– Я думаю, ты уже всё знаешь от девочек, – протянула ей листок и карандаш, – мои восемьдесят ренг, ваши сто двадцать ренг. Если негде остановиться или куда-либо съездить, оплачу отель, список передашь Гвэну.

– Благодарю, – снова поклон и выход.

– Здесь около месяца. Гера до этого была любовницей твоего жениха, точнее возлюбленного, графа Эдварда Лимборна.

В кабинете повисло молчание, да, а что на это сказать? И что я должна делать?

– Его тоже не помнишь? – спросила Нина, а я отрицательно помотала головой.

– А должна?

– Как же это замечательно, – огорошила она меня, вот это поворот, – надеюсь вас жизнь никогда снова на сведёт, ведь для тебя он был словно бог и самый лучший мужчина. Но только для тебя.

Эвалина ещё и страдала от одержимости?

– Как я относилась к Гере, мамушка?

– Отправляла к ней самых тяжёлых гостей, злилась, ненавидела. По ней даже пару раз твой кнут прошёлся, когда она не могла оставить гостей удовлетворёнными. Особенно любила посылать к ней гостей от Глории, а она, как бы это сказать? Очень любит боль, и после неё гости не видят граней с другими девушками.

– Если не получится с ней договориться, будем выгонять.

– Геру? За что?

– Глорию.

– У неё слишком высокопоставленные гости, Эва.

Но договорить мы не успели, к нам вошла маленькая девочка, рыжеволосая и очень скромная, первая ассоциация – школьница, как-то не очень складывается с этим местом. И меня напугала её сероватая кожа.

– Алия, девочка, присаживайся.

– Здравствуйте, госпожа Эвалина, – невинным, детским голоском она меня чуть на слёзы не пробила.

– Здравствуй, Алия, как себя чувствуешь? Очень плохо выглядишь.

Она почему-то вздрогнула от моих слов.

– Всё хорошо, госпожа Эвалина, – тихо сказала она, а мне до безумия стало её жалко.

– Алия, ты восстановилась после плодоизгнания? – спросила Нина.

Что? Что это ещё такое? Плодоизгнание? Аборт что ли?

– Всё хорошо, – у неё был ком в горле после вопроса Нины.

– Госпожа Эвалина, вы проверяли остаток долга Алии перед вами? – умоляющими глазами смотрела на меня Нина.

Было видно, что мамушка очень тепло относится к Алие, значит она действительно хорошая девушка.

– Он уже выплачен, только что хотела сообщить. Так что можешь быть свободна, – у Алии загорелись глаза, но сразу же потухли.

– Госпожа Эвалина, мне пока что некуда идти, да и работы я не найду, по крайней мере нормальной. Можно с вами заключить новый договор на работу? Я же хорошо работаю, – она подняла руку и нервными движениями поправила волосы, от чего соскользнувший розовый халатик, обнажил синяки на запястье.

Господи, здесь у каждой девочки своя история, и каждая душа искалечена, как мне всем помочь? Что мне делать? Я же не мать Тереза, это могут все заметить. Ладно, будь, что будет.

– Алия, у меня есть для тебя предложение, мне нужен секретарь, который будет отвечать на письма, устраивать встречи, организовывать работу. Жалование четыре тысячи ренг в месяц, но сразу хочу предупредить, график ненормированный, и тебе нужно будет поучиться немного. Ты согласна?

Она подняла на меня глаза кота из Шрека, в которых начала собираться влага.

– Да, да, госпожа Эвалина, я согласна. Я обещаю, не подведу вас, и вы не пожалеете о принятом решении, – затараторила Алия.

– Сейчас иди, переодевайся и переноси вещи из комнаты для работников. Пока отдыхай, я поищу место, куда тебя можно отправить учиться.

Она словно статуя застыла.

– Что сидишь, иди, не задерживай госпожу Эвалину, Алия, – командным голосом вывела её из шока Нина, и девушку вынесло из кабинета пулей, даже поклониться забыла.

Мои глаза защипало, по щеке скатилась слеза.

– Алие девятнадцать лет, пришла к тебе три месяца назад, попросила помощь с изгнанием плода. Долг на ней, ещё и с большими процентами, да и сама знаешь. На неё большой спрос. Работала без единой проблемы и не склочная, только год назад закончила обучение в пансионе. Больше она о себе не говорила, да она вообще ни с кем не общается, много плачет, мало ест. Понимаешь, сердце за неё кровью обливается, когда смотрю на неё.

