нас хорошо развито метафорического мышления, – блеснул эрудицией Борис, вспомнив утреннюю лекцию Гоголя.

– Боже, – в ужасе всплеснула руками мама, – Где наш ребенок таких слов нахватался? Мы в твои годы, Боренька, про Робинзона Крузо читали, про Маугли и Мумми-Троллей, сбегали с уроков на каток и на пруд, а ты какую-то заумную чушь изучаешь…

– Это материал шестого класса, – мрачно пояснил Борис, – Мне по нему потом еще и ЕГЭ сдавать…

Мама закатила глаза и собралась было его немного потискать от сострадания, но Борис ловко увернулся. Гермес понимающе хрюкнул, отец едва не подавился, и Борис понял, что взрослым надоело говорить о работе и его сейчас отправят спать. Перехватывая инициативу, он встал и вежливо промямлил:

– Спасибо, все было вкусно, особенно эти… трюфели. Ну я, пожалуй, пойду…

Мама улыбнулась и облегченно согласилась:

– Иди-иди, Боренька, завтра у всех хлопотный день… Поживете одни, без присмотра, дядя Сережа заодно тебе и с проектом поможет.

Гермес с энтузиазмом кивнул. Потом, прищурившись, произнес:

– Думаю, Лерочка, Борис все отлично понял… Тем более, именно этими ему и придется заниматься в ближайшее время… Проект – дело серьезное…

– Я не ребенок… – фигурально ответил Варвара, который не сомневался, к чему относится эта туманная реплика, одновременно наслаждаясь, что родители ни о чем не догадываются.

– Тогда вот тебе первое задание, – торжественно сказал Гермес, заранее вступая в права опекуна, – Спать, и думать, как ты проведешь завтрашний день…

Борис, до которого ирония гостя в отличии от родителей дошла, удалился гордо и с чувством собственного достоинства. В его комнате из темноты синевато мерцал монитор, а на столе, освещенные призрачным светом, лежали чудесные очки, подаренные Гермесом. Он выключил компьютер и отправился спать…

Вороны знакомятся с родителями, а Борис мечтает о собаке

Утро началось с небольшого, но весьма забавного приключения. Проснулся Борис от удивленного маминого вопля, раздавшегося из гостевой комнаты, в которой на спешно разложенном диване ночевал божественный дядюшка.

– Мальчики, мальчики, – звонким голосом кричала мама, – Посмотрите какое чудо…

Рысью бросившись через коридор, заставленный упакованными коробками, Борис едва не столкнулся с отцом, который поспешно выходил из ванной с наполовину побритым лицом.

В комнате все увидели довольно нерядовую сцену. На полу, скрестив ноги в позе лотос, сидел Гермес и медитировал. У раскрытого окна на подоконнике, время от времени клацая по нему когтями, расхаживали Хугин и Мунин. При этом Хугин довольно энергично долбил кусок вчерашней колбасы, а Мунин очень картинно держал в клюве кусок итальянского сыра.

– Боже, – продолжала восторженно причитать мама, – Я никогда не видела таких дружелюбных ворон… Они, наверное, ручные и сбежали из дома, а теперь хотят кушать! Сережа, как тебе удалось их приманить?!

Гермес, не выходя из медитативного транса, пожал плечами.

– Да никак я их не приманивал. Утром открыл окно, а они уже сидят на подоконнике. Пришлось покормить…

– Это не вороны, Лерочка, – задумчиво сказал папа, который любил точность во всем и знал множество совершенно неожиданных вещей, – это черные во́роны. Редкая и умная птица, и очень хорошо приручается. Не думаю, что они от кого-то сбежали…

Хугин благосклонно посмотрел на отца и долбанул кусок колбасы так, что подпрыгнул подоконник.

– Ну и пусть во́роны, все равно это чудо, – легко согласилась мама, стоя на цыпочках, чтобы не спугнуть неожиданных гостей, – Они, наверное, и разговаривать умеют, я слышала, во́роны как попугаи легко обучаются повторять разные слова и даже фразы…

Борис напрягся. Дело принимало опасный оборот.

– Дружок, – нежно обратилась к Хугину мама, – скажи что-нибудь…Карр!

Варвара в ужасе замер, потому что в этот момент Хугин, забыв про колбасу, холодно зыркнул на неё черным сердитым глазом и уже было раскрыл свой чудовищный клюв, чтобы ответить. Мунин, напротив, с любопытством наклонил голову на бок и как-то по-особому ухмыльнулся, продолжая при этом крепко держать сыр. Сейчас нас разоблачат, обреченно мелькнуло в голове у Бориса, но тут Хугин взял себя в руки, осуждающе посмотрел на Гермеса и ничего не сказал. Он только хрипло и отрывисто каркнул, изображая рядового представителя пернатых, и продолжил ожесточенно долбить колбасу.

– Ой, какие симпатичные и умные вороны, – тем временем продолжала умиляться мама, – Это хороший, Коленька, знак! Я знаю, что вороны к счастью, особенно такие ручные и черные… Это символ мудрости и удачи, тем более перед отъездом. Вот как тебе повезло, теперь у тебя обязательно все сложится отлично в твоей Сирии…

Папа скептически покачал головой, потом все же признался:

– Да, действительно редкий случай… Ты, Серж, прямо счастливчик какой-то. Мы сколько здесь живем – не то, что воронов, воробьев прикормить не сумели…

– А пусть они у нас тоже поживут, пока вы в командировке, – выпалил Борис, у которого разом могло решиться две проблемы – БП (Большого Приключения) и отношения с животными.

– Тоже поживут? – хмыкнул отец, – Ну-ну, «тоже»… Вот, Серега, таково оно – новое поколение. Наш сердобольный отпрыск совсем не видит разницы между двоюродным дядей, который с ним поживет некоторое время и парой не знакомых ему птиц.

– Ну, я не то хотел сказать, – смущенно поправился Борис, которого привычка отца цепляться к словам, выражениям и интонации иногда попросту бесила (правда отец говорил, что это профессиональная привычка, и каждое слово надо употреблять уместно), – Я имел в виду, если захотят, пусть они к нам иногда прилетают? Колбасы вон сколько осталось, может они и хлеб едят…