– Мне нужен перерыв, – устало сказала я.

Нина без разговоров вышла, а я, опустив голову на руки, беззвучно заплакала, меня трясло нещадно.

Не знаю, может прошло минут двадцать или тридцать, я не услышала даже того, что вернулась Нина, поставила около меня стакан с водой и положила в руки платок. Не говоря ни слова, она села обратно в кресло, а я, также не говоря ни слова, привела себя в порядок, и позвала следующую.

В комнату просто влетела воздушная девочка с очень красивой улыбкой, её тёмно-зелёные глаза блестели, как драгоценные камни, она сразу меня заразила своей жизнерадостностью.

– Самер, присаживайся.

– Здравствуйте, госпожа Эвалина, Нина.

Лёгкая, словно сам воздух, аж дух захватывает.

Да, Самер не сногсшибательная красотка, обычная брюнетка с милыми чертами лица, и морщинками вокруг глаз, что говорило всем о том, что она очень часто улыбается. А её энергетика светлая и добрая.

– Здравствуй, Самер, – я сразу протянула ей листок с карандашом, – думаю, ты уже обо всём знаешь?

– Да, госпожа Эвалина, а про деньги тоже правда?

– Да, Самер. Как ты себя чувствуешь?

– Всё замечательно, благодарю.

– Можешь идти, список передашь Гвэну.

– Хорошо.

Девушка выплыла из комнаты словно лебедь, а я в нетерпении уставилась на своего информатора.

– Как бы это странно не звучало, не знаю почти ничего, как и другие девочки. На вид лет девятнадцать, очень приятная и всегда улыбается, как ты успела заметить. Пришла к тебе сама, я даже, честно, не припомню когда, месяца три, если не ошибаюсь, назад.

Интересно, тёмная лошадка.

Следующей стала брюнетка с прямыми блестящими волосами до попы, ещё и с распущенными. Боже, как, наверное, тяжело с такими волосами, выглядят так, словно она только из салона вышла. Немолодая, лет двадцать семь, может старше, видно, что очень следит за собой. Она присела даже без разрешения и поклона.

– Оливия, тебе налить воды? – вышла из ситуации Нина.

– Нет, спасибо. Странно, буквально ещё вчера в этом кабинете мне предлагали напитки покрепче, от которых я бы не отказалась. Эва, почему ты мне не рассказала о своих планах? Я узнала всё последняя.

Мы с ней подруги? Вот это плохо. Эвалина, не умела разграничивать работу и личную жизнь. Хотя если у тебя работа на дому, это очень проблемно.

– Здравствуй, Оливия, решила только сегодня утром.

– На тебя так повлияла смерть Сальфии? Так она не первая и не…

– Она последняя, – я аж прикрикнула, чего не ожидала от самой себя, а про остальных лучше вообще промолчу.

Тем более, скорее всего, с Эвалиной последней была Оливия. Не могла ли она её убить?

– Карандаш возьмёшь у девочек, – я протянула ей листок. – Я сильно устала, можешь быть свободна.

– Хорошо, – она кивнула и вышла.

– Оливия, твоя подруга. Она и Глория первые девочки, которые сюда пришли и начали с тобой работать. Вот уже как десять лет ты с ними пьёшь, собутыльницы они твои, потому и продержались так долго здесь. Оливии тридцать один год, но для остальных всегда двадцать пять. Помогает тебе, за девочками приглядывает и обо всём доносит, особенно подслушивать любит. То, что говорится при ней, знаешь и ты, особенно информация от гостей.

Её нужно держать на расстоянии, да и в собутыльниках я не нуждаюсь, а вот как это сделать так, чтобы не привлечь к себе внимания? Да и как узнать, угрожает ли мне опасность? Ладно, волков бояться в лес не ходить.

Почти сразу вошла очень спортивная девушка, сильная, видно по выражению лица. По виду можно сказать, что профессиональная спортсменка, резкие черты лица выделяли её из всех девушек, словно скульптор постарался. А каштановые волосы, невероятно подчёркивали её красоту, но стрижка почти под мальчика, немного обескураживала. У всех остальных длинные волосы. В своём мире я бы не удивилась такому, но не здесь. И вот хоть убей не верю, что её могли заставить здесь работать или же, она добровольно сюда пришла, тоже не про неё, это видно по светло-голубым глазам, прозрачным словно вода. Что-то тут не так. Чем дальше в лес, тем страшнее.